Багряный декаданс
Шрифт:
— Вот, — Ферай поставил рядом с Сократом глиняный горшочек, накрытый крышкой. — Как заказывал. Мясо. Свежее, еще теплое, только недавно из печи.
— А ты что принес? — кот, который успел завалиться на бок, капризно заглянул в руки Сатуса. Ну, хотя бы изображать из себя лежащего на смертном одре перестал. Да и шерсть его стала выглядеть гораздо лучше, вновь появляясь там, где были розовые проплешины, теперь уже значительно побледневшие. Не знаю, чем его потчевали местные врачеватели, но оно работало.
— Топор, — грозно заявил Сатус. — Чтобы отрубить твою болтливую голову.
— Мирка тебе этого не простит, так что, не старайся зря, — хмыкнул кот, принюхиваясь к содержимому горшочка.
Сатус покосился на меня, поймал мой взгляд и поспешил невинно заморгать. И хотя думала я в этот момент совершенно о другом, старшекурсник уже более мирно проговорил:
— Жаренные бедрышки принес. Вот, все как ты любишь, — и он бросил рядом с горшочком промасленный бумажный сверток.
— Откуда ты знаешь, что я их люблю? — Сократ окончательно «ожил» и широко облизнулся. Морда его, еще совсем недавно сохранявшая преувеличенно трагичное выражение, стала довольной и предвкушающей плотный и сытный обед.
Или, скорее завтрак, судя по времени.
— Я много чего знаю, — заявил принц и откровенный взгляд полетел в меня выпущенной стрелой.
Его безмолвный намек мне не понравился, в душе заворочалось нехорошее предчувствие, но сейчас было не до разборок с Сатусом.
— Сократ, а где сейчас мадам Мелинда?
— Спит, наверное, — отозвался кот, чье внимание целиком и полностью занимала еда.
— Спит? — мне показалось это невероятным.
— Ну, да, — кот лапкой сдвинул крышечку с глиняного судка и с наслаждением вдохнул густой пикантный аромат. — Я, конечно, её прикрыл, но от Итана Мельке хорошо досталось. В основном, её и так плохоньким мозгам, конечно, но и так тоже прилетело. Сбегая, Итан швырнул её на пол, а сверху уронил вешалку. Когда мы сюда вдвоем прихромали, лекари ей какое-то снадобье предлагали, но она отказалась, сказала, что пойдет к себе и отдохнет.
— А где её спальня?
— Как где? — встрял в разговор Сатус. — У вас на этаже. Ты что, не знала?
Я отрицательно замотала головой.
Оставив Сократа наслаждаться долгожданным перекусом, мы с парнями отправились назад в Академию.
Глава 25
Пока шли проверять, предается ли мадам Мелинда сну в раннюю утреннюю пору или, как и мы, страдает бессонницей, Ферай решил пристать с вопросами.
— Почему покинула комнату? — без обвинений, но очень строго начал демон. — Почему разгуливаешь в таком виде спрашивать не буду, зная тебя, уверен, без активных приключений не обошлось.
— М-м-м-м? — вяло отозвалась я, потому что усталость начала давать о себе знать.
— Тебе было сказано сидеть в своей комнате и не высовываться, но ты опять ослушалась! — продолжал настаивать парень… как-то очень по-хозяйски.
— Я…
— И кстати, почему ты оказалась именно в комнате Тая? — Ферай ткнул пальцем в беззаботно разглядывающего крышу Академии Сатуса. — Почему не в своей? Или не в чьей-то еще? — с каждым следующим словом в нем все отчетливее проступала эта его характерная авторитарная натура, которая в последние дни отошла на задний план, но периодически все же продолжала прорываться наружу, словно неукротимый зверь, которого посадили на поводок, но забыли этот поводок укоротить. Я видела старания Кана не быть слишком давящим, слишком требовательным. Наверное, он пытался быть лояльнее, чтобы не окончательно не запугать меня, вздрагивающую от каждого громкого звука, и все же, он не мог измениться.
Никто из нас не мог. Мы оставались такими, какими были, даже если притворялись изо всех сил. Самым страшным во всем этом было то, что любить тьму порой даже проще, чем свет. Потому что любишь вопреки. И это «вопреки» превращается в твою опору в бесконечно изменчивой круговерти жизни, ведь нет ничего более стабильного, чем злая душа.
Мы такие, какие мы есть. И ничто этого не изменит, ни любовь, ни ненависть.
— Не знаю, — пожала я плечами не глядя на принца, который шел с другой стороны от меня. — Просто… подумала о возвращении в Академию.
— И бросила Инсара одного? — на мои удивленно взлетевшие брови Кан пояснил: — Тай мне все рассказал. Это нанесет непоправимый урон самолюбию нашего миловидного красавчика, — он весело рассмеялся, а я поняла, что слышу его смех впервые. До этого он либо глядел грозно и отвечал грубо, либо просто молчал, сидя рядышком.
У него был приятный смех. Такой мягкий и искренний, из-за которого у него появлялись ямочки на щеках и в этот момент он мог посоперничать в очаровании с Инсаром. Ему хотелось улыбаться в ответ и смеяться вместе с ним. И я бы, наверное, даже попыталась… если бы были силы.
— Ну, «бросила» — это громко сказано, — вздохнула я, с трудом переставляя ноги. — Я же не подняла его на крышу и не столкнула вниз. Я просто… забыла взять его с собой.
— Вот в этом-то и проблема! — окончательно расхохотался Кан, который смотрел на меня с теплотой.
Я погрустнела еще сильнее.
— Ладно, не расстраивайся! — попытался утешить меня демон, погладив по плечу. — На самом деле, он уже в Академии.
— Правда? — обрадовалась я, потому что самой было неловко из-за случившегося.
— Да, он вызвал Рыцарей и те помогли ему вернуться.
— Звучит так, словно Рыцари у вас на побегушках, — заметила я. — Такое местное такси!
— Понятия не имею, что ты имеешь в виду, но если мы просим их о чем-то, то они не отказывают, — вставил Сатус, глядя поверх моей головы на Кана.
— Да уж, удобно, — вздохнула я, думая о том, как хорошо было бы сейчас просто лечь и уснуть. При одной только мысли о кровати глаза начали непроизвольно закрываться и каждый раз поднимать веки становилось все невыносимее.
Я уже подняла руки, чтобы похлопать по щекам, взывая к собственном силе воли, как ноги вдруг оторвались от земли, и я взлетела в воздух.
Коротко взвизгнула, сразу же испытав невиданный прилив бодрости, и вцепилась в чьи-то широкие плечи.
Как оказалось, это были плечи Сатуса.
— Ты чего? — завопила я и забилась у него на руках, брыкая ногами и пытаясь вырваться.
Но он лишь сильнее прижал меня к себе. Для него это было практически как удерживать своенравного котенка, а для меня — как будто я оказалась в объятиях Железного дровосека.