Багровый прилив
Шрифт:
— Крючья! — вместо капитана скомандовал Мак-Морн, абордаж был его делом, и теперь он имел полное право распоряжаться на квартердеке.
Матросы принялись швырять во вражеское судно абордажные крючья, впивающиеся в его палубу. Морские псы упирались пятками, тянули за крепкие пеньковые верёвки, привязанные к крючьям, намертво стягивая два корабля друг с другом.
— Фальконеты!
Десяток установленных на верхней палубе лёгких орудий, предназначенных специально для абордажа и отражения его, выплюнули во врага заряды картечи, выкашивающие тех, кому не повезло оказаться на их пути.
— В атаку! — взревел Мак-Морн, Берек сейчас мог лишь поддержать его криком, и как можно скорее устремиться к борту, чтобы первым прыгнуть на «Святого Каберника». Иного от него матросы не ждали — репутацию
Капитан-генерал отвлёкся от входящих в гавань галеонов — сейчас его взгляд был устремлён назад. Через свою зрительную трубу он пытался рассмотреть, что происходит у острова Диона. Он отлично слышал гремевшие там залпы и теперь хотел понимать, что творится у него в тылу. И то, что он увидел, ему совершенно не понравилось. «Святой Нафанаил» щедро принимал забортную воду, стремительно погружаясь в пучину — он был повержен, вот только кем? «Святой Каберник» в этот момент как раз отражал атаку с «Золотого пеликана», и на палубе его разгоралась яростная абордажная схватка. И всё же Альдобрандино не мог взять в толк, откуда пришла смерть к «Святому Нафанаилу». Берек точно не мог разнести могучий галеон в считанные мгновения, а значит, надо искать настоящую причину поражения. И капитан-генерал нашёл её — причём довольно быстро. То ли солнце отразилось от пушечного ствола, то ли взгляд Альдобрандино, усиленный отменными линзами зрительной трубы, задержался на том месте дольше обычного, однако, как бы то ни было, он сумел разглядеть затаившуюся в руинах замка Вилланова батарею морских псов.
— Нам подготовили западню — и мы в неё угодили, будто бараны! — воскликнул генерал-капитан, опуская зрительную трубу, которую ему, откровенно говоря, хотелось просто разбить вдребезги от гнева на самого себя.
— Сеньор, — обратился к нему капитан «Генары», — думаю, сейчас у нас будут проблемы, которые заставят вас позабыть об этом. — Он указал вперёд, на два вражеских — теперь уже это было совершенно ясно — галеона.
— Сомневаюсь, — буркнул Альдобрандино. — У нас в тылу Берек и береговая батарея, о которой мы и не подозревали. Думаете, нечто способно заставить меня забыть о них?
Однако отвечать на этот вопрос капитану «Генары» не пришлось. Ответ был очевиден и без его слов. Галеоны под страндарскими флагами подняли паруса и, игнорируя сигналы с «Символа Веры» и «Маравильи», полным ходом устремились вперёд. Идущий первым, на чьём борту Альдобрандино успел прочесть «Стремительный», сделал резкий разворот, повернувшись к «Генаре» правым бортом — и дал по ней полный залп. Альдобрандино оказался не готов к такому вопиющему нарушению всех писанных и неписанных морских правил и законов. Однако капитану Баквиту было на них наплевать — он пришёл сюда побеждать, а не играть по правилам. Понимал это и капитан «Генары», успевший выкрикнуть команду «Приготовиться к залпу!» до того, как на «Стремительном» открыли орудийные порты. Шквал разнокалиберных ядер обрушился на «Генару», и оттуда не могли никак ответить наглецам, потому что были развёрнуты к врагу носом.
— Самый полный ход! — скомандовал капитан, едва выпрямившись после вражеского залпа. — Лево на борт! Зайдём им в корму и покажем, что такое настоящий залп!
Все орудия на «Генаре», конечно же, были заряжены, и канониры ждали лишь команды. Теперь же по приказу капитана орудийные порты открыли — и оттуда высунулись тупые рыла тяжёлых пушек, готовых швырнуть во врага чугунную смерть.
Баквит продолжал действовать нагло, нарушая законы и правила морского боя. Он пошёл напролом, прямо на развёрнутый к нему бортом «Символ Веры», грозя врезаться в него, будто галера времён Энеанской империи, на чьём носу установлен обитый медью таран. «Символ Веры» вынужден был принять влево, чтобы уйти от неминуемого столкновения, и его капитан тут же велел открыть огонь по «Стремительному». Прочный галеон капитана Баквита выдержал вражескую атаку, и тут же правый борт его окрасился дымами ответного залпа. «Символ Веры» не уступал противнику в прочности, так что обмен залпами не принёс победы никому. Баквит, правда, и не думал принимать бой с кем бы то
— Приказ всем кораблям сопровождения, — распоряжался тем временем на шканцах «Генары» Альдобрандино. — Высадить десант на Дионе и уничтожить вражескую батарею! Никого не щадить!
Эти наглецы заплатят ему за «Святого Нафанаила» своей кровью!
Как раз в этот момент Баквит приказал дать по вражескому флагману залп — с предельной для пушек «Стремительного» дистанции.
— Пускай пригнут головы, — хохотнул он, — мне понравилось, как они мне кланяются.
Он глядел на вражеский корабль через зрительную трубу, желая получше насладиться зрелищем пригибающихся от залпа с его корабля салентинцев.
А вот канонир Джордж Вуд смотрел на «Генару» совсем иначе. Немолодой уже человек, Вуд повидал морских боёв едва ли не больше, чем кто бы то ни было на борту «Стремительного», включая самого капитана Баквита. Родом из небогатой семьи, рано взявшийся сначала за честную работу, а после и за морской разбой, приведший его на службу его величеству Роджеру IV, Джордж Вуд не любил напрасной траты боеприпасов. Уж он-то знал цену каждого фунта пороха и каждого ядра. Вуду не нравилось, что капитан приказал дать залп просто для острастки, чтобы заставить врага понервничать, однако к выполнению его немолодой канонир подошёл со всей присущей ему серьёзностью. И результат выстрела его пушки превзошёл все ожидания.
Такие случайности отнюдь не редки, однако замечают лишь те, что тем или иным образом изменили картину мира. Халатность одного маленького человека может привести к гибели армии, дотошность же другого, наоборот, поможет выиграть сражение.
В то утро к потрясающему результату выстрела пушки Джорджа Вуда привело сразу несколько обстоятельств. На первом месте, конечно, была его дотошность во всём. Расположенное ближе к корме тяжёлое орудие Вуда выстрелило последним в залпе. Он выставил на нём верный прицел, надеясь даже с такой дистанции попасть в корму вражеского галеона. Но именно в тот миг, когда он поднёс пальник к запальному отверстию, и пороховая мякоть вспыхнула от его фитиля, волна толкнула «Стремительный» в корму, заставив галеон слегка подпрыгнуть. Мелочь для такого корабля, но тщательно выверенный прицел был сбит. Ядро полетело выше, чем рассчитывал Вуд, и он разразился потоком непристойностей.
Ядро же миновало расстояние, разделявшее корабли, врезалось в фальшборт «Генары», разнеся его кусок в мелкую щепу, отскочило от палубы и ударило прямо в группу стоявших на мостике офицеров и курьеров. Наблюдавший за шканцами капитан Баквит в первое мгновение не поверил своим глазам. Вот только что на палубе стояли несколько человек — и вот уже они валяются на её досках, залитые кровью.
Никто на шканцах «Генары» не ушёл от ядра — капитан корабля, Альдобрандино и подбежавший к ним, чтобы выслушать приказ, курьер стали его жертвами. Капитан-генерал услышал лишь предупреждающий окрик, но успел только повернуть голову и увидеть летящую на него смерть. Чугунный шар врезался ему в живот, до того разворотив правое бедро капитану «Генары». Альдобрандино даже не сразу осознал чудовищную боль, обрушившуюся на него. Он был мёртв прежде, чем упал на палубу. Рядом с ним лежали капитан «Генары», ещё живой, но стремительно теряющий кровь, буквально хлещущую из оторванной ниже бедра ноги, и курьер, не успевший отправиться к эскадре малых судов с приказом о десанте на остров Диона. Лишь чудом уцелевший рулевой стоял за ними и шептал побелевшими губами молитвы одну за другой.
Иеремия Берек преодолел разделявшее корабли расстояние и приземлился на палубу «Святого Каберника». К борту салентинского галеона уже спешили солдаты морской пехоты с короткими пиками наперевес. Если они успеют занять позиции и встретить атакующих морских псов, то за результат абордажной атаки никто не поручится. Тем более что известную часть бойцов Берек отправил на остров Диона. Именно поэтому сам капитан «Золотого пеликана» вместе с квартердекмейстером решились на этот почти безумный натиск. Бран Мак-Морн не отставал от своего капитана ни на шаг.