Бабушка
Шрифт:
– Яша, – вспомнила Ксения, когда выпили по паре бокалов и утолили первый голод, – а эта троица не случайно у тебя оказалась.
И передала фрагмент разговора, который подслушала.
– Странно, – удивился художник, – драгоценностей у меня нет, и, вообще, самое дорогое, что здесь можно спереть, – это мои картины. Ну, так я их не прячу, и шерстить хату незачем! Мне бы даже польстило, если бы кто-нибудь что-нибудь стащил: это ж такая реклама!
– Если надо, – организуем, – пообещал Родион. – А если серьезно, то твои гости явно имели в виду что-то небольшое,
– Я коллекции дома не держу, – покачал головой Яков. – Они хранятся у секретаря отца в специальном сейфе типа громадного шкафа, поскольку представляют невероятную ценность для науки и до конца еще не исследованы. Ладно, не заморачивайтесь. Предупрежден, – значит, вооружен: попробую узнать, что это за ребята, и постараюсь не выпускать их из вида.
– Лучше бы ты их сюда не впускал, а заодно и сменил замки, – посоветовала Лариса. – И, вообще, не впускай незнакомых людей… У тебя ж не квартира, а проходной двор!
– Можно еще Борьку задействовать, – предложила Наталья. – Это по его части.
Борис Радинский когда-то учился в параллельном классе, а сейчас работал в каком-то следственном управлении.
– Рано его задействовать, – сухо возразил Яков. – Информации нет никакой ни о людях, ни о предмете, который они, якобы, хотят украсть.
И он был прав.
За окном синевой наливался вечер, и хозяин включил торшер.
Обед, плавно переходящий в ужин, все оценили по достоинству, приправу в виде дискуссий на актуальные темы – тоже, и теперь мужчины лениво потягивали коньяк, а дамы наслаждались ароматнейшим бразильским кофе, который привез Родион.
– А как продвигается твой детектив? – поинтересовался Яков у Ксении.
Родион поперхнулся:
– Ксюха за детективы взялась??
Пришлось его просветить.
III
Месяц назад Яков представлял узкому кругу ценителей свой новый шедевр. Ценители с бокалами бродили по гостиной и славословили Якова. Ксения пребывала в легкой депрессии, и ей стало завидно.
– Хочу славы, – заявила она подругам. – А то, считай, до пенсии дожила, – и ни денег, ни популярности, ни домика в Каннах. Мужика приличного, – и того нет!
– Приличного – это как? – уточнил один из ценителей, бородатый яшкин коллега. И состроил Ксении глазки.
– Приличного – это сильного, любящего и загадочного, – отрезала Ксения. – И немного сумасшедшего!
Бородатый загадочным не был. И сильным – тоже. Он почувствовал себя уязвленным и ехидно заметил:
– Ну, шизофреников здесь – хоть пруд пруди!
Ксения фыркнула.
И тогда он объявил:
– Господа! Среди нас присутствует дама, которая обещает стать знаменитой…
Он задумался и нагло соврал:
– Через два месяца!
Народ загудел. Яков хотел вмешаться и заткнуть интригана, но Ксению понесло:
– Через два, – так через два!
Народ принялся допытываться об ее планах, из чего можно было заключить: знаменитыми хотят стать все!
– Свою порцию славы ты уже получила, – прошипела Наталья. – Может, на этом и остановимся?
– Ни за что! – Ксения была непреклонна. А с присутствующими обещала поделиться секретом спустя два месяца, уже будучи знаменитой.
– Ну, ты и кашу заварила! – выдохнул Яков, проводив гостей. – Теперь они от меня не отстанут.
– Значит, все презентации твои будут посещать исправно в течение двух месяцев, – пробормотала Ксения. Она уже поняла, что ввязалась в сомнительную авантюру, а, главное, – подставила ни в чем не повинного Якова. И немного струхнула.
Хуже всего было то, что свидетельницей спектакля оказалась Аделаила – в прошлом кляузная девчонка из соседнего двора. Ее обходили за километр из-за лживости, мстительности и страсти к сплетням. А еще, по мнению Якова, она «завидовала даже пожару в чужом доме», и в этом он был прав. Аделаида обладала двумя талантами: могла из пяти копеек сделать тысячу «бумажек», причем, в твердой валюте, и умела пролезть на любое мероприятие, куда вход ей был негласно закрыт. В общем, то, что она оказалась здесь, могло доставить серьезные неприятности и Ксении, и Якову, и всей их честной компании, где Аделаиде так и не удалось стать своей, несмотря на ее титанические усилия.
«Да и черт с ней, – подумала тогда Ксения, – мне тоже палец в рот не клади, отбрею, как миленькую! А заодно будет законный повод на порог ее не пускать».
Родион с интересом выслушал историю с детективом и долго смеялся. А затем устроил допрос, который назвал первым интервью с будущей знаменитостью.
– О чем роман-то?
– Это будет шпионский детектив, – нехотя отозвалась Ксения. – Про шпионов сейчас пишут мало.
– Ого! Не слабо. Американский шпион на постсоветском пространстве?
– Ну, почему непременно – американский? – раздраженно спросила Ксения. – Это же не времена СССР!
– Тогда чей – китайский?
– И не китайский. И не на постсоветском пространстве.
Она обвела взглядом лица, на которых читался живейший интерес, и заявила:
– Во-первых, действие разворачивается в Великобритании. А, во-вторых, шпион будет бразильский.
Изумление присутствующих выразилось в гробовом молчании.
– А что ты знаешь о шпионаже, да еще в Великобритании, да еще со стороны Бразилии? – вкрадчиво поинтересовался Родион.
Народ оживился.
– Ничего, – честно призналась Ксения, – поэтому и действие в Англии, и шпион – бразильский… Об этом же никто ничего не знает, – я имею в виду тех, кто читает дамские детективы!
Народ грохнул со смеху.
Отсмеявшись, Родион попытался все-таки выяснить что-нибудь об идее и сюжетной линии романа:
– А что бразильский шпион будет разведывать в Англии? Будущие цены на кофе? На бананы? На абрикосы?
– Ну, причем тут абрикосы, – обозлилась начинающая писательница, – я же не об экономическом шпионаже пишу… Я в экономике, вообще, мало что смыслю.