Айсберг
Шрифт:
— Я искренне надеялся, что между нами не будет разногласий. Но поскольку не получилось, должен сообщить вам, что мое присутствие здесь продиктовано исключительно вежливостью. У меня уже есть приказ о переводе майора Питта.
— Кем он подписан? — спросил Сандекер.
— Министром обороны, — небрежно ответил его собеседник.
— Не покажете ли мне этот приказ? — спросил Сандекер. Он вводил в бой последнюю фигуру и знал это.
— Хорошо. — Его оппонент вздохнул. Раскрыл свой дипломат, достал стопку документов
Адмирал молча прочел их. Его губы изогнулись в сухой улыбке.
— У меня не было ни шанса, верно?
— Совершенно верно.
Сандекер снова посмотрел на бумаги у себя в руках и покачал головой.
— Вы просите слишком многого.
— Мне это тоже не нравится, но сейчас мы не можем позволить себе даже простую вежливость. Весь этот план, очень наивный, порожденный «Хермит лимитед», совершенно непрактичен. Признаю, он кажется вдохновляющим и все прочее. Спасти мир, построить рай. Кто знает, может, Ф. Джеймс Келли нашел решение для будущего. Но в данный момент он вожак банды безумцев, убившей почти тридцать человек. И планирует ровно через десять часов убить двух руководителей государств. Наши действия определяет один-единственный факт: Келли нужно остановить. А майор Питт — единственный, кто способен узнать его наемных убийц.
Сандекер бросил бумаги на стол.
— Физически годен. Проклятые слова, в которых нет ни капли живого чувства. — Он вскочил с кресла и начал расхаживать по комнате. — Вы просите меня отдать приказ человеку, который мне все равно что сын, человеку, который побывал на пороге смерти. Он должен встать с больничной кровати и выследить банду злобных убийц за шесть тысяч миль отсюда?
Сандекер покачал головой.
— Вы не отдаете себе отчета и в половине того, что требуете от бренной плоти. У человеческой храбрости есть пределы. Дирк уже сделал больше, чем от него ожидали.
— Согласен, трудные испытания могут подточить храбрость. Согласен и с тем, что майор сделал больше, чем считалось возможным для человека. Видит бог, у меня мало людей, если они вообще есть, способных провести такую операцию спасения.
— Возможно, мы зря спорим, — сказал Сандекер. — Майор Питт, возможно, не в состоянии покинуть больницу.
— Боюсь, ваши опасения — или мне следовало сказать: надежды? — беспочвенны. — Лысый мужчина просмотрел бумаги в своей папке. — У меня с собой донесения наших агентов, которые, кстати, охраняют майора.
Он помолчал, просматривая бумаги, потом продолжил:
— Отличная физическая подготовка, телосложение быка, прекрасный контакт с… гм… с медсестрами. Пятнадцать часов отдыха, интенсивная терапия и массированные инъекции витаминов плюс массаж у лучших врачей Исландии. Ему наложили швы, провели массаж и перевязали. К счастью, единственные серьезные повреждения — трещины ребер. В целом он, конечно, плох, но выбирать не приходится.
Лицо Сандекера стало холодным и враждебным. Он повернулся к секретарю посольства, просунувшему в дверь голову.
— Майор Питт здесь, сэр.
Сандекер сердито посмотрел на толстяка. В его голосе звучало удивление.
— Мерзавец, вы с самого начала знали это!
Толстяк пожал плечами и ничего не ответил.
Сандекер весь напружинился. Он негодующе смотрел толстяку в глаза.
— Хорошо, пусть войдет.
Питт вошел и закрыл за собой дверь.
Он неуклюже прошел по комнате к пустому дивану и очень медленно опустился на мягкие подушки. Все его лицо было в бинтах, в щелках торчали только глаза и нос да черные волосы на макушке свидетельствовали о жизни под белыми повязками.
Сандекер попытался заглянуть под бинты. Взгляд темно-зеленых глаз, которые он увидел, не дрогнул.
Сандекер сел за свой стол, откинулся в кресле и сложил руки за головой.
— Врачи в больнице знают, что вы здесь?
Питт улыбнулся.
— Думаю, они хватятся через полчаса.
— Полагаю, вы знакомы с этим джентльменом.
Сандекер показал на толстяка.
— Мы говорили по телефону, — ответил Питт. — Но официально не знакомы… по крайней мере, под истинными именами.
Толстяк быстро обошел стол и подал руку:
— Киппманн. Дин Киппманн.
Питт пожал протянутую руку. Он не обманывался. В этом рукопожатии не было ничего слабого и рыхлого.
— Дин Киппманн, — повторил он. — Глава Национального разведывательного управления. Приятно поиграть с игроками из высшей лиги.
— Мы высоко ценим вашу помощь, — тепло сказал Киппманн. — Не возражаете против небольшого перелета?
— После Исландии немного южно-американского солнца мне не повредит.
— Солнцем вы насладитесь. — Киппманн снова погладил лысину. — В особенности южно-калифорнийской его разновидностью.
— Южная Калифорния?
— Сегодня в четыре часа дня. В «Диснейленде».
— В «Диснейленде»?
Сандекер сказал:
— Я понимаю, что ваши слова не всегда совпадают с тем, что у вас в голове. Но вы могли бы обойтись без повторов. При всем нашем уважении, сэр, мы не понимаем.
— Час назад я говорил то же самое, — ответил Киппманн.
— Но что у вас в голове? — спросил Питт.
— Вот это.
Киппманн достал из своего бездонного дипломата новую пачку бумаг и бегло просмотрел их.
— До того как мы получили возможность расспросить вас и тех уцелевших, кто в состоянии отвечать, у нас было только смутное представление о целях «Хермит лимитед». Мы знали о существовании этой компании, и нам удалось проследить некоторую ее деятельность, но главная цель, мозг, финансы за всей операцией — все это оставалось загадкой…