Баллада о Максе и Амели
Шрифт:
Я с ужасом слушала все это. Я даже почувствовала, как сдавливается моя собственная шея, хотя на ней не было никакого ошейника.
– В этом нет ничего ужасного, – сказал Макс, однако по его голосу было заметно, что ему это отнюдь не нравится.
– А ты разве не хотел бы бегать так, как тебе самому хочется? Не хотел бы сам решать, когда тебе опорожняться и где?
– Бегать на поводке – это для меня вполне нормально.
– Об этом я не спрашивала.
– Я думаю, хозяин боится, что иначе я убегу и попаду под автомобиль, и поэтому он держит меня на поводке. А вот хозяйка очень часто позволяет мне бегать без поводка.
– Ты так и не ответил
– Приятным я это не считаю. И однажды хозяин чуть не задушил меня, когда потянул слишком сильно. Но вообще люди относятся ко мне хорошо. Даже когда спорят друг с другом, они при этом находят время, чтобы меня погладить или потискать.
– А что это – «потискать»?
– Они прижимаются ко мне – прижимаются крепко и ласково.
Я не знала, что на это сказать. Я не могла себе даже представить, как можно делать такое с людьми. Если бы Макс не был по своей природе таким добродушным, я сочла бы его предателем своих сородичей-собак.
– А еще они дают мне еду.
– Дают еду? – удивилась я.
– Два раза в день.
– И этого хватает?
– Да.
Макс был довольно хорошо упитанным. Что бы там ни давали ему люди в качестве еды, это, видимо, было обильным и питательным. На мусорной свалке нам приходилось почти целый день заниматься поисками пищи, которая еще не испортилась и которую можно было бы есть.
– И тебе не нужно ее было искать?
– Нет. Зачем бы они стали ее от меня прятать?
Мой вопрос удивил его почти так же сильно, как меня то, что ему не нужно прилагать никаких усилий для поиска еды. Ему не приходилось каждый день бродить туда-сюда с пустым животом и рыться в мусоре. Еду ему, по сути дела, дарили. Я ради этого тоже пожертвовала бы свободой и возможностью опорожняться тогда, когда хочу, и, наверное, я ради этого вытерпела бы и такие вещи, как поводок и ошейник.
12
За время жизни на мусорной свалке мне еще никогда не приходилось идти так долго. Там я бродила туда-сюда и ложилась отдохнуть тогда, когда мне хотелось, так, как мне хотелось, и там, где мне хотелось. Ни за что бы не подумала, что мне когда-нибудь придется проделать такой долгий путь. Мой инстинкт требовал, чтобы я сделала остановку и отдохнула на плоском камне под солнцем. Однако я не поддавалась этому своему желанию. Я не хотела проявлять слабость перед Максом. Я ведь была сильнее его, изнеженного пса, который спал с людьми и позволял им себя кормить.
Солнце позднего лета висело низко над нами на небе. Меня мучила ужасная жажда. Макса, возможно, тоже. Он все чаще и чаще почесывался. А никаких источников воды вокруг не было видно. Чтобы отвлечься от жажды и усталости, я сконцентрировалась на окружающих меня запахах. От бесконечно длинного камня пахло на солнце чем-то горелым, а от высохших кустов по краям этого камня – еще большей жаждой. Однако откуда-то издалека до моего носа донесся запах чего-то сладкого. Каких-то ягод, которые были мне незнакомы. Да, пахло свежими ягодами. Я не могла определить, откуда доносился этот запах. Оглядевшись по сторонам, увидела лишь большую гору неподалеку от города. Мама как-то раз рассказала нам, что это вулкан. Когда я была щенком, который еще только начал видеть мир более-менее отчетливо, я думала, что эта гора состоит из мусора – что она такая, как горы на нашей родной свалке. А из чего еще может состоять гора? Однако мама объяснила нам, что это гора из сожженного камня и что на ней растут деревья. Во всяком случае, она слышала об этом
Уже одна мысль об этом показалась мне ужасной. Это, получается, была никакая не гора – это было существо, которое само себя ненавидело! Ненавидело себя даже больше, чем я после того, как стала Раной. Однако я никогда добровольно не сожгла бы саму себя. Да и никакая другая собака не сделала бы такого. И никакое животное. А люди – они сделали бы это?
Ненависть горы к самой себе вызвала у меня такой страх, что я, насколько я могла помнить, старалась на нее не глядеть. Я старалась не глядеть на нее и сейчас. Мне не хотелось, чтобы эта гора появилась в моем сне, как это уже бывало раньше, когда я, прежде чем заснуть, случайно обращала на нее свой взор. После этого мне каждый раз снилось, что гора приходит в движение, перемещается в сторону мусорной свалки, плюется огнем и раздавливает нас всех своей массой.
Но в данный момент у меня хватало страхов и без этой горы. Я боялась, что мы так и не найдем никакого питья. И никакой еды. А еще я боялась, что разочарую Макса, потому что я в действительности не знаю, в каком направлении нам следует идти. Я боялась, что он меня из-за этого бросит, и я останусь одна. Я боялась, что буду чувствовать страх и ужас от того, что оказалась в тени ненавидящей саму себя горы, и что мне придется повернуть назад и пойти по плоскому камню в обратном направлении. Придется пройти весь путь – через кусты, мимо удивительных красных цветов, через реку. Мне придется плыть по воде, чтобы достичь того берега, на котором находится мусорная свалка, придется бежать то вверх, то вниз по горам мусора, пока я не найду Грома. И затем мне придется броситься перед ним на землю и подставить ему свою шею в надежде на то, что он прислушается к моим жалостным мольбам о пощаде.
Поэтому вместо того, чтобы смотреть на гору, я снова сосредоточила свое внимание на запахе незнакомых мне ягод. С каждым шагом, который мы делали, он становился все сильнее. Поскольку меня мучили голод и жажда, этот запах показался мне заманчивым. Он как бы обещал мне насытить мой живот. А еще он обещал, что мир за пределами мусорной свалки окажется очень даже неплохим. Я ведь натолкнулась уже на второй фантастически новый запах. Как много нового мне еще предстоит узнать?
Макс, конечно, тоже почувствовал этот сладковатый запах.
– Думаю, я знаю, что это за ягоды, – весело сказал он и пошел быстрее.
Поскольку ноги у меня короче, чем у него, мне, чтобы не отстать, пришлось бежать.
– Туда!
Он махнул мордой на песчаную дорожку, которая уходила в сторону от плоского камня и вела к большому скоплению кустов. Эти кусты выглядели совсем не так, как те, которые я когда-либо видела раньше: они росли длинными рядами и покрывали собой целый холм.
– Виноград! – радостно воскликнул Макс и припустил вприпрыжку.
Его черная шерсть при этом слегка развевалась на ветру. Я старалась от него не отставать, но он мог бегать намного быстрее, чем я. Именно так – этот слабак был быстрее меня! Да и при долгой ходьбе по плоскому камню он тоже проявил большую выносливость, чем я. До этого я все время полагала, что из нас двоих сильнее я, однако теперь уже отнюдь не была в этом уверена.
И вдруг Макс резко остановился.
– Что случилось?
– Принюхайся, – сказал он и замахал хвостом. – Принюхайся!