Автономный рейд (Солдаты удачи)
Шрифт:
Я действительно люблю иногда поболтать. И умом, коль влип в такую историю, не отличаюсь. А поскольку Полянкин мне действительно позарез нужен, я и сам верю, что у него нет оснований меня опасаться, и его в этом убеждаю. Кого опасаться: болтуна-недомерка, который наивно старается притворяться простодушнее, чем он есть? Ну уж эти-то мои потуги от зоркого глаза Михаила Федоровича не укрываются.
"Что бы ты ни делал, ты заставляешь окружающих вначале подыгрывать твоей роли, потом поверить в нее, а потом так привыкнуть к ней, что она в их глазах из роли уже становится твоей сущностью". Это - тоже из наставлений бывшего лейтенанта Семена Злотникова, то бишь Артиста. Нас тогда
Но сейчас мне такой правды образа даже и не надо. Я просто хочу, чтобы Михуил ибн Федорович был уверен: он в любой момент и - что особенно важно легко меня обдурит или согнет в бараний рог. Много ли, мол, надо для хилого дурачка? Пока он так считает, мои шансы выкрутиться высоки. А поскольку поводов убедиться в собственной глупости у меня хватало более чем, я, не боясь переборщить, строил дурачка:
– Чего тогда сбег, спрашивается? Я потому сбег, что за вас испугался. Во, думаю, обидел хорошего человека, он щас грех на душу возьмет. А кто будет виноват? Я и буду. Лучше, подумал, уйти по-хорошему, не доводить до греха. Пральна?
– Что-то ты шибко много думаешь, - нехорошо усмехнулся Полянкин. Только, боюсь, не то думаешь. Понял - нет? Ты думаешь, ты Колобок, что ли? Раз уже от дедушки ушел и еще раз уйдешь?
Не понравился мне такой поворот. Тем более что именно так я и прикидывал поступить в дальнейшем. Но, увы, я чувствовал, что устал. Все ж таки весь день на ногах да по морозу. Очень хотелось расслабиться и подремать. Даже кофе меня не взбодрил. К тому же, с другой стороны, хорошо, что у Михаила Федоровича появился лишний повод блеснуть превосходством в уме. Этому мы оба рады. Он - потому что приятно опять оказаться мудрее другого, а я - потому что поточнее узнал о его умонастроении. При таком раскладе лишней информации не бывает.
– А может, я и уходить не хочу?
– растерялся я.
– Чего мне уходить, если я только пришел? Но если не вовремя, то я...
– Сиди уж, - как бы добрея, успокоил Полянкин.
– Чего ты такой напуганный?
– Похоже, подставили меня... Мы с приятелями подрядились выполнить одну работенку. Отвезти кое-что. Но собака учуяла бомбу. Тогда я и подумал...
– Погоди-погоди, - поморщился Мишаня.
– Не части. Давай по порядку. Все сначала...
Он глядел на меня начальственно, будто я обязан его слушаться. Похоже, принцип у него такой: раз тебе надо, значит, ты подчиняешься. Я не спорил. Хотя Мишаню, конечно, развезло: "Все сначала". Если все, да еще сначала, то надо от самого рождения начинать: "Слишком маленьким я уродился..." И для почина я протянул ему руку с браслетом.
– А не жахнет ли это хозяйство, пока я исповедоваться буду?
* * *
Слишком маленьким я уродился, чтобы жить легко и просто. Посему большую часть жизни приходилось выкручиваться в одиночку. Человеку нормальному, среднего роста, никогда не понять всего, что чувствует низкорослый, или, если называть все своими словами, недомерок, коротышка. Наверное, только евреи ощущают нечто похожее. Они знают, каково это: быть по сути как все и всегда хоть чуть-чуть, но другими.
Неприятно думать, что меня гнетет комплекс неполноценности. Надеюсь, что если и есть в моем случае какой-то комплекс, так это комплекс своеобразия. Но не уверен. Хотя многое, что случается со мной, можно понять, только учитывая особенности моего телосложения.
Я - Олег Федорович Мухин. Двадцати восьми лет от роду. Метр шестьдесят два ростом. Бывший школьник, бывший курсант, бывший лейтенант, бывший спецназовец. А ныне свободный предприниматель. Из тех,
А в военном училище?
А в особом разведовательно-диверсионном отряде капитана Пастухова?
Вот именно.
Всегда и всюду - Муха.
И те, кто меня любил, и те, кому было на меня плевать, и те, кто уважал, и те, кто презирал, зовут меня Мухой. Фамилия точно накладывалась на рост, а я отдувался. Не могу сказать, давно сбился со счета, сколько раз я слышал похвалу:
– Ну, Муха, молодец. Как приложил! Не ожидал...
Или:
– Вы не глядите, что Муха. В деле он - ого-го!
– Ну ты и хитрый! Кто бы мог подумать?
Всего-то четырнадцати сантиметров не хватает мне до нормальных ста семидесяти шести. Но из-за них многие слова, незаметные обладателям среднего роста, для меня хуже серпа у того самого места. Только однажды в жизни я без драки ударил женщину. Она сказала мне в жарком постельном сумраке:
– Ты - прелесть. Вот уж не ожидала от такой шмакодявки...
А раз не ожидала, чего легла со мной? Из жалости? Из любопытства? Хотя, конечно, бить дам нехорошо. Очень извиняюсь.
С детства учеба не требовала от меня особых усилий: нравилось учиться, вот я и держался в отличниках. Старался не соответствовать прозвищу. Ну и добился: начал фигурировать как "малявка с мозгами". Потом некое время надеялся, что если буду силен и ловок, то смогу заставить относиться к себе с уважением. Качал мышцы, набрался опыта, занимаясь боксом и охотно ввязываясь в драки. Освоил массу подлых приемчиков. Мог осилить практически любого сверстника.
И что? Все без толку. Невозможно заслонить одно другим. Если ты сморозишь глупость, тебе не скажут просто "тупой", обязательно дополнят: "тупой коротышка". Если ум проявил: "Мал золотник, да дорог". Получалось, что больнее и чаще обижали не тогда, когда язвили, а как раз похваливая. Как симпатично-то уродца.
Но я адаптировался. Настолько, что считал свою озлобленность нормальной. Считал, что все живут, как я. Днем, на глазах у взрослых, паиньки, а по вечерам с куском кирпича вылавливают обидчиков. Поодиночке. Моих мозгов тогда хватало только на то, чтобы понять: в группе и попасться легче, и все равно никому доверять нельзя. Ты к нему со всей душой, а он тебе: "Муха" да "Му-у-уха!" В общем, тяжко мне жилось до тех пор, пока не понял: любить и уважать себя за отличную учебу и душевную отзывчивость никого не уговоришь. Никогда. Коль ты с виду муха, то в орлы тебе не выбиться. "Аякс нон каптат мускас!" - на латыни. Одна врачиха научила "Орел не ловит мух". Это к истории вопроса. Значит, любить не заставишь.
Но вот заставить бояться - можно. Есть такая муха - цеце называется. Так ей и слона завалить как нечего делать. Жутко ядовитая. Мои собственные способности в этой области дошли до меня в двенадцать лет с небольшим. Когда я, воюя со всем миром, впервые сознательно хотел искалечить человека.
Человека звали Вальком - то ли от Валентина, то ли от Валерки, уже не помню. Был он старше меня на пару лет и длиннее сантиметров на двадцать. Так вот, Валек звал меня не Мухой. Он другую кликуху мне приклеил: Клитор. Я тогда еще не знал, что это такое, но смеялся вместе со всеми. Смеяться первым - самый эффективный способ обуздать злоязыких: они ж не для того тебя цепляют, чтобы ты радовался. И если ты в ответ на укусы смеешься, у них весь кайф пропадает, и они от тебя отстают. Но в данном случае этот прием не сработал. Они видели, что я не понимаю, о чем речь. И им это ну о-очень нравилось.