Балатонский гамбит
Шрифт:
— За тобой небось прискакал донжуан-то, — Харламыч заговорщицки подмигнул Прохоровой. — Неймется ему все. Его вся дивизия знает, байки рассказывают.
— Да, прямо не вздохнешь от его ухаживаний, — Наталья допила чай. — Наконец-то для него поручение нашли. Если выполнит хоть что-то, то это просто невиданное событие будет.
Взяв шинель, решительно встала из-за дощатого столика.
— Ну, ты долго жевать будешь? — строго посмотрела на Прохорову. — Кто же так наедается перед тем, как на противника охотиться? Я хоть не снайпер и вообще к боевым делам мало отношения имею, но мне и то понятно. От такой порции только на боковую завалиться, а не немца выслеживать. Заснешь. Да и вообще женщине так много есть нельзя.
— Ну, где эта Прохорова? — наверху послышался недовольный голос капитана Иванцова. — Я думал, она давно в окопе, а ее еще ни сном ни духом. Да Федулова та давно уже бы на месте сидела, приглядывалась бы, приспосабливалась, как удобнее. А эта дрыхнет еще. Харламыч! Буди снайпершу. Ты у них там?
— Да они уж встали давно, идут, — Харламыч высунулся из землянки. — Я им картошечки. Ты не серчай, Степан Валерьянович… Идите, идите, — подтолкнул обеих девчонок.
— Картошечки! Картошечку еще заслужить надо…
— Это из-за меня, Степан Валерьянович, не серчай, — Наталья решила прикрыть Прохорову, чтобы та особенно не расстраивалась, — вчера долго болтали, я виновата.
Она вышла из землянки и пошла по глубокому ходу сообщения. Прохорова мелкими шажками семенила за ней.
— Где твоя ячейка? — Наталья повернулась к ней.
— Вон там, — Прохорова ткнула пальцем.
— Ну, так веди.
— Лейтенант Голицына, а вы почему вчера в штаб не явились? — откуда-то сверху свалился Коробов и встал перед Натальей, отряхиваясь.
— А у меня, капитан Коробов, приказ явиться сегодня к семнадцати, — Наталья оттолкнула его, проходя вслед за снайпером. — Я еще задание не выполнила.
— А что тянете?
— А твое какое дело, Коробов? Ты чего сюда прикатил? Ты иди, иди, Надя, не оглядывайся, — сказала она Прохоровой. — Обустраивайся. Я сейчас. Только вот с товарищем капитаном побеседую. Ты что, Коробов, не понимаешь? — она подошла, взяла его за портупею. — Ты мне осточертел. Я от тебя, а ты за мной.
— Да нужна ты мне!
Коробов повернулся на каблуках и тут же наткнулся на Иванцова.
— А вы, капитан, что кричите? — одернул тот его. — Сейчас снайперу работать надо, снайпер шума не любит, у него работа тихая. А вы воздух зря сотрясаете. Вы всю позицию сверили, все записали?
— Записал…
— Так и езжайте в штаб. Не мешайте людям.
— Я…
— Пройдемте, капитан, пройдемте, я вам еще кое-что покажу, чего вы явно не заметили.
Потянув Коробова за рукав шинели, Иванцов увел его с собой. Наталья вошла в окоп к Прохоровой.
— Слава богу, даже дышать легче стало, — сказала она.
— А что, ухажер твой? — спросила та, не скрывая любопытства.
— Он разве что козе рогатой не ухажер, — ответила Наталья раздраженно. — Ты давай вперед смотри, а не о Коробове думай. А то опять капитан разносить будет, и поделом, кстати. Ты, Надя, невнимательная. Все о ерунде какой-то думаешь. Сосредоточься на деле.
На востоке едва приметно заалело небо; жиденький туман, стелившийся по земле, стал рассеиваться; показались траншеи противника. Наталья всматривалась в расположение немцев, но ничего, кроме черных бугров, простым глазом, конечно, не видела. Оставалось надеяться, что Прохорова в снайперский прицел видит больше. Прошел час. Наталья даже замерзла стоять, и про себя жалела, что подвязалась на все это — Прохоровой помогать. Пусть делает, как знает.
— Что там, Надя? — спросила, не утерпев, когда пошел уже третий час их ожидания.
— Да, никого, точно вымерло все. Вчера там солдат полно было, — добавила она шепотом, — а сегодня куда подевались?
— Ладно, наблюдай, не отвлекайся, — подтолкнула ее Наталья. Она уже поняла: с Прохоровой только начни болтать, она не остановится. Надя снова прильнула к окуляру.
Понимая, что она в данном случае не помощник, Наталья смотрела равнодушно на черный изгиб вражеской траншеи, перед которым виднелись колья и паутина проволочного заграждения. Сзади поднималась вверх серо-черная, изрытая окопами, равнина. Виднелись какие-то нагромождения из кирпича.
— Вон, вон, в развалинах, — радостно прошептала Прохорова.
Наталья подалась вперед, но толком ничего не рассмотрела, только что-то серое за бурой грудой кирпича. Прохорова заерзала, ей сразу стало тесно в окопе, даже Наталью ногой лягнула.
— Мне ж три года только и трещали про этих немцев, а вот они немцы, вот они, гады, — шептала она.
— Ты не заводись, не заводись, — Наталья решила охладить ее пыл. — Ты прицелься хорошенько и стреляй. Только спокойно, не волнуйся.
Прохорова нащупала пальцем спусковой крючок и затаила дыхание. Она подводила перекрестье прицела даже излишне старательно, как показалось Наталье. «Как бы не переборщила опять, — подумала Наталья с тревогой. — Видно, старается, но и перестараться тоже вредно».
— Сейчас, сейчас, — шептала Надя, — никогда не жди выстрела, так говорили в школе, иначе промахнешься.
— Стреляй, чего медлишь?
— Есть! — Прохорова нажала на крючок и тут же запрыгала на месте. — Попала! Попала! Я в офицера попала! — схватила Наталью за плечи.
— Ну, молодец, вот видишь, — Наталья тоже обрадовалась, хотя сомнения одолевали… Обычно офицер — это хорошая добыча для опытного снайпера, не то, что для начинающего.
— Прохорова! Сколько можно, Прохорова! — злой голос Иванцова на обеих произвел впечатление ледяного душа.
Капитан спрыгнул в окоп, щеки у него были пунцовые.
— Так она ж попала, Степан Валерьянович, — вступилась за новенькую снайпершу Наталья. — Ты попала? — она повернулась к Наде.
— Да, попала, — ответила та обиженно.
— Да ты сама посмотри, в кого она попала, — Иванцов сунул Наталье свой бинокль. — В бабу какую-то попала. Ты не видишь, я понимаю, но она-то, у нее окуляр для чего?
— Что действительно женщина была? — Наталья взглянула в бинокль.
— Да, — подтвердила Прохорова. — Но у нее погоны на плечах, не меньше полковничьих.