Бал неисполненных желаний
Шрифт:
Народ расходился. Соня смотрела им вслед, и в душе рождалось странно щемящее чувство. Ей хотелось всех догнать, спросить, кто куда идет, присоединиться к кому-нибудь. Только не оставаться одной. Ребята помогут – поговорят, сделают вместе с ней уроки, пойдут гулять. Эта уверенность в тех, кто сейчас уходил, рождала восторг пополам с тревогой. Да, да, она была в них уверена. Она даже знала, кто куда сейчас направляется. Гера – в Высшую школу экономики, на курсы. Федя с Ваней – в физический кружок при обсерватории. Славка
В гардеробе Соню окликнул незнакомый парень. Он был невысок, светловолос. Широкое открытое лицо. Добродушная улыбка. Серая куртка.
– Привет! – Он стоял, просунув руки сквозь решетку, отделяющую гардероб от холла. Словно помощи просил. – Ты не подскажешь, где я могу найти одиннадцатый класс?
Соня вгляделась в парня. Так вот он какой – новенький! Со странной фамилией Гладкий. Симпатичный.
Уже открыла рот ответить, что она и есть из одиннадцатого, что все ушли, но если ему нужна какая-нибудь информация… Сама себя и одернула.
– Одиннадцатого класса в этой школе нет.
И выскочила из гардероба.
Глава 2 Новенький
Дима жил на последнем этаже девятиэтажного дома. Лифт останавливался между этажами, и один пролет пришлось подниматься пешком. Портреты кошечек и собачек Соню встретили уже на первом этаже. На последний, как стрелочки в детской игре, ее вела очередная цепочка фотографий – снова кошки, травинки, цветочки… лошадь. Большое изображение коня встречало в прихожей, приковывало взгляд.
Димочка отступил в глубь узкого коридора, пропуская одноклассницу в квартиру.
– Ты один?
– Родители скоро придут.
В тренировочных брюках и белой футболке Падалкин выглядел подчеркнуто худым и высоким.
– Ты уже сделал уроки?
Соня прошла в комнату и прежде, чем Димочка успел свернуть файл на компьютере, заметила фотографию Томки. Все-таки рыжая редкостная дрянь. Надо об этом поговорить со Славкой. Пускай она хотя бы извинится.
– Я работаю, – холодно ответил Димочка, откатываясь в кресле от стола.
– Давай вместе напишем о политическом строе в России в конце девятнадцатого века. Ты уже выбрал партию?
– Да, анархистов.
– А почему не социалистов?
– Они плохо кончили.
– Анархистов тоже что-то не видно.
– Их зато всегда было хорошо слышно.
Спорить Соне не хотелось. Она положила на стол учебник, с флешкой в руках подошла к компьютеру.
– Все равно тебе нужна пара, кто-то должен быть оппонентом в дискуссии.
Она шевельнула мышкой, не сразу нашла курсор, ухитрилась нажать на клавишу, вновь разворачивая файл с фотографией Тамары.
– Шла бы ты, Мармеладова.
– Падалкин, ты на Тырина не тянешь.
– А ты на мать Терезу.
– Слушай! Ты сам виноват!
Димочка отвернулся и засопел.
Очень хотелось уйти. Поймать где-нибудь Славку и стукнуть по голове тяжелым.
– Она мне очень нравится, – прошептал Димочка. – Зачем она так поступила? Передай ей, что мне плохо.
– Не буду. – Соня закрыла программу с фотографией. – Буду делать с тобой доклад.
– Доклад у меня с Кудрей. Мы уже все обговорили.
Самое время вставать и уходить.
– Я сегодня видела новенького.
– Белозубый красавец с летящей челкой?
– Что-то типа такого.
– Тогда ему вдвойне не повезло. Красавчиков мочат с особым удовольствием.
– Мне не с кем писать доклад.
– Пиши с Тамарой.
– Тамара с Максом.
Димка засопел с удвоенной силой.
– Ты сам виноват, – напомнила Соня, как будто щит перед собой подняла.
Падалкин вздохнул. Тяжело. Было видно, как опускаются его плечи. Но тут он вздернул подбородок.
– Конечно, ты, Сладкова, гораздо красивее всех грузинских царевен, – быстро заговорил он. – Но я правда договорился с Филиппом, мы не можем менять тему.
Падалкин отстранил Соню, дотягиваясь до мышки. На экране выскочила страница социальной сети, курсор пробежал вниз по переписке. Фотография кошки чередовалась с ликующей физиономией Кудри. Мальчишки и правда все успели обсудить.
– Чаще бывай онлайн, все узнаешь не выходя из дома.
– Тогда давай пить чай! – Соня не спешила сдаваться. Она бросила учебник с флешкой в сумку и достала оттуда коробку зефира.
Дима замер. Остановившимся взглядом он смотрел на Соню, словно программа в его мозгу зависла.
– Эй, – щелкнула пальцами Соня, – отомри.
– Да! – вдруг воскликнул Дима. – Мы будем пить чай.
И бросился в другую комнату
Все-таки Соня была права: парни от любви глупеют окончательно и бесповоротно. Она посмотрела на бесконечные стеллажи книг. Бросилось в глаза разноцветное собрание сочинений Владислава Крапивина. Когда-то ей самой очень нравился «Мальчик со шпагой». Стругацкие, Емец, Панов. Одинокая книга Лукьяненко «Мальчик и тьма». Ряды томиков перебила стопка журналов. О фотографировании. А дальше опять Гессе, Мураками…
– Сладкова!
Вспышка ослепила. Дима стоял в дверном проходе, расставив ноги. Фотоаппарат с массивным объективом он держал, как, наверное, в свое время солдаты держали ружья.
– Замри! Стреляю.
Он выглянул из-за камеры и сделал подряд несколько снимком.
– Тебе кто-нибудь говорил, что у тебя фотогеничное лицо?
Соня моргнула раз, другой, прогоняя из глаз желтых зайчиков.
– Только что узнала.
– Зачем тебе Падалкин? – выговаривала ей на следующий день Тамарка. – Ты умрешь с ним от скуки.