Балтийский ястреб
Шрифт:
— Знаешь, милая, я очень сильно устал и еще больше проголодался. Так что…
— Конечно. Покойной ночи.
Хм. Честно говоря, хотел спросить, нет ли у нее желания присоединиться… впрочем, оно и к лучшему. Пойду-ка… кстати, а где здесь кормят?
Память прежнего хозяина тела тут же откликнулась. Если гостей много, то в Большой столовой. В прочих случаях накрывают прямо в кабинете.
Тактично отставший от меня Головнин уже сидел за столом. При моем появлении он поднялся, но видя успокаивающий жест, тут же сел обратно.
К счастью, все приготовления закончены, стол сервирован и тафельдекеры [1] уже были
— Какое вино изволите пить сегодня? — отвлек от размышлений беззвучно возникший рядом с нами мунд-шенк. [2]
— Ну что ты, братец. После такого дня полумерами не обойдешься. Неси-ка нам лучше водочки! Ты как, Александр Васильевич?
— Сугубо положительно, — улыбнулся секретарь.
— Тогда два графина!
Собутыльник из Головнина оказался неважный. Строго говоря, пить нам совсем не следовало, но тяжелый день и пустой желудок, плюс обилие впечатлений сделали свое черное дело. Александр Васильевич уснул, когда разговор от проблем чисто флотских и военных перешел на более глобальную тему, то есть, как нам обустроить Россию. Надеюсь, ничего лишнего вчера не наболтал… хотя, вряд ли мой секретарь что-то запомнил.
Хотел было оттащить его на диван, но появились слуги и помешали этому благому начинанию, отведя его благородие в выделенную для него комнату. Я же, смерив глазами остаток водки в графине, махнул рукой и промычал что-то вроде:
— Молодцы! Жалую за службу чаркой…
— Благодарствуем, ваше императорское высочество!
— Ну, кто ж так отвечает? Надо говорить, служу России… ой, короче… пошли вон, штафирки!
Утро, как ни странно, выдалось добрым. То есть великий князь поднялся со своего одра выспавшимся, бодрым и в прекрасном расположении духа. Раньше за ним такой стойкости к выпивке не водилось. Наверное, еще одна чудесная суперспособность…
К слову, о чуде. Пенсне, которое вот уже несколько лет носил Костя, нашлось на туалетном столике. Попытавшись водрузить его на нос, понял две вещи. Во-первых, носить этот аксессуар не так просто, а во-вторых, диоптрии мне совершенно не подходят. И с этим надо что-то делать. То ли рассказывать всем о внезапном исцелении, то ли… заказать для них простые стекла!
За этими размышлениями меня и застал доктор Арендт. В отличие от пруссака Мандта, Николай Федорович происходил из семьи давно обрусевших немцев и хорошо владел русским языком. Хотя на вид ему было лет семьдесят, он умудрился сохранить живость характера и ясность ума. Эдакий бодрый старичок…
— Доброе утро, Константин Николаевич, — с улыбкой поприветствовал он меня. — Как вы себя чувствуете?
— Спасибо, хорошо.
— Вот и замечательно, — расплылся в улыбке лейб-медик и тут же извлек из чемоданчика трубку стетоскопа. — Вы позволите вас послушать?
— Извольте.
После этого последовал ряд процедур, сопровождаемых словами – дышите, не дышите, покажите язык. Пока я старательно выполнял все просьбы врача, в голове так и вертелись слова одного мультипликационного доктора. «До ветру часто ходили? А родители не сумасшедшие ли? А папа не пьющий ли?»
— Я вижу, вы в прекрасном расположении духа? — заметил мою улыбку Арендт.
— Точно так.
— И правильно. В вашем возрасте надо радоваться жизни, стремиться к новым впечатлениям, дышать полной грудью…
— Обязательно
— Хотите прогуляться?
— Очень.
— Что ж, ничего не имею против. Главное, не перетруждаться и ничем не злоупотреблять.
Хотел было возмутиться, но, взглянув в понимающие глаза пожилого доктора, передумал. Он ведь по любому папеньке свой диагноз доложит. Равно как и впечатления, так чего ж портить отношения? К тому же ему явно понравилось мое выканье. Дело в том, что «вы» в царской семье говорили только старшим или равным. То есть таким же царственным особам, как и мы сами. Остальным, невзирая на чины и возраст, полагалось тыкать.
Оказавшись в теле великого князя, я, как правило, так и делал, причем совершенно автоматически. Но сейчас, видя перед собой убеленного сединами почтенного лейб-медика, проявить снобизм просто не получилось.
— Николай Федорович, надеюсь, вы не откажетесь разделить со мной завтрак?
Казалось, в первый момент лейб-медик растерялся, но тут же справился с волнением и охотно согласился.
— Собственно говоря, почему бы и нет?
Уже потом мне стало известно, что в царской семье врачей к столу не приглашают. Чай, не генералы и не сенаторы. Кроме того, Арендт с Мандтом были давними соперниками, и подобный знак внимания от великого князя очень сильно добавлял ему очки в их негласном соревновании.
Третьим за нашим столом оказался Головнин. Несмотря на вчерашнее возлияние выглядел статс-секретарь безукоризненно, и только опущенные к низу уголки губ указывали на его не лучшее самочувствие.
— Какие у вашего высочества планы на сегодня? — осведомился он, дождавшись, когда подадут чай.
— Мое расписание тебе известно гораздо лучше, чем мне. А после хотелось бы прогуляться по свежему воздуху. Составишь мне кампанию?
— Почту за честь.
— Очень правильное решение! — поддакнул довольный как слон лейб-медик. — Только не забудьте одеться, как следует. Мороз, конечно, не так силен, каков станет к Рождеству, но все же следует поберечься.
— Так мы и сделаем!
Проводив любезного доктора, мы надели шубы и вышли во двор, если так можно назвать раскинувшееся между Мраморным и Служебным домом пространство. Как явствовало из названия, это второе здание предназначалось для многочисленных служб дворца.
На первом этаже трехэтажного корпуса располагались великолепные конюшни, небольшая кузня, шорная и седельная мастерские, экипажный сарай, он же «каретник» и даже сенной склад, а также примыкающий ко всей этой красоте просторный манеж.
На втором тридцать две квартиры для свиты, помещения для чаепитий, обедов и ужинов, на третьем большая казарма для прислуги. Все это хозяйство окружено от внешнего мира солидной кованой решеткой. Не крепость, конечно, но внушает! Спорткомплекс, гараж, СТО, отель и фудкорт в одном флаконе, все, как мы любим… Как видите, ничего нового, все давно придумано до нас…
Когда-то на месте двора проходил Красный канал из Невы в Мойку, но его засыпали для пущего удобства сиятельного фаворита «матушки Екатерины». Ведь изначально дворец был построен по приказу Костиной прабабки и предназначался для принесшего ей трон любовника. То есть для Гришки Орлова. Впрочем, вскоре она к нему охладела, а когда бывший фаворит умер, выкупила комплекс зданий у наследников.