Бадарма
Шрифт:
Сразу несколько каменных быков вошли в реку, сдавили её в узкий белопенный поток, летящий в скальном жёлобе и круто падающий вниз с двухметровой высоты. Внизу тоже камни… Большая часть их под водой, но не глубоко. Для бревенчатых плотов это гибель. Но у нас надувной. Страшновато, но хочется рискнуть. Можно! Только мужским составом.
– Геля, ты сама всё видишь. Купание нам обеспечено. Мы здесь спустимся вдвоём, а ты лучше обойди по скалам. Дальше опять втроём. Ты хоть одна из всех останешься сухая и тёплая. Мы об тебя греться будем.
– Я буду с вами.
– Ну
– Вижу. Пойдём вместе.
Коля взмахивает обеими руками, спешит на выручку.
– Солнышко ты наше, выйди из-за тучи. Улыбнись! Зачем тебе всё это? Пройдёшь по горе маленько, увидишь всё сверху, как по телику.
Тут наше «солнышко» светлеет, даже улыбается, глазками взблёскивает и говорит такое, против чего мы уже не в силах возразить.
– Куда вы от меня денетесь? Даже не пытайтесь. И не пойте мне свои узасные песенки, не выдумывайте. Вот вы мне скажите оба – какой нормальный человек сможет обойтись без солнышка? Не родился такой. И вы не обойдётесь. Я буду светить вам на дорожку, согревать вас буду, мокреньких и холодненьких. Пойдём вместе! Я выдержу.
Ну что тут скажешь? Ох, уж эти женщины… В игольное ушко пролезет, лягушкой обернётся, но своего добьётся. Ничем не пробьёшь, хоть из пушки стреляй. Всё у неё мило и красиво получается, как в сказке. А может быть, и вправду получится?
Коля улыбается, смотрит на меня выжидательно. А я что? Бронебойный разве? У меня тоже сердце есть.
Ладно. Пусть будет, что будет. Ещё на один оборот круче. Но сначала водно-спортивный инструктаж. Производственное совещание перед коллективным прыжком в яму с водой и камнями.
– Давай, Коля, так. Как только входим в поток, ты сразу сушишь весло. Вынь его совсем и не погружай без команды. Я сам подправлю, где надо. Ты, Геля, садись и держись за рюкзаки. Не улыбайся, дело нешутейное. Грохнемся с обрыва, и что тогда? Думаете, я знаю? Сам первый раз… Ни в коем случае не покидать плот. Хвататься за верёвки, за палки, за что угодно, но не покидать.
– А если рядом проплывает стодолларовая бумажка?
– Даже три бумажки.
– А если пачка?
– Пачка утонет.
– А россыпью?
– Ну, там посмотрим… Кончаем трёп. Поехали.
Катамаран неотвратимо втягивается в горловину. Коля «сушит». Геля сидит посреди плота, держится за рюкзаки. Скалы мелькают всё быстрее, быстрее… Уже видна линия обрыва, и по телу пробегает холодок от того, что за линией всё кончается. Неизвестность. Ничего не видно из-за перепада высот. Господи, что сейчас с нами будет?!
Всё. Летим!
– Держи-и-ись!
– Ой, мамочки-и-и!
Грохот, брызги в глаза. Неприятное ощущение беспомощности – ты падаешь, увлекаемый силой в сто раз сильнее тебя самого и ничего не можешь поделать. Деревья, скалы, облака – всё куда-то летит. Летят испуганные чёрные глаза, смотрящие на меня снизу. Весь мир летит в пропасть.
Удар под ногами. Я падаю на колени, держусь за весло. Глухой, холодный вал воды прокатывается над головой. Вскакиваю на ноги и вижу, что Коля, тоже весь мокрый, стоит по пояс в воде. Между нами вода. Ни Гели, ни рюкзаков… Но уже в следующий миг плот снимается с камня, всплывает. Появляется Геля. Её жёлтый берет смыло волной, мокрые волосы закрывают лицо. Плачет?
– Ты ударилась?
В едином порыве мы с Колей бросаем вёсла и кидаемся к ней, пытаемся поднять и тут же спохватываемся, что нельзя этого делать – неуправляемый плот несётся на камни. Геля держится за верёвку. Свободной рукой она откидывает волосы – нет, не плачет. Смеётся! Захлёбываясь от стекающей воды и восторга, несколько раз повторяет одно слово. Не понимаю. Тогда она кричит: «Су-у-упер»!
Да, это был суперполёт. Не на чём-нибудь, на плоту! Мы оглядываемся на уплывающий назад порог – белые буруны в бешеной пляске и грохоте, облако водяной пыли. Будто и не было дерзкого полёта, всё по-прежнему. Ничего в мире не изменилось. Что-то изменилось в нас.
Всего несколько секунд. Но каких… Секунды, прожитые так, можно вспоминать всю жизнь.
– Классный был прыжок. Как десантный.
– Хорошо, что обошлось. Могли бы утонуть.
– Г… не тонет.
– Это кого ты имеешь в виду?
– Себя, любимого, кого же ещё. Все остальные вне подозрений, можно не напрягаться.
Чувствительный толчок ставит точку на самом интересном месте. Снова сели на камни. Прошляпили.
– Давай, Коля, шестом. Уходим вправо.
Нет, никуда не уходим. Ни вправо, ни назад, ни вперёд. Как приклеились. Хуже того, катамаран опасно накреняется, нос задирается вверх, корму заливает водой. Этого только не хватало. Аврал!
– Дай шест! Работай гребью.
Налегаю на шест что есть силы, стараюсь развернуть корму вперёд. Ага, пошёл, пошёл… Уже лучше. Коля помогает мне гребью. Теперь он сзади. Вдвоём раскачиваем катамаран, он нехотя повинуется и сползает с камня. Вот они, надувные преимущества!
Только теперь, когда поплыли, замечаем, что все мокрые. От лёгкого завтрака не осталось даже воспоминаний. А ещё мы изрядно мёрзнем. Дает о себе знать купание в ледяной воде. И день выдался неприветливый – без солнца, но с ветром и моросящим дождиком. В такой денёк сидеть бы в тёплой комнате, пить чай с малиновым вареньем да смотреть в окно на спешащих прохожих.
– Мальчишки, надо разжигать костёр. Холодно.
Да мы двумя руками «за», но причалить к берегу не можем, пока не кончится каменный коридор.
В наши съёжившиеся души лезут без спросу, тайно пробираются «отрицательные эмоции». Лезут, как ночные воришки, растаскивают по частям всё хорошее, что было накоплено и нажито до сих пор.
Пришлось ещё потерпеть, пока замедлилось течение, берега раздались, скалы измельчали и сошли на нет. К воде снова подошёл лес. Правим в закуток относительно тихой воды.
Подвожу корму поближе и хватаюсь за ближайший куст. Несколько озадаченно наблюдаю за Колей. Похоже, что он исполняет некий театральный трюк, придуманный прямо сейчас. Он прыгает в воду, всё равно уже мокрый, ловко подхватывает Гелю на руки и выносит на берег, как спасённую девочку. Та протестует, хохочет, но потом смиряется, обвивает руками крепкую мужскую шею – так удобнее.