Багряный декаданс
Шрифт:
— И что потом? — всхлипнула я, наблюдая за еще одним шагом демона.
— Кан и Инсар отправились тебя искать, — ответил Сатус.
И три коротких движения преодолел последний метр, оказавшись прямо передо мной.
— А ты? — жалобно протянула я.
— А я отправился в подземелье за Шейном, чтобы вдвоем обследовать прилегающую к школе территорию, но… ты вдруг сама объявилась.
Сатус присел, а я вздрогнула.
Парень это заметил и застыл, выглядя при этом так, будто необходимость не шевелиться не доставляла ему никаких неудобств. И он мог бы просидеть вот так, напротив, вечность. Лишь глаза внимательно исследовали мое лицо. Изучали, оценивали, анализировали и мрачнели с каждой секундой. Потом демон склонил голову, чтобы рассмотреть шею. Взгляд стал жестче и злее, но не остановился, а начал движение вниз.
И чем ниже он скользил, тем страшнее мне становилось. Вновь начала накатывать паника, утягивая в трясину отчаяния. Я не могла это объяснить, но почему-то знала, что если от кого-то другого — кого угодно! — можно спастись, то от демона сбежать невозможно. И эта мысль так ярко контрастировала с тем чувством, к которому я уже привыкла. С ощущением доверия, которым я начала проникаться к принцу в последнее время. Он как будто стал частью моей повседневности, частью моей жизни. Он был рядом — и меня уже не беспокоило его присутствие. Он был рядом — и я не боялась. Он был тем, к кому я воззвала о спасении, зная, что он придет. Придет, даже если будет за миллионы миров от меня.
Но сейчас…
Сейчас мы были одни. Вдвоем. Где-то, откуда я даже не знала, как выбраться. И близкое присутствие демона я ощущала буквально каждой клеточкой своего тела, будучи уязвимой как никогда.
Травмированной и дрожащей.
— У тебя следы на шее, — непривычно глухим голосом проговорил Сатус, вновь заглянув в мои глаза. — Вот здесь…
И он на себе показал, что не так с моей шеей.
— Да, — дергано кивнула я и даже попыталась улыбнуться, но губы тряслись. — Почему-то моя шея многим не нравится… Постоянно ей достается.
— Думаю, наоборот, — без шуток качнул головой старшекурсник.
— Что? — не поняла я.
— Когда есть что-то, чем мужчина хочет обладать и при этом он знает, что никогда не сможет получить желаемое, единственным его стремлением остается стремление уничтожить, — прошептал Сатус, склонив голову вниз в жесте задумчивости.
Волосы упали на красивое лицо, частично его скрывая. Но когда он вновь поднял на меня свои глаза, в них танцевали тени, а сам он, будто зачарованный, потянулся ко мне.
Я отшатнулась в сторону. Может быть, и не хотела, может быть, и не стоило, но ничего не смогла с собой поделать.
Рука парня, которой он пытался прикоснуться к моему лицу, остановилась в воздухе, а на лице отразилась боль.
— Мне жаль, — произнес он печально. И это был первый раз, когда я увидела в нем что-то, близкое к человеческому. — Мне жаль, что с тобой это случилось.
И именно эта его жалость отрезвила меня, будто на голову вывернули ушат воды. Что-то подсказывало, что он никогда никого не жалел. Более того, он никогда не жалел и самого себя. А меня…
Я вдруг осознала, что не хочу его жалости. Она делала меня еще более слабой, чем я уже была, что продемонстрировали сегодняшние события.
Словно уловив направление моих мыслей, демон опустил руку и аккуратно, с каким-то невыразимым трепетом, коснулся кончиков моих пальцев.
— Но ты пришел, — я сдержалась и не отдернула руку, хотя ощущение было как будто я сую её чудовищу в пасть. — И успел…
— Я хотел бы, чтобы ты позвала меня еще раньше, — стараясь не совершать резких движений, Сатус прикоснулся к моему подбородку и, подняв голову, заставил посмотреть на него. — Я хочу, чтобы каждый раз, когда тебе было плохо или страшно, или одиноко, ты звала меня, поняла?
— Каждый раз? — усомнилась я.
— Да, — твердо заявил демон, а в глазах его было столько убежденности в собственных силах, что эта вера начала невольно передаваться и мне. — А еще лучше, если ты будешь всегда рядом со мной. Так я смогу защитить тебя лучше всего.
Я не стала говорить, что от подобных требований слегка веет помешательством, потому что… потому что поняла, что не хочу его обижать.
— Но меня не всегда нужно защищать, — мои губы невольно растянулись в улыбке, которая теперь не была ни вымученной, ни натянутой. А искренней. И как выяснилось, улыбаться демону по-настоящему было не так трудно, как казалось раньше.
— Ты такая маленькая и такая наивная, — чуть хрипло рассмеялся Сатус, легонько проведя пальцем по щеке. — И сама не представляешь, насколько желанная и легкая добыча для…
Он умолк, его взгляд привычно потяжелел и наполнился мыслями, темными и вязкими, которые обволакивали, утягивали на дно.
И паника вернулась.
Я поняла, что если не вынырну — захлебнусь, утону во всех этих чувствах, которые стали слишком очевидными, слишком откровенными, слишком… порочными.
— Не надо, пожалуйста, — как-то уж совсем по-детски захныкала я, но именно так я себя сейчас и чувствовала. Ребенком, который просто хотел оказаться дома, в безопасности, там, где от него ничего не ждут и ничего не требуют.
Пальцы парня стиснулись на моем лице, будто он решил проверить мои кости на крепость, но усилием воли, отразившемся в его судорожном вздохе, он остановился и не пересек ту грань, за которой было повторение предыдущей ситуации. Тогда спас меня он, но кто спасет меня от Сатуса, пожелай он пойти дальше?
Никто.
Прекрасно осознавала это я.
Знал это и демон, который потянулся к моим губам… но не достиг их, застыв и оставив между нами расстояние, меньше сантиметра. Я вдруг поняла, что от него исходит жар. Не просто тепло, как от другого живого существа, чувствуемое в условиях пониженной температуры, а настоящий жар, как от огня. Как если бы я сидела напротив костра, пытаясь согреть замерзшую душу.
— Твой страх — залог твоего выживания, — прошептал он, обдавая мое лицо горячим дыханием. И легкая дрожь пробежалась от затылка вниз по спине, а дальше по ногам, затихая где-то под коленками. — Но в то же время, я хочу, чтобы ты смотрела на меня с желанием… с желанием видеть меня рядом с собой. Я хочу, чтобы ты думала только обо мне. Смотрела только на меня… хотела только меня…
Я закусила губу, чувствуя, как к горлу подступает что-то горькое.
— Но я не буду тебя заставлять, — уже тверже проговорил Сатус. — Ты придешь ко мне сама.