Баллада о кулаке (сборник)
Шрифт:
— Беда, господин! — крикнул возница (не побоявшийся в свое время доставить судью Бао к земным границам ада Фэньду). — Смута в городе! Гвардейцы Чжоу-вана взломали войсковую государеву житницу, и теперь принц раздает рис своим солдатам в счет невыплаченного жалованья!
— Это дело принца Чжоу и областных властей, — пожал плечами выездной следователь.
— Но это еще не все, мой господин! Люди Чжоу-вана захватили городское казначейство, сам казначей арестован, и начальник уезда господин Цзинь Нань — тоже! Говорят, якобы за растраты и эти... как их?..
— Короче! — прервал слугу судья Бао, постепенно осознавая, что даос был прав и ему лучше поскорее убраться из города вместе с семьей.
— Говорят, командующего правительственными войсками, господина Чи Шу-чжао, тоже хотели арестовать, но он успел уйти из Нинго с большей частью гарнизона!
— Старого вояку не проведешь! — пробормотал судья.
— Прошу вас, господин мой, уезжайте — не ровен час...
— Пожалуй, ты прав. — Судья наконец принял решение. — Эй, Ли, помоги Паню разгрузить овощи с повозки — да не несите в кладовую, времени нет, прямо тут во дворе и ссыпайте! А ты, Мэйнян, — обернулся он к служанке, стоявшей позади и слушавшей с открытым ртом, — закрой рот и беги в дом, пусть женщины собираются сами и помогут одеться Старшему Вэню! Но быстро, быстро!..
Они почти успели — просто громкий требовательный стук в ворота успел раньше.
— Может, не открывать, мой господин? — неуверенно спросил возница Пань, одновременно кладя руку на черенок лопаты.
— Открой, — спокойно приказал выездной следователь. — И положи лопату — или ты хочешь лишиться головы?!
Солдат было трое. Ими предводительствовал красный и едва не лопавшийся от спеси тунлин, которого судья Бао сразу узнал: именно он чуть больше недели назад поносил Чжоу-вана на площади Двух Рыб и призывал самим взять то, что принц не хочет отдавать добром.
— Это ты — подлый мятежник и заговорщик Бао Лунтан, до сего дня занимавший в Нинго должность судьи?! — По-прежнему корявый и немытый палец тунлина уперся в грудь достойного сянъигуна.
— Я — Бао Лунтан, чиновник третьего ранга, по велению Сына Неба — судья города Нинго, пожалованный титулом Господина, Поддерживающего Неустрашимость, — четко и раздельно выговорил выездной следователь в лицо несколько опешившему тунлину...
И не выдержал, побагровел, сорвался на крик:
— И только во власти правителя области или самого Сына Неба сместить меня с этой должности и предать суду!
Тунлин невольно отшатнулся, но тут же взял себя в руки и осклабился:
— Это ты расскажешь палачу в пыточной или сиятельному Чжоу-вану, если будешь допущен к нему! Взять его!
Судья Бао не сопротивлялся.
С достойного сянъигуна сорвали пояс вместе с висевшей на нем печатью, а также чиновничью шапку, руки скрутили за спиной, на шею накинули веревку и вывели со двора под безысходный вой женщин и угрюмые взгляды слуг.
Так его прогнали почти через весь город, и всю дорогу судья смотрел в землю, потому что ему было невыносимо стыдно. Его, уважаемого человека, ведут со связанными руками и веревкой на шее, как последнего преступника!
Позор, который нелегко пережить.
То, что судья невиновен, было несущественно.
Против ожидания его повели не в городскую тюрьму, а ко дворцу Чжоу-вана. Спустившись на нижний ярус, солдаты втолкнули судью в подвалы и двинулись следом по сырому, тускло освещенному коридору.
«Дворцовая темница», — понял Бао.
Его довольно долго вели все ниже и ниже. Потом последовал окрик, и судья послушно остановился перед крепкой, обитой железом дверью, ничем не отличавшейся от десятка точно таких же дверей, мимо которых они успели пройти.
Лязгнул засов, противно заскрипели дверные петли.
— Заходи.
Не дожидаясь пинка в спину, выездной следователь шагнул через порог — и застыл, обалдело глядя на узника, сидевшего в углу камеры.
Несмотря на скудное освещение, судья сразу узнал его.
Позади захлопнулась дверь, щелкнул запираемый замок.
— О Небо! — мысленно возопил судья Бао, воздев руки к слезящемуся потолку. — За что?!
Крик его души пропал втуне — Небо молчало.
В отличие от сюцая Сингэ Третьего.
— ...Да простит меня, недостойного, высокоуважаемый сянъигун, но испрошу я позволения дать ему еще один совет: как начнут вас допрашивать да пытать — вы уж лучше сразу во всем сознавайтесь, а то знаете, какие тут пытки? О-о, тут такие пытки, господин мой, что и во сне не приснятся, и наяву не привидятся, и в аду не додумаются!..
«Много ты знаешь, о чем в аду додумываются!» — хмыкнул про себя выездной следователь.
Время тянулось невыносимо медленно, сюцай привычно зудел в углу, но характер обычной болтовни Сингэ Третьего существенно изменился. Если он и рассказывал истории, то все больше связанные с пытками, дознаниями и казнями, а также упоминал о преступниках, чистосердечным раскаянием сумевших облегчить свою участь вплоть до полного помилования. В перерывах между этими однообразными повествованиями сюцай всячески убеждал бывшего начальника признаваться на предстоящем допросе во всем — дабы облегчить свою участь, а заодно и участь недостойного, но при этом ни в чем не повинного сюцая Сингэ Третьего...
Судья почти не слушал сюцая, но кое-что из непрекращающейся болтовни все-таки просачивалось в его сознание — и, как ни странно, навело достойного сянъигуна на некоторые весьма любопытные мысли.
Правда, совсем не те, какие пытался поселить в голове судьи Бао неугомонный сюцай.
То, что принц Чжоу решил любой ценой предотвратить зревший в Нинго бунт, было ясно как день. И рассуждал принц вполне здраво: если солдатам выплатить жалованье, то они снова станут послушны, а без их поддержки горожане пошумят-пошумят и раскошелятся.
Однако казна Чжоу-вана пустовала. Где же взять серебро и рис? Как где? — В областной казне и войсковой государевой житнице! Плевать, что будет потом, лишь бы поскорее утихомирить разбушевавшихся вояк!
Судья Бао нахмурился и недовольно заворочался на охапке прелой соломы — другого ложа в камере не было, — вспоминая, что подобное безобразие стало возможным лишь после воцарения нынешней династии Мин. Именно тогда возобновили древний порядок, отмененный около восьмисот лет назад при объединении Чжунго* [Чжунго — дословно «срединное государство», одно из названий Китая.] в единое государство. («Как раз вскоре после того, как Бодхидхарма явился в тогда еще никому не известный Шаолинь», — подумалось вдруг судье, но эту мысль он осторожно отложил на потом.) Победитель монголов, первый государь династии для закрепления власти правящей семьи принялся раздавать родичам ванские титулы и жалованные уделы, в результате чего единая власть в Чжунго снова распалась на две ветви: собственно центральная власть со своими войсками, имперскими чиновниками, к которым принадлежал и сам судья, начальниками уездов и местных гарнизонов, и власть кровнородственных, или областных ванов, опять-таки со своими чиновниками, военачальниками, гарнизонами от пяти до девятнадцати тысяч солдат, казной, житницей...