Багдадская встреча
Шрифт:
Она заперла за ними дверь и несколько минут еще постояла, прислушиваясь. Было слышно, как они постучали в дверь на другой стороне коридора, им открыли, последовал обмен теми же репликами, раздался возмущенный сиплый голос миссис Кардью Тренч, и дверь захлопнулась. А немного погодя, когда шаги полицейских отдалились, отворилась опять. Стучали уже в конце коридора.
Виктория подошла к кровати. Ей только теперь стало понятно, как глупо она себя вела. Поддалась своим романтическим склонностям, как только услышала родную английскую речь, бросилась сдуру помогать опасному преступнику.
Стоя над кроватью, она строго произнесла:
– Вылезайте.
Ни малейшего движения. Виктория повторила, не повышая голоса, но очень решительно:
– Они ушли. Можете вставать.
Но чуть всхолмленное изголовье постели оставалось недвижным. Виктория возмущенно отбросила подушки и одеяло.
Гость ее лежал все в том же положении. Только цвет лица у него стал какой-то странно-сероватый, и глаза закрыты.
Затем Виктория заметила, к своему ужасу, и еще кое-что: на одеяло просочилось ярко-красное пятно.
– Нет-нет, – умоляюще проговорила она. – Нет! Ради бога!
Как будто услышав мольбу, раненый поднял веки и посмотрел на Викторию. Он всматривался с усилием, словно очень издалека, словно плохо различая то, что у него перед глазами. Губы его разлепились – но голос прозвучал слабо-слабо, почти неслышно.
– Что? – переспросила Виктория, наклонившись.
На этот раз она услышала. С огромным, величайшим трудом молодой человек выговорил два слова. Правильно ли она их расслышала, это другой вопрос. Для нее они были бессвязны и лишены всякого смысла. Вроде бы он сказал: «Люцифер» и «Басра»…
Тут его судорожно закатившиеся глаза закрылись, веки затрепетали. Он произнес еще одно слово, похожее на чье-то имя, потом откинул голову – и замер.
Виктория стояла, не двигаясь, а сердце у нее колотилось как сумасшедшее. Ее переполняла жалость и злость. Но что теперь делать? Позвать кого-то? Надо, чтобы кто-нибудь пришел. Она осталась одна при мертвом человеке, и рано или поздно полиция потребует объяснений.
Она еще стояла, спешно перебирая в мыслях возможные варианты, когда какой-то шорох заставил ее оглянуться на дверь. Ключ из замочной скважины выпал на коврик, потом тихо щелкнул замок, и у нее на глазах дверь открылась. Вошел мистер Дэйкин и аккуратно закрыл за собой дверь.
Он подошел к Виктории и тихо сказал:
– Отличная работа, моя милая. Вы быстро соображаете. Ну, а как он?
– По-моему, он… по-моему, он умер, – пресекшимся голосом ответила Виктория.
И увидела, как сразу изменилось выражение его лица: оно полыхнуло яростью – и тут же снова стало таким, каким Виктория увидела его позавчера, только вместо уныния и дряблости ей открылось в нем что-то совсем другое.
Он наклонился, осторожно расстегнул на мертвом изодранную гимнастерку.
– Точный удар ножом в сердце, – произнес он, выпрямившись. – Храбрый был парень. И умница.
– Приходила полиция, – сказала Виктория, когда к ней вернулся голос. – Мне объяснили, что
– Нет. Он был не преступник.
– А эти, что приходили, они правда были из полиции?
– Не знаю, – сказал Дэйкин. – Возможно. Это не имеет значения.
И тут он спросил у нее:
– Он сказал что-нибудь… перед смертью?
– Да.
– Что именно?..
– Он сказал – «Люцифер», а потом – «Басра». И еще немного погодя назвал какое-то имя… вроде бы французское… но, может быть, мне показалось.
– Что вы услышали?
– Как будто бы – Лефарж.
– Лефарж, – задумчиво повторил Дэйкин.
– Что все это значит? – спросила Виктория. – И что мне теперь делать? – растерянно задала она второй вопрос.
– Вас надо как можно скорее вызволить из этой истории, – сказал Дэйкин. – А что все это значит, я объясню позднее. Прежде всего нужно позвать Маркуса. Он здесь хозяин гостиницы, и притом человек очень толковый, хотя из разговора с ним это не всегда очевидно. Я его приведу. Он еще не спит, я думаю. Сейчас полвторого, а он обычно ложится не раньше двух. Вы тут пока приведите себя в надлежащий вид. Красавица в беде, он к таким вещам очень чувствителен.
Дэйкин вышел. Виктория словно во сне села к туалетному столику, причесалась, подмазалась, придав себе интересную бледность, и как раз успела бессильно упасть в кресло, когда в коридоре раздались шаги. Дэйкин вошел без стука. Позади него топал тучный Маркус Тио.
На этот раз он держался вполне серьезно, без своей обычной улыбки.
– Вы должны как-то помочь, Маркус, – сказал ему мистер Дэйкин. – Бедная девушка испытала страшное потрясение. Человек ворвался к ней и потерял сознание, и она по доброте сердечной спрятала его от полиции. А он вот, видите, умер. Возможно, ей не следовало так поступать, но девичье сердце, сами понимаете…
– Конечно, она не любит полицию. А кто ее любит, – сочувственно отозвался Маркус. – Я тоже не люблю. Но я должен поддерживать с ними хорошие отношения, ведь у меня гостиница. Вы хотите, чтобы я откупился от них деньгами?
– Мы просто хотим, чтобы отсюда тихо убрали тело.
– Это хорошо говорить, друг мой. Я тоже. Мне не нужен труп в гостинице. Но как это сделать?
– Я думаю, это осуществимо, – сказал Дэйкин. – У вас в семье ведь есть врач, верно?
– Да, Поль, муж моей сестры, он врач. И очень хороший человек. Но я не хочу, чтобы у него были неприятности.
– И не будет. Слушайте, Маркус, надо перенести тело из комнаты мисс Джонс в мою, это напротив, дверь в дверь. Чтобы мисс Джонс вся эта история больше не касалась. Потом я воспользуюсь вашим телефоном. Через десять минут в гостиницу с улицы вваливается пьяный молодчик, он держится одной рукой за бок. И громким голосом требует меня. Но, едва зайдя ко мне в номер, валится с ног. Я выбегаю в коридор, зову вас, говорю, что срочно нужен врач. Вы приводите вашего зятя. Он вызывает «Скорую помощь» и сопровождает пациента в клинику. Однако по дороге тот умирает. Выясняется, что он получил удар ножом в сердце. Вас это никак не затрагивает. Удар был нанесен на улице.