Багряная игра. Сборник англо-американской фантастики
Шрифт:
— Последний шанс, Мэллори! — проорал первый, и тут же объявшее сухую бумагу пламя взревело и взвилось до потолка. Мэллори пробрался вдоль стены к окну, сорвал скрученную занавеску, потряс раму. Не поддалась. Выбив ногой стекло, перешагнул подоконник, ступил на проржавевшую пожарную лестницу. Пятью этажами ниже свет разливался по грязному бетону, выхватывал белые пятна запрокинутых лиц и с полдюжины полицейских мобилей, блокировавших мокрую от дождя улицу. Мэллори оперся спиной о перила, глянул вверх. Пожарная лестница поднималась еще на три, может, на четыре этажа. Он прижал руку к лицу, защищаясь от вала пламени, заставил мучительно ноющие ноги перешагивать сразу через две железные ступени, нести его вверх.
В шести футах над верхней площадкой лестницы нависал карниз. Мэллори встал на перила, ухватился обеими руками за край резного каменного украшения, повис. С секунду раскачивался в девяноста футах над мостовой, затем подтянулся, забросил ногу за ограждение, перекатился на крышу.
Распластавшись, Мэллори всмотрелся в окружавшую его темноту. Над плоской поверхностью торчали только вентиляционная труба и какая-то будка, венчавшая то ли лестницу, то ли шахту лифта. Мэллори отправился на разведку и выяснил, что угол здания занимает гостиница, а к ней примыкает автостоянка. Десятью футами ниже и в шестнадцати футах поодаль — крыша соседнего по улочке дома. Пока Мэллори разглядывал ее, крыша под ногами содрогнулась от тяжкого грохота: один из этажей ветхого строения обрушился, — видимо, огонь пожрал опоры.
Теперь все вокруг было затянуто дымом, со стороны автостоянки над Мэллори взмывали тридцатифутовые языки темного пламени, оставляя в сочившемся дождем ночном небе перевернутый водопад искр. Мэллори подобрался к будке. Металлическая дверь заперта, к стене прикреплена ржавая раздвижная лестница. Он отодрал ее, донес до края крыши, обращенного к улочке. Чтобы разогнуть проржавевшие крепления и полностью раздвинуть лестницу, Мэллори понадобилась вся его сила. Двадцать футов, прикинул он. Может, и хватит.
С трудом удерживая лестницу, Мэллори опустил ее дальний конец на соседнюю крышу. Стоило забраться на хлипкий мостик, как тот сразу же просел. Мэллори лез как мог осторожно; ненадежная опора ходила ходуном, но это его не остановило. До цели оставалось шесть футов, когда он почувствовал, что прогнивший металл сминается под ним, и в неистовом прыжке рванулся вперед. Спасло его только то, что соседняя крыша была ниже. Он ухватился за водосточную трубу и услышал крики, поднявшиеся внизу, когда лестница грохнулась на брусчатку улочки.
— Скверно, — подумал он. — Теперь известно, где я …
В будке на этой крыше дверь была не заперта. Мэллори открыл ее, спустился по стальной лестнице в темноту, оказался в коридоре, прошел по нему до лестничной клетки. Снизу доносились какие-то слабые звуки.
Когда он спустился до четвертого этажа, внизу показались огни, послышались голоса, топот. Спустился до третьего, там прокрался через холл, вошел в какую-то заброшенную контору; по выцветшим стенам бегали косые тени от установленных внизу прожекторов. Через смежную дверь прошел в комнату, выходящую на улочку. Из лишенного стекол окна тянуло холодным сквозняком, припахивающим дымом. Узкий проход внизу казался безлюдным. Тело Крэндолла исчезло. Поломанная лестница валялась там, куда и упала. До брусчатки, прикинул он, лететь футов двадцать: даже если он повиснет на вытянутых руках и спрыгнет, перелом…
Внизу что-то шевельнулось. Точно под окном, вжавшись спиной в стену, стоял полицейский в униформе. Лицо Мэллори исказилось в волчьем оскале. Одним движением он перебросил тело через подоконник, на секунду повис, полюбовался обращенным к нему испуганным лицом, открытым для крика ртом…
И упал, врезавшись ногами в спину полицейского, чем смягчил падение, откатился, сел, еще не вполне придя в себя. Полицейский распростерся ничком, спина его была как-то неуклюже вывернута.
Мэллори поднялся на ноги — и чуть не свалился от внезапной боли, пронзившей правую лодыжку. Растяжение, а то и перелом. Стиснув зубы от боли, он пошел, держась за стену. Ледяная дождевая вода, переполнив водосточный желоб, кружилась водоворотом у щиколоток. Поскользнувшись, он едва не упал на осклизлую брусчатку. Впереди мрак был не таким густым, должно быть, там примыкающая к зданию автостоянка. Если он сумеет пробраться через нее незамеченным, тогда, может, и не все еще потеряно. Он обязан выиграть — ради Моники, ради ребенка, ради будущего этой планеты.
Еще шаг и еще. В лодыжку будто вонзался стальной шип. От раны в боку при каждом вздохе охватывала нестерпимая боль. Пропитавшиеся кровью рубашка и штанина, холодные как лед, прилипли к телу. Еще футов десять, а там и…
Двое в черных мундирах Полиции Государственной Безопасности заступили ему дорогу, встали, нацелив смертельное оружие ему в грудь. Мэллори оттолкнулся от стены, приготовился принять очередь, которая оборвет его жизнь. Вместо этого туман и дождь пронзил ослепительный луч, направленный прямо в лицо.
— Следуйте за нами, мистер Мэллори.
ЧЕТЫРЕ
— Контакта до сих пор нет, — доложили Воспринимающие. — Сознаниям высшего уровня, что находятся под нами, недостает сплоченности — они трепещут и устремляются прочь, стоит мне-нам их коснуться.
Инициирующие выдвинули предложение:
— Используя присущие тем гармоники, можно было бы установить резонансное поле, которое укрепит какое-нибудь из туземных сознаний, функционирующих в аналогичном ритме.
Я-мы считаем, что наиболее подходящей будет модель следующего типа… — Далее была продемонстрирована сложная символика.
— НЕУКОСНИТЕЛЬНО ПРИДЕРЖИВАТЬСЯ ПРЕДПИСАННОГО ОБРАЗА ДЕЙСТВИЙ, — скомандовал Эгон. — ВСЕ НЕ ОТНОСЯЩИЕСЯ К ДЕЛУ ФУНКЦИИ ПРИОСТАНАВЛИВАЮТСЯ ВПЛОТЬ ДО ДОСТИЖЕНИЯ УСПЕХА.
На темном и неподвижном корабле предельно целеустремленные сенсоры Ри приступили к дистанционному обследованию в поисках восприимчивого человеческого разума.
ПЯТЬ
Камера Допросов оказалась совершенно пустым кубом с покрытием из белой эмали. В ее геометрическом центре под слепяще-белой светящейся панелью стояло, отбрасывая фиолетово-черную тень, массивное кресло из полированной стали. С минуту длилась тишина, потом в коридоре застучали каблуки. Дверь отворилась, вошел высокий человек в простом темном мундире без знаков различия, остановился, изучая своего пленника. Широкое обрюзгшее лицо его было серым и мрачным, как надгробный камень.