Багряный декаданс
Шрифт:
Не дав в полной мере изучить обстановку, Бехар практически дотолкала меня до ванной и отобрала одеяло. Каждое её действие было почтительным, осторожным, строго выверенным, но не допускающим сопротивления.
— Что… что вы делаете? — все же попыталась остановить её я, но с одеялом пришлось расстаться.
— Наследник распорядился, чтобы для вас наполнили горячую ванну, — отшвыривая одеяло в сторону, сообщила девица.
— Но… я не хочу! — взвизгнула, ладошками прижимая к себе последнее, что осталось — тонкую ночную рубашку.
— Не спорьте, — повелительно прервала она меня. — Если илир так решил, значит, вам нужно подчиниться.
Я промямлила что-то невразумительно и даже сама не поняла, что хотела сказать, а после меня с какой-то почти цирковой ловкостью поместили внутрь розовой кристаллической чаши. Быстрое касание рукой одной из птиц и в ванну шумным потоком хлынула чуть голубоватая пузырящаяся и взбивающаяся в плотную пену вода. Я напряглась, сжавшись всем телом и ожидая какого-то подвоха, чувствуя, как к телу по мере заполнения водой прилипает рубашка. Но вскоре с удивлением осознала — мне становилось легче.
Боль в животе постепенно затихала, будто укрощенный хищник, который больше не пытался сгрызть меня изнутри. Теперь он возмущенно ворочался, терся зубастой мордой, будто слегка бодаясь, скреб острыми лапами, но с каждой секундой, проведенной в воде, становился все менее клыкастым и когтистым. Он не ушел полностью, боль все еще была со мной, но теперь я хотя бы могла дышать без стонов.
Облегченно откинувшись на спину, я с наслаждением вытянула руки и ноги, запрокинув голову и прикрыв глаза. Прошло еще немного времени, хищник затаился внутри, но я была рада даже этой кратковременной передышке.
Внутри царила пустота, будто ураган прошелся и вымел вообще все — мысли, эмоции, слова, оставив лишь желание никогда не покидать эту чудесную воду, которая достигнув края ванной остановилась. Моя персональная реальность, скукожившаяся до размеров кристаллической чаши, погрузилась в безмолвие, которое сперва радовало, но через некоторое время начало тревожить. Приподняв голову, я увидела, что нахожусь в комнате совсем одна. Служанка исчезла еще незаметнее, чем появилась.
Одиночество и тишина поспособствовали сну, который навалился на меня и которому я не стала сопротивляться.
Ласковое поглаживание я ощутила сквозь дрему и не сразу поняла, что происходит. Мозг не желал пробуждаться, цепляясь за остатки сна. Заворочавшись, я услышала всплеск воды, покачнувшейся вокруг меня и окончательно проснулась, распахнув глаза.
Он сидел напротив, обнаженный, по грудь погруженный в белую пену. Руки его были широко раскинуты по краям чаши, а черные глаза наблюдали за мной. Каким-то загадочным образом мои ноги, лежащие в воде, оказались закинуты на его и кончиками пальцев ног я касалась жёсткого живота.
Взвизгнув, подскочила. Хотела выпрыгнуть из ванной, но вовремя вспомнила, что на мне лишь тонкая, насквозь мокрая рубашка, а под ней ничего.
Села, прикрыв руками все, что было выше пояса, и заорала:
— Какого черта ты тут делаешь!
— Я? — в притворном удивлении взмахнул ресницами Сатус. — Я принимаю водные процедуры.
— Но почему именно здесь? — чуть менее воинственно спросила я, отступая под непримиримой аурой демона, которая кругами начала расходиться вокруг, затрагивая что-то внутри меня.
— Потому что это мой дворец, а ты — моя принцесса, — и вновь он делал это, направляя на меня свою магию, окутывая ею, напоминая о способности одним словом рушить всё.
— Я не твоя…, - по привычке начала спорить я, но почти сразу умолкла, вспомнив о недавнем разговоре. И моей клятве.
Сатус, все это время наблюдавший за мной со смесью насмешки и удовлетворения, кивнул, принимая моё поражение, а после заметил:
— Твоего друга вылечили и вернули обратно, — мокрыми руками он потянулся к голове и, запуская пальцы в черные волосы, провел назад, зачесывая.
Я как завороженная проследила за его движением, задержав дыхание. Осознанная часть меня ухватилась за мысль о том, что теперь с Тимом все в порядке, а вот интуиция была не согласна и шепнула на ухо: «Все, кого ты любишь, теперь будут заложниками. Его заложниками».
— Привыкай думать обо мне, как о своей паре.
— А ты привыкай, что я начну портить тебе жизнь! — огрызнулась я, вновь почувствовав себя смелой.
— Мышка, — обольстительно улыбнулся Сатус, — глядя на тебя я думаю, что до сих пор и не жил вовсе.
Сердце ёкнуло и забилось сильнее, но я собиралась игнорировать любые реакции тела.
С трудом отведя взгляд, который вновь и вновь возвращался к гладкой, блестящей от воды груди, изгибы и контуры которой влага подчеркивала лишь еще ярче, я покусала губы, а после спросила:
— Что значит «илир» и «илира»?
— Где ты это услышала? — помрачнел демон.
— Девушка, Бехар, которая меня сюда привела, назвала тебя так. И меня.
— Я приказал использовать упрощенный язык, чтобы тебе все было понятно, — он недовольно качнул головой, а я поняла, что кому-то сегодня влетит. — Но раз уж ты спросила… Илир — дословно означает «преемник», в обиходе так обращаются к наследнику действующего императора. Титул может быть применен и к тебе, потому что теперь мы связаны.
А я кое-что вспомнила.
— Ферай сказал, что ты не сможешь привести меня в свой дом. Потому что я — ваине, чужестранка.
— Да, все так, — невозмутимо подтвердил Сатус, внимательно и неотрывно взирая, из-за чего к щекам начала приливать кровь, а мне самой показалось, что в Розовой комнате стремительно нагревается воздух. Бросив мимолетный взгляд на зеркала, в одной части которых двигалось мое отражение, а в другой — Сатуса, я с удивлением обнаружила, что они запотели. — А ты реалистка, да, Мира? — неожиданно заявил демон. — Ты предпочитаешь правду, какой бы уродливой она ни была. Для тебя важно глядеть в саму суть вещей, не обманываться и не надеяться.