Ба
Шрифт:
– Стоп-стоп!
– замахала руками я.
– Петь, я не Алёна. Я, блин, даже не знаю, что это за слова такие!
– Серьёзно?
– ужаснулся Петя.
– Ладно, попробую иначе... Учитывая уровни Алёны, можно сказать, что атомы - это системы, а клетки - это их метасистемы. То есть атомы живут по правилам клетки, понимаешь?
– Угу, - кивнула я.
– Вот, и каждый уровень имеет свою низшую систему и высшую метасистему. И мне кажется, что Алёна имела в виду, что ты - система, а она твоя метасистема.
Я потёрла виски, пытаясь понять, что втолковывает мне Петя. Неужели хрень про
– Может быть, - пожала плечами я.
– Она говорила много странных слов, может и про метасистемы упоминала...
– В статье Джанет написано, - продолжил читать с планшета Петя, иногда переключаясь с русского на английский, - что структура искусственного интеллекта должна состоять из максимального уровня систем, так же, как и человеческое тело, как и человеческий мозг. Каждая последующая система ИИ надстраивается над низшей, становясь всё совершеннее и обрабатывая всё более изощрённые данные. Представь, низший уровень обрабатывает нули и единицы, следующий - команды простейшего компьютерного языка, следующий транслирует в декларативный язык программирования. И так много-много уровней, пока последний уровень, последняя метасистема, не обрабатывает наивысшие, наисложнейшие данные, которыми в один момент могут стать... эмоции. И быть может, высшие метасистемы в силу своей сложности и самореференции обретут самосознание, потому что не смогут функционировать иначе.
– Петь, это всё звучит очень интересно, - осторожно сказала я, - но я не врубаюсь, как это связано со мной или Алёной.
– Прости, я увлёкся, - начал глубоко дышать Петя.
– Я веду к тому, что Алёна не была духом твоей прапрабабушки и даже не была твоей второй личностью. То есть была, конечно, но не в психованном смысле... Ты создала в своём сознании новый уровень, новую метасистему!
Петя с таким пафосом произнёс последнюю фразу, что мне было очень стыдно не понимать, о чём он говорил.
– Поразительно, - шептал он.
– Она стала намного умнее тебя, намного... не знаю... сложнее. Она поняла не только, как устроено твоё сознание, но хотела, чтобы ты и сама это поняла, заставляя тебя учить предметы по уровням. О боже, было ли у неё самосознание? Считается ли, что ты убила человека?
– Убила?
– обалдела я.
– Боже мой!
– Петя с радостью сжал мою руку.
– Ты представляешь? Вдруг это новый виток эволюции человека, как вида? Вдруг у тебя была возможность усилить интеллект в тысячи раз? И, блин... я был влюблён в твою метасистему, Илона!
Я сидела как оплёванная. Грязь стекала по штанам и кроссовкам на пол арендованной машины, Солнце садилось за старую церковь, а мужчина, в которого я была влюблена с первого курса, в экстазе сочинял теории про природу интеллекта и признавался в любви моей воображаемой родственнице.
Когда Петя успокоился и посчитал, будто объяснил мне всё, что понял, мы поехали обратно в безнадёжной попытке найти дорогу через лес посреди ночи. Благо бензина было запасено впрок, а на заднем сиденье валялись две упаковки чипсов.
– Прости, я, наверно, так сбивчиво говорил, - сказал Петя через время, - но что ты теперь будешь делать?
– Не знаю, - выдохнула я на свои холодные руки, зажимающие руль, - я даже не понимаю, что произошло в деревне. Всё было не как во снах, и это аргумент в пользу нереальности Алёны. Но слова Семёныча... может я и правда помню их из детства? И на их основе придумала Алёну и её странное... мировоззрение или что?
– Прекрасное мировоззрение!
– с восхищением подхватил Петя.
– Прекрасный новый уровень развития интеллекта!
– Но даже если принять твою точку зрения про системы и уровни... то как объяснить мои сны? Как, в конце концов, объяснить, что мне нравятся парни, а Алёна мутила с девушками?
– Не знаю, может, побочные эффекты?
– пожал плечами Петя.
– Я не могу отмахнуться так просто от вещей, так долго отравлявших мою жизнь. Не знаю, что теперь... По дороге сюда я мечтала, что Алёна вернётся, но сейчас не хочу...
– Почему? Было бы так круто!
– Да ты представляешь, сколько я пережила за десять лет?
– повышала голос я.
– У меня не было жизни! Я выполняла приказы Алёны каждый грёбаный день! Нужно сделать проект по суперпроводникам в два часа ночи - Илона готова! Нужно заработать деньги на билет в Вашингтон, чтобы сходить на конференцию - Илоне не сложно поработать на четыре часа в день больше!
– Но что бы ты делала без неё?
– спокойно спросил Петя.
– Без неё?
– задумалась я.
– Не знаю. Правда, не знаю...
– Алёна, видимо, была удивительным механизмом человеческого сознания, - говорил Петя таким тоном, будто зачитывал доклад на конференции.
– Она появилась, когда система... ну, твоё сознание... оказалось в кризисе, благополучно разрешила его и исчезла.
– Благополучно разрешила?
– удивилась я.
– Уж не знаю, чего тут благополучного, когда я не могу больше работать или учиться...
– Знаешь, а я уверен, что можешь! Конечно, без Алёны ты как компьютерное "железо" без софта, - одаривал меня очередными комплементами Петя, - но софт можно и новый написать, как считаешь? Блин, тоже хочу себе какого-нибудь Ивана в голову, чтоб расчёты за меня делал и в топовые институты отправлял.
– Да без проблем, только с парнями спать придётся, - усмехнулась я.
– Хм, нужно прикинуть плюсы и минусы, - почесал затылок Петя.
Я посмотрела на Петю и не смогла сдержать порыв громкого, откровенного, чистого смеха. На меня вдруг напал такой хохотун, с каким я никогда в жизни не сталкивалась, и даже пришлось затормозить, чтоб отсмеяться. Петя не смог долго сдерживаться и, глядя на меня, тоже засмеялся. Печка в машине барахлила, и мы теперь тряслись от холода и смеха, гогоча, как чилийские чайки, не дававшие нам спать по ночам в Южной Америке.
Думая об Алёне, о чёртовых снах, о ждущей меня обсерватории Серро-Тололо, о неоконченной магистратуре КалТека в Америке, о зря проданном доме в деревне и о заумной книге МакКинсли с Джанет, я понимала, что благодарна Алёне за всё это. Благодарна, как строгой старшей сестре, железной рукой протащившей меня по десяти годам жизни. Сегодня я вновь осталась единственным ребёнком в семье, но едва ли мы с Петей присутствовали на похоронах.
– Понятия не имею, куда теперь ехать, - всё ещё смеясь, сказала я.