Айсолтан из страны белого золота
Шрифт:
я сейчас всем колхозникам растолкую.
Чары кричит вслед Аннаку:
— Только постарайся голосом-то не брать.
— Ладно, друг! Если сумею — шептать буду.
Чары вместе с Айсолтан углубляются в
хлопчатник. Здесь кусты чуть не в рост человека и воздух
так влажен и тяжел от испарений, что трудно
дышать. Ноги вязнут в сырой земле, оставляя четкие
следы. Лишь кое-где нижние коробочки, треснув,
выпустили хлопья мягкого, как пух, волокна, другие ио-
называют только узкие белые полоски. Верхние
коробочки, плотно сжав створки, висят, как большие
пятигранные орехи. И еще выше, на самых верхушках
кустов покачиваются желтоватые цветы.
Айсолтан срывает цветок, по одному выдергивает
лепестки. Кладет на ладонь зеленое продолговатое
семя.
— Чары, зачем это> нужны четыре времени года?
Чары улыбается.
— Таков закон природы. Будто ты не знаешь!
— Его надо изменить.
— Кое в чем, может быть, и изменим в свое
время.
— Мы уже почти месяц собираем хлопок. А вот
смотри, — Айсолтан показывает Чары лежащую на ее
ладони зеленую бусинку. — Наверху кустов все еще
появляются новые завязи. Если бы не морозы,
хлопок круглый год давал бы урожай. А как это
облегчит труд! Хотела бы я знать, что думают об этом
ученые.
— Ученые все время стремятся подчинить людям
природу. И это им удается. Еще как! Ты же знаешь
о- мичуринцах, они следуют завету своего учителя —
не просить природу, а приказывать ей.
— Вот и приказали бы ей не губить наш хлопок!
— Да, еще не научились как следует охранять
урожай от заморозков... А вот делать один посев на
несколько лет — такие опыты уже проводятся. Это
сбережет много труда. Ты на Иолотанской опытной
станции была? Цветной хлопок видела?
— Видела, Чары, видела! Я и материю из этого
хлопка в Москве видела. Вот уж эта никогда не
выцветет. Хотелось бы мне такое платье, Чары, сказать
по совести.
— Да ты и в этом хороша. Вот только характер
у тебя скверный: выдержки нет. И не понимаешь еще
кое-чего. Что ж, как говорится, нет красавицы без
изъяна.
— Ну вот, теперь ты на меня напал!
— А то как же? Ты думала, я молчать стану?
Если ты в Москве побывала, так тебя и тронуть не
смей? Да ты понимаешь, кто такой Аннак, что это
за человек? Ведь он для колхоза жизни не пожалеет.
Ты погляди на него — он извелся совсем. Человека
понимать надо. Ну, погорячился, покричал —
подумаешь, велика беда! А ты туда же! Ты еще молода
на него кричать! Он председатель. Ты за свое звено
болеешь, а он — за весь колхоз. Если ты будешь
кричать, я буду кричать, всем колхозом на него
навалимся— что ж это получится? Ты не имеешь
нрава подрывать его авторитет. Обидно — стерпи. Петом,
на досуге, поговоришь. И на меня не обижайся.
— Нет, Чары, нет, я ведь понимаю. Только когда
он на меня налетел, я тоже сама не в себе была...
Стою, чуть на плачу, а он...
— С чего это ты?
— Да все из-за хлопка!
— Слезами коробочки не раскроешь, даже если
всем колхозом ллакать начнем.
— Да ведь сердце болит...
— А ты песню пой.
— Песни на радостях поют.
— Песня разгоняет тоску... А хлооток должен
раскрыться. Не сегодня-завтра раскроется.
— Да, все завтра, послезавтра. Жди... А если
мороз?
— Я же сказал — помогай ему раскрываться, как
можешь. А в панику впадать нельзя. Ты слышала,
что вчера Нури-ага говорил? Старику без малого
девяносто лет. Есть у него опыт, как ты полагаешь? Он
говорил: лето было жаркое, холода не скоро придут.
Так что не вешай нос, Айсолтан. Ну, прощай пока.
— Будь здоров, Чары.
Сделав несколько шагов, Чары вспоминает что-то
и возвращается:
— Айсолтан, ты слышала, куда я завтра поеду?
— Слышала.
— Что ж никакого поручения не дала?
— Какое поручение?..
— Я не знаю, какое, — тебе виднее. Думал,
накажешь передать что-нибудь Бегенчу.
— Что это тебе вздумалось?
— Айсолтан, знаешь, я тоже не затылком
хлеб ем.
Айсолтан улыбается, говорит насмешливо:
— А вы с Потды случайно... не родственники?
— Нет, куда мне... Это вот у Бегенчд хорошие
родственники, — золотые часы ему из Москвы
привозят.
— Если б заказал, я бы и тебе привезла.
— Значит, с глаз долой — из сердца вон?.. Так
сказать придется?
— Это твое дело.
— Хорошо, прощай.
— Постой, Чары!
— Нет уж, мне теперь стоять некогда.
— Да постой, постой! Ты скажи Бегенчу...
— Нет, ты ему сама теперь говори.
— Ну, хватит, Чары...
— Знаешь, что? Попроси-ка ты Потды...
— Вот ты какой обидчивый! Я и не знала.
— Я тоже не знал, что у тебя один Потды дове-
рием пользуется... Ну ладно, говори, что передать
Бегенчу.
— Бегенчу... — повторяет Айсолтан, и лицо ее
светлеет. — Ты ему окажи так: «Айсолтан -просила