Бабочка во времени. Новое прошлое

Рацлава Зарецкая

– И я тоже вырасту. Разница в возрасте никуда не денется.

– Подумаешь, велика разница! – фыркнул Никитка.

– Велика – не велика, а разница есть! – уперлась я.

На некоторое время я даже забыла, что общаюсь не с равным по возрасту, а с ребенком. Надо признать, что Никита был развит не по годам.

– В нашем дворце на Мойке есть кухарка Марья. Ей уже минуло девятнадцать лет, и все считают, что она засиделась в девках. Но маменька мне по секрету сказала, что Марья ждет, когда ее жениху исполнится

восемнадцать, и тогда они смогут пожениться, – поведал Никитка любовную историю, разворачивающуюся у него дома.

– И сколько ей еще ждать? – поинтересовалась я.

– Маменька говорит, что два года. – Никита сунул остатки пирога в рот и принялся вести подсчет на пальцах.

– Значит, она тоже старше его на три года, – заключила я.

Никитка отнял взгляд от своих ладошек и, посмотрев на меня, кивнул.

– Стало быть, так и есть.

– Это что же, мне тебя ждать восемь лет придется? – недовольно произнесла я, стараясь поддразнить мальчишку. – Ну уж нет, не хочу.

– Почему? – растерянно пробормотал Никитка.

– Долго. За столько лет все что угодно может произойти. Вдруг ты вырастешь страшненьким.

Никитка прищурил серо-голубые глаза и недовольно засопел.

– Я не вырасту страшненьким! Мне не в кого!

Я представила лица его родителей, сестры и старшего брата. Ну да, страшными их никак не назовешь. А великая княгиня так вообще очень даже симпатичная, и с такой любовью на своего мужа смотрит. Жаль, что в его глазах я не увидела такой же любви. Или же мне просто показалось?

– Ладно, я подумаю, – решила уступить ребенку я. Только бы больше не приматывался со своей женитьбой.

– Честно-честно? – Никитка аж со стула спрыгнул и посмотрел на меня с такой невинной надеждой, что у меня сердце екнуло.

– Поживем – увидим, – туманно ответила я. – Все будет завесить, каким ты вырастишь.

– Красивым и сильным! – радостно воскликнул Никитка. – Я обещаю!

***

Поздним вечером, когда я, совершенно уставшая от детей и приставучего Никитки, уже хотела лечь спать, ко мне пришел Димка.

– Ну как тебе Романовы? – сразу же спросил он.

– Не те, которых я бы хотела увидеть, но тоже сойдут.

Брат ухмыльнулся, поняв, что я намекнула на царскую семью.

Я села на постель и похлопала рядом с собой. Димка послушно сел.

– Вы поговорили с великим князем о катастрофе? – спросила я, не в силах ждать, когда Димка сам начнет рассказывать мне о том, что я так хочу узнать.

– Поговорили… – протянул брат, барабаня пальцами по коленкам.

– Что не так? Он не поверил? – испугалась я.

– Поверил. Просто выразил сомнения насчет даты. Мол, слишком поздно. Мероприятие должно закончится раньше.

– Может, ты ошибся? – предположила я.

Брат отрицательно качнул головой.

– Исключено. У меня фотографическая память на даты, ты же знаешь. Однако что-то все равно не вяжется. К тому же Романов сказал, что Столыпин уже сегодня совершил с Мациевичем пробное авиапутешествие, несмотря на свою стенокардию. Вот только для этого слишком рано. Пробный полет должен был произойти в начале октября, за день до авиакатастрофы…

– Может быть само наше присутствие здесь уже меняет ход истории? – пробормотала я, настороженно глядя на Димку.

Брат пожал плечами. Затем встал и направился к двери.

– Уже уходишь? – разочарованно произнесла я.

– Я устал, – вздохнул брат, задержавшись у двери. – Хочу умыться и лечь спать.

У меня был еще один вопрос к нему. Вопрос, который я задавала каждые несколько дней. Вопрос, на который получала один и тот же ответ.

– Ты еще не думал над тем, как нам вернуться?

– Мне пока не до этого, ты же знаешь, – было мне ответом. Неизменным ответом.

– Знаю. – Я встала и подошла к письменному столу. Достала из выдвижного ящика самодельный календарь и демонстративно зачеркнула сегодняшнее число. – Еще один день прошел зря…

– Ты издеваешься? – раздраженно бросил брат.

– Ни капли. Просто ты обещал, что параллельно со своей задумкой будешь еще и размышлять над тем, как нам вернуться в наше время. Прошел почти месяц, а ты все еще отмахиваешься от меня.

– Не ври, месяца еще не прошло!

– Прошло. – Я сунула календарь под нос брату. – Я отмечаю каждый день.

– Мы переместились 10 сентября, а сегодня только 23!

Я удивленно уставилась на брата, который, каким-то образом, потерял около двух недель.

– Ты забыл, что они живут пока еще по юлианскому календарю? Мы переместились 10 сентября по новому стилю, и попали в 28 августа по старому стилю. Ты разве на календарь не смотрел?

Димка застыл, как громом пораженный. Даже не моргал, обдумывая мои слова.

Я издала нервный смешок.

– Да, братец. И кто из нас историк?

– Черт… – наконец пробормотал Димка. – Черт, черт, черт! Да как я мог не обратить на это внимание?! Это же очевидно! Это же…

Брат запустил пальцы в волосы и взлохматил укладку. Да, лоханулся, так лоханулся, не спорю.

– Видимо, ты был так поглощен своими идеями, что даже не заметил даты.

Все эти дни он напоминал мне Ленина, строчившего свои апрельские тезисы – так поглощен был Димка идеей спасения монархии и страны.

– Что ж ты мне не сказала об этом! – накинулся на меня с обвинениями брат.

– Так я думала, ты знаешь! Кто из нас человек с высшим историческим образованием?

Димка качнулся и неловко сел в кресло, продолжая чертыхаться и тихонько подвывать. Затем резко замолчал, вскинул на меня испуганный взгляд и пробормотал: