Баловни судьбы
Шрифт:
Она повернулась к нему с помадой в одной руке и щеткой для волос в другой и тяжело вздохнула:
«Господи, как это на тебя похоже!»
Будто он нарочно все это придумал, чтобы испортить ей настроение перед отъездом. Она окинула девочку беглым взглядом и объявила, что все в порядке. Просто когда-нибудь он замучит малышку своими нежностями.
А потом как-то внезапно — прощание. Теща нервничала, боясь опоздать, и никак не могла завести мотор. Сам он стоял с малышкой на руках, и Улла, усаживаясь в машину, медленно обернулась
«Так, ну ладно...»
Не уезжай от меня, Улла. Не уезжай от нас.
А с губ его между тем срывались бодрые и веселые слова: «Всего хорошего! Счастливо отдохнуть! Счастливого пути! Счастливо...»
Он не знал, чего бы еще пожелать, но в этом уже и нужды не было: из машины помахали на прощание рукой.
Малышка закашляла, и у него сразу же заболело в горле. Не слишком ли красные у нее щечки? Он поднялся и стал беспокойно расхаживать взад и вперед по комнате. Это наверняка вызвало бы раздражение и гнев Уллы, но становилось легче, когда он бродил по комнате и пощипывал бороду, иной раз вырывая волоски. Рассказывают же о людях, которые рвут на себе волосы, о психопатах, которые, замкнувшись в своем невыносимом одиночестве, сами себе наносят увечья.
Пора бы уже и врачу появиться — не меньше получаса, как он ему звонил, да и ехать сюда всего несколько минут. Может, позвонить еще? И снова почувствовать на себе испытующий взгляд Сусанны.
«Смотри не сломайся, Аннерс!»
— Не сломайся! Но ведь я-то уже почти сломался, совсем кончился! — Он выкрикнул это, испуганно замолчал и, услышав шум незнакомого автомобиля, поспешил в прихожую открыть дверь.
Врач торопился. У него было много вызовов. Он осмотрел девочку умело и быстро. Градусник, фонендоскоп, шпатель. Помыл руки, вытер их.
Дома у них к приходу врача всегда вешали чистое полотенце, неожиданно вспомнилось ему. Как правило, белое, с розами, махровое полотенце, которое потом слабо отдавало лекарствами.
Врач присел на стул и положил блокнот с бланками рецептов на колени — брюки у него были светло-серые. Он быстро водил ручкой по листу, потом вырвал его, — и все как будто одним движением. Затем поднял голову.
— Вот. Получите в аптеке, по чайной ложке три раза в день. Несколько дней в постели — и она будет здорова. Вы один с ней?
— Один, — глупо повторил он. — Нет, то есть...
— В любом случае проследите, чтобы она несколько дней не вставала. Если станет хуже, звоните.
Он хотел спросить, что значит «хуже», но врач уже поднялся, протягивая ему, рецепт.
— И пусть сразу же примет лекарство. И еще раз, вечером. До свидания!
— Видите ли в чем дело... — Он говорил быстро, прекрасно понимая, что поступает невежливо и задерживает врача. — Мне бы не хотелось оставлять ее одну.
Долю секунды врач смотрел на него, точно он сказал совершеннейшую чушь, а потом одним махом решил проблему.
— Ну, так пошлите кого-нибудь из этих
— Да, — сказал он. — Но...
И конечно, же, не решился сказать постороннему занятому человеку, что, сколько бы их ни было в интернате, никто из этих молодых людей не захочет оказать ему услугу. В этом-то и суть.
— Безусловно, кто-нибудь съездит, — сказал врач. — Впрочем, дело ваше. Как мне выйти?
Он засуетился, провожая врача, а потом стоял с рецептом в руке, глядя вслед удалявшемуся автомобилю.
Может, Сусанну попросить? — подумал он. Или Фриду? Хотя она, наверно, ужин готовит.
А мгновение спустя: да нет, что за глупости, конечно же, любой из них поможет, раз уж малышка заболела, ведь это совсем другое дело.
И как раз в этот момент на дорогу, словно посланный небом, медленно выехал автомобиль Макса. Он поднял руку и остановил его. Макс опустил стекло. Нет, не Макс: в машине был Тони и рядом с ним, за рулем, Клэс.
— Ты не мог бы... — начал он, обращаясь к Клэсу. — Дочка заболела. Ты не мог бы получить лекарство в аптеке?
Узкие глаза Клэса внимательно рассматривали его.
— Раз уж вы все равно в поселок?
Клэс выдержал паузу, секунду, другую, потом пожал плечами.
— Ну ладно, только ради тебя.
И ухмыльнулся. Но ухмылки он не увидел, постарался не заметить ее и подумал, что они обязательно помогут ему, раз уж так вышло; все еще образуется. Он вытащил бумажник и достал несколько купюр.
— Не знаю, сколько будет стоить, во всяком случае, этого хватит. И большое спасибо!
Он протягивал бумажки — деньги и рецепт, — но, так как Клэс сидел, невозмутимо положив обе руки на руль, отдал их Тони.
— Возьми, Тони. Еще раз большое спасибо.
«А как вернетесь, по бутылочке пива» — вот что нужно было сказать, подумал он, когда они отъехали.
Бьёрн так бы и сказал, а может, и Макс, но уж Бьёрн-то наверняка. Бодро, с широкой, благодушной улыбкой: «А как вернетесь, по бутылочке пива».
Не забыть бы угостить их.
— — —
Клэс гнал машину. Сперва вниз, по дороге к поселку, потом по улочкам, с визгом на двух колесах преодолевая повороты. Затем они вырвались на шоссе, и стрелка спидометра лихорадочно задрожала у максимальной отметки. Они мчались километр за километром, не обращая ни малейшего внимания на знаки ограничения скорости. Клэс демонстрировал искусство красивой, техничной езды и, отчаянно рискуя, обгонял машины разных болванов, которым оставалось только возмущенно сигналить вслед. Клэс отвечал белозубой, дерзкой улыбкой, узкие глаза его сверкали.