Балетные туфельки

Стритфилд Ноэль

У него все внутри перевернулось, когда он понял, что может не пройти испытание. Уилф, наверно, специально дал ему задание, которое он не сможет выполнить. Это было ужасно, потому что если он не принесет гнома, то его не возьмут в банду и он не сможет достать деньги.

Дети должны были возвращаться домой все вместе, но обычно никто не видел, как они приходили. Часто Франческо и Анна тихонечко проходили в дом, а Гасси задерживался с мальчиками. А теперь он специально отстал, потому что был так погружен в свои мысли, что хотел побыть один.

Дорога, которой дети

с Кресент ходили домой, проходила через широкую улицу, где дежурила женщина дорожный инспектор. Она следила, чтобы дети благополучно переходили дорогу. В этот день даже светофор был против Гасси, и поэтому он остановился, облокотившись о фонарный столб и ожидая, когда инспектор подаст ему знак идти. Он стоял в раздумье и вдруг увидел необычное зрелище. Двое детей везли странного человечка в маске и старой шляпе. Человечек сидел в повозке, сделанной из коробки. Пока он рассматривал эту процессию, к нему подошла инспектор и взяла его за руку.

– Пошли, мечтатель. Я тебе сигналила, сигналила, но ты даже не обратил внимания.

Гасси указал на человечка в повозке:

– Что это?

Инспектор довела Гасси до тротуара и дала знак машинам.

– Это «пенни за человечка». Когда же наконец пройдет пятое ноября? Очень вы, дети, навязчивы со своими человечками.

На другой стороне дороги Гасси оглянулся, чтобы посмотреть на уже скрывающуюся за углом повозку. Если другие могли делать человечков и перевозить их в повозке, то почему нельзя гнома перевезти таким же образом?

Уже в следующую минуту Гасси снова торжествовал. Он спросит Уолли, что это за человечек. Он уже ощущал себя членом банды. Он подпрыгнул на месте и вприпрыжку побежал домой к чаю.

Глава 24

ГНОМ

Несмотря на то что ребята Докси уже прижились в Фитоне, Уолли продолжал о них заботиться и волноваться, как если бы они были тут новичками. Поэтому на следующее утро, когда он на перемене встретил Гасси, который его разыскивал, он сразу нашел место, где им можно было поговорить.

– Чего это за пятое ноября? – спросил Гасси.

– Не «чего», а «что», понятно? Это по поводу Порохового заговора. Был такой парень, Гай Фоукс, который хотел взорвать Парламент, но его поймали. И с тех пор мы делаем человечков и сжигаем их пятого ноября, в тот день, когда он пытался это сделать. А еще всегда бывает салют.

– Кто угодно может сделать человечка?

– Конечно. Я иногда тоже делаю. Я вожу его в коляске и прошу пенни за человечка. Деньги, которые нам дают, идут на салют, – и тут Уолли вспомнил, что у Гасси еще нет его доли за уроки Анны. – Но если тебе что-то дадут, то ты можешь потратить это на Анну, никто не узнает.

Гасси не мог признаться Уолли в своих планах. Он чувствовал, что Уолли не одобрит его общение с Уилфом и бандой. Но ему нужна была коляска, и это должно было остаться в тайне.

– А ты не мог бы одолжить мне коляску всего лишь на один вечер? Я ее тебе пригоню завтра до начала уроков. А еще – можешь никому не говорить, что ты мне ее одолжил? Понимаешь, мне нужно удивить Франческо, когда я ему дам пятьдесят пенсов.

– Мало шансов получить пятьдесят пенсов, – сказал Уолли. – Тебе повезет, если добудешь десять. Люди теперь не дают деньги просто так, они говорят, что салют – это опасно, а нам, детям, нужно запретить попрошайничать.

– Но это же разрешено?

– Полиция тебя не остановит, если ты об этом спрашиваешь, но вот мой папа, например, отлупил бы меня, если бы узнал, что я хожу с человечком. Мы с мамой ему не рассказываем.

Гасси узнал главное – это не запрещено законом. Конечно, дядя рассердится, если узнает, что его гнома используют как человечка, но рискнуть стоило.

– Так могу я сегодня одолжить у тебя коляску?

Уолли сомневался.

– А почему бы мне с тобой не пойти? Моя мама рассердится, что я отпустил тебя одного поздно вечером в город.

Гасси умел быть убедительным.

– Мне всего-то нужна коляска на часик после чая, а потом я ее обратно пригоню.

Уолли неохотно согласился.

– Ну, ты знаешь, где она стоит. За загоном Бесс. Только ради бога, постарайся потише. Ты мою маму в гневе не видел, и, поверь мне, не стоит.

Всю оставшуюся часть дня Гасси прорабатывал свой план. Учителя один за другим ругали его за невнимательность, но для Гасси это не имело никакого значения. То, что он задумал, было для него намного важнее всех уроков, и это требовало четкого плана; пусть ругаются, он завтра с этим разберется.

После чая, не говоря ни слова ни Франческо, ни Анне, Гасси выскользнул из дома. Он знал, что это абсолютно безопасно, потому что даже если Франческо будет волноваться, он ничего не скажет тете, а с дядей они вообще разговаривали только при крайней необходимости.

Первой целью Гасси была коляска. Обычно вещи с лотка хранились ночью в коляске, накрытые полиэтиленом, но Уолли пообещал расчистить место для человечка.

Странное у Гасси было ощущение, когда он тайком прокрался на ферму Уолли. Особенно это ощущалось потому, что телевизор работал, а значит, семья была дома. Ужасно обидно было пробираться за загончиком, не сказав ни слова Бесс и даже не почесав ее, и Бесс, казалось, тоже не поняла, что происходит, поэтому, узнав запах Гасси, она удивленно хрюкнула. Коляска была старая и скрипучая, и очень непросто было провезти ее тихо, но, к счастью, все звуки, которые она издавала, заглушались музыкой из телевизора.

Гасси беспрепятственно провез коляску по улице Кресент и припарковал ее снаружи Данроамина. А теперь нужно было сделать самое сложное. У каждого дома на улице Кресент с одной стороны была маленькая дорожка, а в конце ее мусорный ящик, который опустошали раз в неделю. Сесил выходил в сад из гостиной через стеклянные двери, поэтому он всегда держал дверь в сад закрытой, кроме того дня, когда приходил мусорщик. Сегодня был день, когда мусорщик не должен был появиться, поэтому Гасси знал, что ворота будут закрыты. Но в доме мистера Аллана, папы близнецов, не было стеклянных дверей, поэтому он и его семья всегда выходили в сад через ворота. Зная это, Гасси пошел по дорожке и вошел в их сад.