Баловни судьбы
Шрифт:
От жары одежда липла к телу, в классе было душно, как в парнике, и ребята абсолютно ничего не делали, просто сидели и ждали звонка. Он уже привык брать с собой какой-нибудь журнал и время от времени заглядывать в него на уроке. Чтобы хоть чем-то заняться в эти мучительные дни, когда он благодарил судьбу, если воспитанники не особенно задирали его. В душе он по-прежнему поражался, что все это произошло именно с ним, а надежда на то, что им когда-нибудь надоест его мучить, таяла с каждым днем.
— Мне что-то нехорошо, — сказал Тони, и Бондо понимающе хмыкнул.
Нет, на сей раз этот номер не
— Можно мне уйти: я пойду прилягу?
— Ты уйдешь... сейчас скажу... ровно через двадцать минут. Когда закончится урок.
Коротко, ясно и неприязненно, раз уж они сами напрашиваются. Из-за них он попадал в ситуации одна глупее другой. Он устал от них, устал от их бесконечных, назойливых приставаний, устал копить в себе изматывающее раздражение, устал от своей собственной усталости.
Вид у Тони был больной. Остальные, поскольку шутка повторялась не впервые и утратила остроту новизны, следили за развитием событий довольно-таки лениво. Но в их поведении чувствовалась скрытая угроза, он не мог быть абсолютно ни в чем уверен и не знал, что они еще выдумают.
Перестань кривляться и корчить из себя больного, подумал он. Тебе ведь это с большим трудом дается. Особенно тебе.
Неизвестно почему он решил, что у Тони весьма скромные актерские способности, но, судя по теперешнему поведению, подросток сумел их развить. Во всяком случае, он сидел, покачиваясь на стуле, стиснув зубы, и так сжимал пальцами карандаш, будто хотел разломать его на части.
Ну что ж, прекрасно, мой мальчик, просто бесподобно! Сейчас ты поправишься, Тони Малыш, сейчас ты у меня быстро поправишься!
И с неожиданной злостью подумал, что был бы только рад, если бы они все и вправду заболели, если бы их поразила какая-нибудь зараза, — пусть знают, почем фунт лиха.
Тони застонал.
— А поновее ничего не могли придумать? — спросил он, пытаясь съязвить. — Хотя бы для разнообразия.
— Ему ведь на самом деле плохо, — сказал Бондо.
— Безусловно. Но все пройдет, как только кончится урок, вот увидишь.
Ему хотелось потребовать, чтобы парень перестал ломаться. Стукнуть по столу и крикнуть: «Прекрати сейчас же ломать комедию, я знаю, что у тебя ничего не болит, прекрати сейчас же!» Но он овладел собой и начал листать педагогический журнал, понимая, что они ничего не делают, просто сидят и исподлобъя наблюдают за ним. Тело покрылось испариной, из-под мышки скатилась капелька пота.
Вакантное место. Частной школе с ограниченным контингентом учащихся требуется учитель. Прекрасные условия.
Может, с маленькими детьми будет легче. Совсем маленькими. Внимательные, заинтересованные, чистенькие, с крысиными хвостиками аккуратно заплетенных косичек, они старательно тянут вверх руки.
Возможно и на условиях почасовой оплаты, прочитал он дальше.
— Ты что, хочешь, чтоб он совсем загнулся? — Это уже Клэс. — Ведь ежу понятно, что
— Просто трогательно, как вы друг о друге заботитесь, — усмехнулся он. — А я, знаешь ли, уверен, что у него все пройдет.
Голова Тони как-то странно свесилась, точно сломанный цветок, лицо приобрело пугающе серый оттенок. Он внимательно посмотрел на подростка и поднялся со стула. Нет, не может быть, чтобы парень действительно заболел, не может все так плохо обернуться. Он отпустил край стола, сделал несколько медленных шагов к бессильно склонившемуся Тони, и в этот момент голова подростка качнулась вперед, его сильно вырвало прямо на стол, и он начал валиться со стула. Он вовремя успел подхватить Тони, чтобы тот не ударился об острый угол стола и не расшибся, упав на пол.
В невыносимо звенящей тишине послышались рыдания Тони. Ребята молча повскакали со своих мест и, окружив его и Тони, внимательно наблюдали за обоими.
«Что, добился своего? — читал он в их немых, ненавидищих взглядах. — Ну и выступил ты, черт бы тебя побрал!»
— Позовите кого-нибудь из учителей, — попросил он и носовым платком стер следы рвоты с губ Тони. Внутри у него все оцепенело.
Клэс вышел из комнаты. Он отметил это и несколько бесконечно долгих минут ждал, сидя на корточках возле Тони. Потом Клэс вернулся вместе с Йоханом. Он не знал, все ли Клэс рассказал Йохану, но, наверное, что-то рассказал, потому что Йохан выругался:
— Черт возьми! Что за свинство ты здесь устроил? Ты что, совсем уж соображать перестал?
Йохан взял инициативу на себя и присел возле Тони с другой стороны.
— Где у тебя болит, Тони?
— Вот здесь, в животе и в боку.
Йохан положил руку на живот подростка, тот застонал от боли.
— У тебя аппендицит?
— Да, наверно.
Йохан улыбнулся и погладил его по щеке:
— Не волнуйся, скоро все пройдет. Сейчас мы отправим тебя в больницу. Ты как на это смотришь?
— Придется. Что поделаешь.
— Вот и хорошо. Клэс, давай быстро в кабинет, вызови «скорую». Наберешь три нуля. Ты, Микаэль, пойди разыщи Макса. А вы, — обратился он к остальным, — принесите немного песку или земли, надо здесь убрать. Да, и окна откройте. Ну, живо!
Они наперегонки бросились исполнять указания, обрадованные возможностью хоть чем-то заняться, а он, точно забытая вещь, остался на месте, все в той же позе, чувствуя, как начинают затекать ноги, ощущая немую пустоту внутри, и просто наблюдал за происходящим. Он видел, как ребята возились у окон, пытаясь открыть рамы, которые обычно были заперты, как Бондо притащил ведро и начал пригоршнями сыпать песок по столу и по полу, так умело и аккуратно, будто был создан для этой работы. Увидел, как Йохан подложил руку под затылок Тони, чтобы успеть поддержать голову подростка, так как у того снова начались позывы рвоты. Все происходящее он воспринимал как какой-то кошмар или фильм, действие которого развивается не так, как надо, но нет возможности перекрутить пленку назад и, выбрав подходящий момент, направить его по другому руслу. Тот момент, когда Тони, отодвинув учебники, сказал, что неважно себя чувствует, а внимательный и добросовестный учитель сразу же поднялся с места и подошел к нему, понимая всю серьезность положения.