Айсолтан из страны белого золота
Шрифт:
чуть слышно шепчут:
— Спасибо, спасибо тебе, дорогой Владимир
Ильич!
Солнце поднимается в зенит, и к дому
колхозного правления со всех сторон спешат
люди. На просторной площадке перед длин-
ной верандой с резными колоннами расстав-
лены стулья и скамейки. Те, кому нехватило
места на скамейках, рассаживаются на перилах
веранды или прямо на земле, в тени урюковых деревьев.
Если и есть еще где-нибудь такие колхозы, в которых
женщины на собраниях не хотят смешиваться с
мужчинами и сидят обособленными кучками, то в колхозе
«Гёрельде» совсем другие порядки. Здесь все сидят
вместе и оживленно беседуют, перекидываются
шутками. Если есть еще такие колхозы, в которых женщины
молчат на собраниях, словно им глиной рот замазали,
то этого никак не скажешь про колхозниц «Гёрельде».
Здесь иная девушка как примется честить
какого-нибудь парня за плохую работу, так парень только
покряхтывает да пот со лба утирает. «Лишь бы, —
думает,— ее подружки еще не вцепились!» Но если
в колхозе «Гёрельде» умеют покритиковать, то здесь
и не боятся критики, относятся к ней
по-большевистски. Здесь народ дружный, и если на колхозном
собрании ругают кого-нибудь, — так, значит, за дело.
Зато если похвалят, так тоже по заслугам. А личные
отношения тут ни при чем.
На веранде, за столом президиума, поднимается
Аннак и открывает собрание.
— Товарищи!—обращается он к колхозникам.—
Сегодня мы прежде всего хотим послушать Айсолтан
Рахманову, нашего делегата на Всесоюзную
конференцию сторонников мира. А потом поговорим насчет
сбора хлопка. Принимаете повестку? Добавления
будут?
Айсолтан встает, окидывает взглядом собрание.
— А по-моему, — говорит она, — мирная жизнь
и наш труд, наш хлопок так связаны вместе, что
нечего тут делить на две части. Я хочу говорить и о
мире и о хлопке.
Прежде чем сесть на место, Айсолтан еще раз
быстро пробегает глазами по лицам колхозников. Нет!
Среди них нет Бегенча! За несколько дней до ее
приезда он уехал в Ашхабад. Когда Айсолтан узнала, что
Бегенч в Ашхабаде, она чуть не расплакалась от
досады.
«Как же так? — думала она. — Ведь он знал,
когда я должна вернуться. Почему же он меня не
встретил, почему не разыскал в Ашхабаде? Мы бы
погуляли вместе по городу, сходили бы в театр... И сегодня
его нет. Что-то он не очень спешит со мной
повидаться. Будь он здесь, я бы нашла особенные, хорошие
слова...»
Большинству колхозников предложение
Айсолтан приходится по душе, и Аннак предоставляет ей
слово.
Девушка начинает говорить. Айсолтан знает, что
она счастливица. Она была в Москве, видела этот
прекрасный город! В Колонном зале Дома союзов,
вместе с выдающимися людьми Советского Союза, она
принимала участие в работе конференции. Она была
в мавзолее Ленина. Была на одном из крупных
промышленных предприятий Москвы... Была в музеях,
театрах... Видела метро... И ей хочется рассказать
собравшимся здесь людям, близким ей с детства, людям,
с которыми у нее одна жизнь и один труд, о том, что
она видела, рассказать так, чтобы им казалось, что
они тоже были там вместе с ней. И она говорит
горячо, с воодушевлением; Айсолтан и сама не знала, что
может так хорошо, так складно рассказывать...
Колхозники с напряженным вниманием слушают
Айсолтан. Когда она говорит о том, что мир
расколот на два лагеря, что над ним снова нависла угроза
войны, у них темнеют лица, становится суровым
взгляд. Быть может, они вспоминают сейчас своих
близких, которые не вернулись к ним с полей войны,
заново переживают суровое время. Нурсолтан,
тихонько всхлипывая, вытирает глаза концом платка.
Руки Нязикджемал шевелятся, словно она вяжет
что-то.
— Если мы хотим развеять нависшую над миром
черную грозовую тучу, — говорит Айсолтан, — если
мы хотим, чтобы на наших мирных полях никогда
больше не пылал пожар войны, если мы любим
мирную жизнь, если мы любим нашу родину, наш труд,
наших детей, матерей и отцов, — мы должны все силы
положить на то, чтобы своим трудом крепить мощь
Советского Союза. Мы на наших полях растим
драгоценное «белое золото». Хлопок!..
Айсолтан на мгновение умолкает. Ее взгляд встре-
чается со взглядом Бегенча. Он стоит, прислонившись
к перилам веранды, к широко раскрытыми глазами,
с нежностью и восторгом смотрит на Айсолтан.
«Когда он приехал?» — думает девушка и
повторяет: «Хлопок!» Голос ее от волнения звенит, как туго
натянутая струна.
— Хлопок — это не только наша одежда, — это