Автострада запредельности
Шрифт:
— Уилкс сказал мне, вернее, его аналог сказал мне, что он ничего не слышал про черный кубик, пока не увидел его сам глазами Сэма тут, в тяжеловозе. Ты что-нибудь понимаешь?
Дарла слегка подняла брови.
— Могу только догадываться. Но и догадка в данном случае хороша. Иначе он не стал бы так отчаянно охотиться за Винвой на борту «Лапуты». Он понятия не имел, что у меня есть кубик. И никто об этом не знал.
— Никто, кроме человека, который его тебе дал. Кто был этот человек?
— Он мертв. Его звали Пааво, и
— Ты уверена, что он мертв?
— Пааво всегда клялся, что живым в руки колониальным властям не дастся.
— Ты сама видела, как он погиб, или ты слышала об этом из надежного источника?
— Это важно?
Я кивнул.
— Мне кажется, да. Я хотел бы точно узнать, в какой момент власти узнали о существовании кубика.
— Мне всегда казалось, что они узнали, проведя дельфийскую серию над Марсией Миллер.
— Наверное, — согласился я, — Но когда это было? Когда ее арестовали? Сэм и я не можем найти в наших архивах ничего, что давало бы нам точную дату, — неудивительно, скорее всего, арест был тайным.
— Наверняка так оно и есть. Но почему последовательность событий во времени так важна?
— Давай сначала разберемся еще кое с чем, — Я откинулся назад, упираясь головой в переборку — Ты никогда не рассказывала мне в подробностях, что случилось на ферме телеологистов в ту ночь, когда меня увели. После этого, разумеется.
Она пожала плечами.
— Я сдалась, а они забрали нас всех.
— Ты, значит, была с телеологистами все время до тех пор, пока Петровски не вызвал тебя на допрос?
— Нет, меня забрали в больницу и перевязали ожоги. Я на этом настаивала, и они в конце концов согласились. После этого я не видела телеологистов, пока мы не встретились снова на улице в Максвеллвилле. — Она нахмурилась и покачала головой, — Странно. Я-то ожидала найти их в полицейском участке. Потом оказалось, что копы вроде как ими и не особенно интересовались.
Я мысленно отметил про себя этот факт, потом сказал:
— Ладно. Теперь насчет Петровски. Он не знал, что у тебя есть кубик?
— Он даже не стал обыскивать мой рюкзак. — Дарла саркастически хмыкнула, потом странно улыбнулась. — Разумеется, к моему делу у него был личный интерес.
— Даже если и так, если бы он знал, что у тебя есть кубик, он бы обыскал тебя и нашел его. Разве нет?
— Да, — она кивнула. — Наверняка.
Я сплел пальцы вместе и закинул руки за голову.
— Значит, Петровски не знал про черный кубик, и Уилкс тоже не знал, если он снова не врет. У меня вопрос: кого же власти послали, чтобы кубик заполучить? Кто тот человек, который представляет во всем этом интересы властей?
Дарла некоторое время молчала, сдвинув брови, затем продолжила спокойным тоном:
— В этом деле есть много белых пятен. Григорий совершенно точно действовал на свой страх и риск. Его карьера была погублена… Я ее погубила. Они ничего бы ему не сказали. И наверняка он ничего не знал, а просто расследовал твое дело — так, для порядка.
Она подумала еще.
— Но, может быть, это вопрос хронологии. Тот, кого послали забрать у тебя кубик, просто разминулся с тобой во времени.
— Или с тобой.
— Со мной?
— Ну да, — я пристально смотрел на нее. — Ты же была и остаешься беглецом от закона. Может быть, власти совершенно точно знали, у кого кубик. Кубик был у тебя, и они тебя поймали! На Максвеллвилле! Может быть, что именно там пересеклись пути властей и Петровски. Григорий с огромным трудом пытался добиться содействия властей, полиция не хотела ему помогать. Но он был офицером высокого ранга, и прежде чем Рейли, формальный глава тамошних властей, мог получить разрешение убрать Петровски с дороги, на нас напал мой таинственный двойник. Или кто-то там нам помог освободиться.
Дарла прикусила губу и медленно покачала головой. Я посмотрел на потолок.
— Опять-таки, я могу и ошибаться. Но в последнее время у меня нарастает чувство, что чего-то тут не хватает. Или кого-то. Кого-то, кто пока представляется нам совсем другим человеком.
Дарла озадаченно посмотрела на меня.
— Ты хочешь сказать… один из телеологистов?
Я наклонился вперед.
— Интересно, что тебе именно это пришло в голову.
Глаза ее расширились.
— Да нет, они не могут…
Потом на ее лице появилось выражение такой абсолютной и полной усталости, что она даже прислонилась ко мне, словно ища поддержки.
— Ох, Джейк, я никогда во всем этом не разберусь. Одно время мне казалось, что я понимаю все происходящее, но теперь… я ничего не понимаю… ничего не знаю.
— Я тоже, — ответил я ей. — Очень трудно разобраться в парадоксе.
Мы сидели не шевелясь в полной тишине. Ни звуков мотора, ни голосов рядом с нами. Только вечное посвистывание воздуха — нас продолжают тащить по очередной планете, под чужими ветрами.
Потом я обнаружил, что плечо у меня влажное. Я поднял пальцем подбородок Дарлы и увидел, как большая круглая слеза катится по ее щеке.
— Что случилось, Дарла?
Она вытерла слезу и выпрямилась.
— Я беременна.
Откуда-то из будущих вечностей до нас доносился свист ветра.
— Как это ты могла?..
Она грустно улыбнулась.
— Как?
— Я хочу сказать, как ты это допустила?
— Кончается действие трехлетней пилюли, и я не в такой ситуации, чтобы спокойно отправиться в клинику и получить еще одну. Они страшно дорогие, ты же знаешь. Особых шансов залететь у меня не было — еще оставался месяц восьмидесятипроцентной надежности, а после него — месяц шестидесятипроцентной… но… — она пожала плечами, — Такие вещи случаются, это известно.