Ба
Шрифт:
– Отпуск после двух месяцев работы?
– хмурился он.
– Здесь люди годами сидят, пока не закончат проект!
– Вообще-то мисс Кузнецова является частью моей группы, - неожиданно заступилась за меня доктор Штейн.
– А вы, доктор Смит, пользуетесь её интеллектом, не позволяя работать над проектом, к которому она формально приписана.
– Вот как?
– тяжело дышал Смит.
– Зачем вашему заурядному проекту по определению молекулярного состава звёзд специалист по экзотической материи?
– Заурядному?
– тоже завелась Штейн.
–
– Трёхнедельный!?
– закричал Смит.
Кажется, мой отпуск стал последней каплей в чаше накопившихся разногласий коллег, и они стали кричать друг на друга, припоминая обиды десятилетней давности, как кто-то украл у кого-то идею, один подставил другого перед коллегами, и так далее, и так далее.
– Только после того, как Кузнецова закончит расчёты!
– вынес вердикт Смит и покинул кабинет.
Доктор Штейн развела руками, а я снова почувствовала стук сердца. Как мне работать, если я даже не понимаю, в какой области я специалист?
Несколько дней мне удавалось избегать общества директора Смита, а при его появлении у моего стола, отделываться фразами, что компьютер завис или что его срочно вызывали другие коллеги. Понимая, что долго так не выжить, я честно пыталась разобраться в данных, над которыми так долго работала Алёна, но безуспешно. Я даже не понимала, буквы какого алфавита используются в условных обозначениях!
"Ба, ну за что?
– думала я.
– Ты обиделась на меня? Что случилось?"
Петя обеспокоился моим здоровьем и писал каждый день. Он уже нашёл дешёвый перелёт через Бразилию с Германией и теперь ждал только моего согласия купить билеты.
"Ба, тебе станет лучше, если я слетаю на родину?
– думала я - Или лучше вернуться в КалТек, где ты так долго занималась исследованиями?"
Увы, никто не мог ответить на мой вопрос.
Через неделю Смит всё-таки смог поймать меня, грубо схватив за рукав свитера, когда я пыталась слинять со своего рабочего места при его появлении. Пристально посмотрев мне в глаза, он сказал:
– Мисс Кузнецова, что за шутки? Вы саботируете работу?
– Нет!
– выкрикнула я.
– Точно нет. Просто... заминка в расчётах.
– Вы должны сообщать мне, когда данные противоречивы. В чём ошибка? Давайте смотреть вместе.
– Ошибка?
– я пыталась вспомнить хоть одно умное слово из лексикона Алёны.
– Ну... там с гравитацией проблемы.
– Конечно, проблемы, поэтому мы и объясняем движение галактики с помощью экзотической материи, - раздражённо отвечал Смит.
– Вот именно, - кивнула я.
– Что вот именно?
– поднял брови Смит.
– Отвечайте конкретно! Удалось приблизить наблюдательные данные к теории? Удалось определить возраст галактики? Удалось определить процент материи с отрицательной массой? Или может быть удалось описать динамику галактики, используя обычную тёмную материю, а экзотической материи не бывает вовсе?
– Просто... Простите, но я правда не могу работать. Мне очень жаль, если я нарушаю график проекта, но... не получается и всё! Ни одной идеи!
– на одном дыхании выдала я.
– Что ж, - вздохнул тот.
– Выходит, доктор Штейн оказалась права, я вас замучил... Наука невозможна без вдохновения. Жаль, конечно, что студенты теперь такие хилые... Хорошо, отпускаю вас в отпуск.
Я не поверила ушам. Неужели Алёне удалось стать таким незаменимым специалистом, что её боятся выгнать, даже когда она говорит, что не может работать?
"Спасибо, Ба", - думала я в пустоту, забирая личные вещи с рабочего стола и собираясь в город.
Оказавшись у подножья горы, я медленно возвращалась в жилой корпус, пытаясь представить, что завтра я отправлюсь домой и забуду о чертовой обсерватории и о проклятом Смите. Я надеялась снова увидеть родителей, старых знакомых, а если повезёт, и Ба. Надеялась, что всё станет на свои места, что мы с Алёной отдохнём, а потом вернёмся в Чили. Я соскочу с проекта Штейн, вернусь в КалТек и больше никогда-никогда не осмелюсь ослушаться Ба!
По тихой улице Ла-Серены шатался непонятный мужчина с огромным рюкзаком. В полдень улицы обычно вымирали: местные жители устраивали подобие сиесты, а редкие туристы загорали на пляже. Поэтому легко заметив меня, человек направился в мою сторону. Его неопрятный вид и длинная нечёсаная борода не внушали доверия, но он перерезал мой путь у пустого кафе с выставленными на улицу столиками, и мне пришлось остановиться.
– Ола!
– поздоровался мужчина по-испански, а затем переключился на ломаный английский.
– Как найти город Ла-Серена?
– Вот он, - помахала я рукой вокруг, показывая, что человек уже в правильном городе.
– Да?
– улыбнулся мужчина и уставился в измятую бумажную карту, почёсывая бороду.
Я не могла отделаться от чувства, что не первый раз вижу этого человека. Его лицо, поведение и голос казались знакомыми...
– Прости, дорогая, - сказал он с дружелюбным выражением, но потянулся к рюкзаку, и оттуда появился здоровенный нож-мачете с локоть длиной.
– Но мне нужны деньги.
Я сглотнула и оглянулась по сторонам, понимая, что улица абсолютно пуста. У меня не было ничего мало-мальски напоминающего оружие, и я уже представляла, как нож протыкает моё горло насквозь.
– Ничего нет, - честно прошептала я, выворачивая карманы, из которых сыпались записки, обёртки, скрепки и флешки с логотипами КалТека и обсерватории Серро-Тололо.
– Тогда телефон, - сказал человек, заметив, как тот торчит в верхнем кармане кофты.
– О, и эти флешки.
У меня замерло сердце. Телефон было не жалко, но на флешках Алёна сохраняла данные экспериментов, и, если с рабочим компьютером или общим сервером в обсерватории что-то случится, большую часть не удастся восстановить. Обдумывая страшные перспективы эксперимента и научной карьеры Ба, я так пристально вглядывалась в лицо мужчины, что вспомнила.