Автопортрет художника (сборник)
Шрифт:
я просто иногда выхожу на окраины города и любуюсь странными сооружениями
обитатели цивилизации МССР называли их
заводами
а как именно они использовали эти культовые, очевидно, сооружения
мы до сих пор так и не знаем… «…
… в голове у меня раздались слышные только мне аплодисменты…
Я замолчал, и раздувая ноздри, постоял немного молча, впечатленный собой.
– Ну, как? – спросил я.
Я был ужасно собой доволен. Первое стихотворение в прозе да пять лет Молчания! Я уже даже представлял себе эти строки в своей автобиографии. «Первое стихотворение
– А-а-а-а…
Причем с весьма отсутствующим видом, который стал находить на нее в последнее время все чаще.
– Что «а»? – спросил я.
– А, ну да, да, – сказала она.
– Что да-да?! – зло спросил я.
– Ну неплохо, – сказала она виновато.
Потом глянула, почему-то, себе на руки, и сказала осторожно:
– Милый, а может, не одни только, по твоему выражению, «молдаване ебучие» виноваты в том, что ты сидишь дома и ничего не делаешь?
– Они выкинули меня с работы! – гордо сказал я.
– Их газеты разорились, причем все, – сказала она.
– Они все СЕБЯ выкинули с работы, – сказала она.
– Ты уже пятый год ничего не делаешь, – напомнила она.
– Так может, пора чем-нибудь заняться? – спросила она.
– Брось, – сказал я, – эти молдаване ебучие перекрыли нам, русским, кислород, дохнуть нечем, где найти рабо…
– У меня знакомый еврей открыл магазин, – сказала она, – и ему нужны экспедиторы.
– Альбац его фамилия, – сказала она.
– Я? – спросил я.
– Экспедитор?! – сказал я.
– Все равно не получится, – сказал я, – обязательно эти молдаване ебу…
– Как же ты узнаешь, перекрыли они тебе кислород или нет, если ты даже НЕ ПРОБУЕШЬ? – спросила она.
Я отмахнулся и спросил:
– Так тебе понравились мои стихи?
ххх
В магазин все-таки пришлось устроиться. Наташа стала нервничать и намекать на возможный уход. Это огорчало и пугало: мужчина в моем возрасте и положении не сразу бы нашел себе замену этой бесплатной машинке для секса. А регулярный секс значил для меня очень много. Само собой, секс чаще всего бывает ТОЛЬКО у женатых. Все разглагольствования на эту тему холостяков просто треп. Снять бабу, потратить на нее деньги, и время, отвести куда-то и оприходовать – если кто-то станет говорить вам, что проделывает такое КАЖДЫЙ день, то это гнусная ложь. Это элементарно затратно и трудно. Женатый же имеет секс каждый день. А может еще и утром, если захочет. Я хотел и утром и вечером. Правда, по утрам теперь пришлось отменить. Ведь я стал уходить на работу рано утром. Работенка была не пыльная, но была в ней одна проблема.
Там действительно нужно было работать.
А это меня всегда отвлекало от действительно важного. Наблюдение жизни. Так что на третью неделю я, вроде случайно, уронил ящик с бутылками, полаялся с боссом, и швырнул ему в лицо свою рабочую кепку – ну вроде как заявление – после чего ушел. Не спеша прогулялся по центру города, стараясь не заходить на центральную площадь – там постоянно шли какие-то митинги, и я проявлял гражданскую пассивность (попросту трусил) , – и побрел домой.
У ворот Васяни-Обрубка не было. Значит, уполз на кладбище, подумал я. Открыл ворота, и зашел в дом, придумывая, что сказать вечером Наташе, когда она вернется. Но так ничего и не придумал, потому что она была дома. Сидела на какой-то подушке и скакала вверх-вниз.
– Дрочим, старушка? – сказал я взбудоражено, и начал было расстегиваться.
Но она так побледнела, что пришлось мне присмотреться к тому, на чём она скакала. И был это, чтоб ее, Васяня-Обрубок.
– Боже, – сказал я, глядя туда, где они сцепились, как завороженный.
– Милый, я должна все объяснить, – сказала она.
– Все и так понятно, – сказал я.
Со стороны это напоминало огромный сук.
– Как, черт возьми, ты в себя это взяла? – спросил я.
– Почему он блядь не реагирует?! – сказал я.
– Мы растягиваемся, милый, – ответила она на первый вопрос.
– Я налила ему из чекушки, – ответила она на второй вопрос.
Я покачал головой.
– Почему ты не на работе? – спросила она.
– Я уволился, – горько сказал я.
– Молдаване, – кивнула она понимающе.
– Типа того, – сказал я и крикнул, – слезешь ты или нет?!
Она покряхтела и жалобно сказала:
– Милый, мне кажется, нас заклинило…
ххх
Дальше начался настоящий ад.
Пока Наташа пыталась соскочить с огромного хера Васяни-Обрубка, я вызывал «Скорую». От ерзания моей молодой супруги в члене Васи что-то щелкнуло, раздулось, и он стал ЕЩЕ больше. От этого Наташа стала кончать. С криками, матерной руганью, и воплями о помощи. Я от этого нервничал еще сильнее, «Скорая» ехала, конечно же, медленно, так что за те три часа, что мы ждали врачей, бедняжка едва не умерла. Я о Наташе, конечно. Василий-Обрубок валялся в отключке… А когда приехали врачи, нам, конечно же, не помогли. Парочку загрузили на носилки и под хохот соседей потащили в машину. Наташа все еще кончала.
– Придется оплатить бензин, – сказал врач, ухмыляясь в сторону.
Я оплатил. И услуги медиков оплатил, стоя в коридоре под градом насмешек всего персонала больницы. Наташе вкололи чего-то в ягодицу, и пока она ВСЕ ЕЩЕ кончала, вкололи что-то в член Васи. Спустя еще часа полтора пара, наконец, расцепилась. Меня позвали взглянуть на член Васи. Под самым его основанием все было перевязано ниткой. Наташа смущаясь, объяснила, что сделала это ради долгой эрекции и просто забыла о нитке. Мне показалось, что она лжет, курва бесстыжая и ей силы воли не хватило слезть с его члена, когда я пришел домой. Пьяный бомж, похрапывая, начал приходить в себя. Хирург подозвал меня к себе и объяснил, что член у Васи стоял чрезвычайно долго и кровь вообще не циркулировала, поэтому разрушительные процессы необратимы. Начнется гангрена.
– Бедняге отрежут и хер? – спросил я.
Он кивнул. После этого я узнал, что обо всяком случае членовредительства врачи обязаны докладывать полиции.
– А членовредительство на лицо, – сказал он хихикая, – вернее, на член…
Мы сошлись на десяти тысячах долларов. Это была стоимость моего дома по тем безумным временам. Он дал мне две недели сроку, и я пошел проведать Наташу Она лежала в палате чуть смущенная, но явно НАТРАХАВШАЯСЯ.