Бахрейн
Шрифт:
На рынке шумно. Каждый расхваливает товар по-своему. Один — с прибаутками, другой берет голосом. Сидят прямо на прилавках, поджав под себя ноги, отгоняют с еще не просохших рыбин назойливых мух. Кругом серебрится чешуя. В воздухе носится невидимый настой соленой морской воды и рыбной слизи. Он поглощает все другие запахи, проникает в поры, забирается под одежду.
Часам к десяти рынок пустеет. Люди запаслись дарами моря, готовятся к обеду. А потом — с часу дня до пяти — вымирает весь город. Это время отдыха. Закрыты министерства, банки, страховые конторы, торговые агентства, учреждения, магазины. Никого нигде не сыщешь, ни с кем не поговоришь. Водители загоняют машины на теневую сторону улицы и тоже отправляются
Знойно... Хотя бы глоток холодной воды. Это легко сделать, если вернуться в гостиницу, которая носит древнее название Бахрейна — «Дильмун». Но когда подумаешь, что надо тащиться через весь город по такому пеклу, отпадает всякое желание. Пытаюсь подавить в себе мучительные приступы жажды и прибавляю шаг. Еще сто метров, еще двести... Магазинчики закрыты. Привычных ларьков или тележек с газированной водой здесь нет. Проехал велосипедист. На багажнике прикручен веревкой квадратный брусок льда. Лед подтекает и слабенький ручеек воды падает на заднее колесо, мостовую. Асфальт раскален — от воды скоро не остается и следа. Вот лизнуть бы этот «ледяной торт»! Велосипедист исчезает за углом почтового отделения. У него свой маршрут, у меня — свой. Надо торопиться, а в этом раз и навсегда установленном из-за жаркого климата распорядке дня даже спешить не так-то просто. А меня уже ждут, ждут рыбаки в порту, с которыми у меня есть договоренность о встрече.
Начался отлив. Суда, пришедшие утром с уловом, лежат на отмели, будто выброшенные шквальным ураганом. Рыбаки сушат снасти, готовят на жаровнях пищу. Разговор заходит об их жизни, связанной с морем.
— В открытом море, — говорит хозяин судна Зайани, — мы вылавливаем не так уж много рыбы. Ведь рыболовецкий флот на Бахрейне не велик. Обычно рыбаки ставят на мелководье ловушки. Мы их называем «хадра» или «гаргура».
Как и в других арабских государствах побережья Персидского залива, жители Бахрейна на протяжении многих столетий добывали в море значительную долю нужных им продуктов питания. Рыба на Бахрейне — один из основных видов продовольствия. Сейчас на душу населения в среднем приходится по 20 килограммов свежей рыбы в год. Это больше, чем во многих странах мира. Однако подсчитано, что в связи с приростом населения количество вылавливаемой рыбы к 1985 году необходимо удвоить.
В заливе Бахрейн и прилегающих водах насчитывается более трехсот различных видов рыб. Ловят бахрейнцы главным образом ставриду, сардины, лосося, тунца. Рыбой откармливают и скот, идет она также на удобрение полей. Но об ее экспорте говорить еще рано. На архипелаге отсутствуют холодильные установки, позволяющие хранить и перерабатывать рыбу, не предвидится в обозримом будущем и приобретение рефрижераторных судов.
В рыбном промысле процветает издольщина. Лодки, сети, моторы принадлежат крупным дельцам или ростовщикам, которые сдают их в аренду рыбакам. В 1965 году на архипелаге начала действовать «Бахрейн фишинг компани», входящая в группу известной британской «Росс сифудс». По существу «Росс сифудс» и руководит всеми рыболовными промыслами. Ее агенты занимаются также заготовкой панцирей морских черепах, плавников акул и креветок.
Промыслом креветок здесь начали заниматься в широких масштабах в 1966 поду, когда был построен завод для их переработки, В 1969 году экспорт креветок в США, Японию и Западную Европу дал Бахрейну около двух миллионов долларов дохода. Однако расширение траулерного флота в соседних странах вызывает у рыбопромышленников Бахрейна серьезное беспокойство.
МНОГОЛИКИЙ ГОРОД
Манама — город многоликий.
Знакомясь с Манамой, я случайно натолкнулся на огромный пустырь, где в полнейшем беспорядке понастроено огромное количество клетушек-сараев из старых ящиков, выброшенных морем досок, порожних бочек и обрезков ржавого железа. Здесь живут самые бедные обитатели столицы.
Но стоит отъехать на десяток километров от этих трущоб, как взору открывается панорама города-спутника Иса-таун. В новеньких одно-, двух и трехэтажных домах, сооруженных в мавританском стиле, живет около 12 тысяч человек. В городе — торговый центр, мечеть, кинотеатр, стадион, школы, раздельные лечебницы для мужчин и женщин.
Как мне объяснили в городском муниципалитете, строительство Иса-тауна имело целью продемонстрировать перед другими государствами Персидского залива финансовое могущество Бахрейна. Власти полностью финансировали разработку проекта и строительные работы. А теперь каждая поселившаяся там семья, из зажиточных слоев населения конечно, возмещает государству с рассрочкой в 20 лет стоимость жилья. В ближайшие годы намечается застроить еще несколько районов Иса-тауна и довести численность его населения до 36 тысяч.
Строительный бум на Бахрейне заметен не только в Иса-тауне. Рабочие расширяют мост (дамбу), соединяющий острова Бахрейн и Мухаррак. Сразу же при въезде в Манаму у дороги установлен щит с надписью: «Здесь будет возведена гостиница «Хилтон»» (американский «король отелей» успел добраться и до Бахрейна); к многоэтажной гостинице «Галф» пристраиваются два новых крыла; японская фирма взяла подряд на создание искусственной насыпи в западной части Манамы, чтобы на отвоеванном у моря участке земли в 200 квадратных километров соорудить новый торговый центр столицы.
В городе один за другим открываются новые отделения иностранных банков. Сейчас их уже одиннадцать. А в 1967 году здесь действовало всего три банка. В некоторых западных столицах бизнесмены начинают рассматривать Бахрейн как своего рода «Швейцарию» Арабского Востока.
В часы «пик» на главных магистралях города, ведущих к учреждениям, конторам, банкам, возникают автомобильные пробки. (Сейчас на Бахрейне насчитывается около 12 тысяч легковых и грузовых автомашин. ) Появилась нехватка конторских помещений, резко подскочила вверх квартирная плата.
Мало что меняется лишь в старом торговом районе Манамы, который начинается от Баб-эль Бахрейн — белокаменной арки Ворот Бахрейна. Здесь настоящий лабиринт торговых улиц, кое-где прерываемый стройными минаретами мечетей. В лавчонках, где одновременно трудно уместиться продавцу и покупателю, множество товаров, завезенных из разных стран земного шара. Японские транзисторные радиоприемники, западно-германские электробритвы, швейцарские часы, американские джинсы, французские духи... Есть лавки побогаче, а встречаются и такие, на которых лежит печать приближающегося банкротства. За прилавками, как правило, стоят индийцы или пакистанцы.