Бальзам для Доббса

Домой я вернулся в одиннадцать. Мои надежды на то, что домовладелица легла спать, не сбылись. Когда я попытался прошмыгнуть мимо ее открытой двери, миссис Эмори остановила меня грозным окликом:

— Мистер Виллард!

Я вздрогнул. Старуха стояла в дверях, скрестив руки на огромной груди, и пыталась

— Сегодня семнадцатое!.. — угрожающим тоном напомнила она.

— Да, мэм. Я помню, что обещал сегодня заплатить за комнату, но…

— Или вы заплатите сегодня же, или ищите себе новое жилье!

— В такой поздний час? Клянусь, завтра к обеду я обязательно…

Тут меня вновь прервали. Только на этот раз не домовладелица, а мой сожитель и менеджер Эмброуз Джоунс. Я узнал его по длинным худым ногам, которые выглядывали из-под горы свертков и бумажных пакетов.

— Добрый вечер, миссис Эмори, — дружелюбно поздоровался он. — Сегодня вы особенно омерзительны.

Пакеты и нахальное поведение говорило о том, что мой товарищ в этот вечер был при деньгах. А издевательски-учтивое приветствие являлось еще и признаком алкогольного опьянения.

Миссис Эмори проглотила обиду в надежде получить деньги. Она проводила нас до дверей нашей комнаты и открыла ее своим ключом. Эмброуз элегантно достал из кармана пачку долларов.

— Держите, моя милая уродина. — Он положил в руку домовладелицы четыре двадцатки. — Это плата за две последние недели и за две недели вперед.

Старуха сердито фыркнула и вышла из комнаты. Эмброуз веером развернул пачку долларов. Двадцатки оказались самыми маленькими купюрами.

— Когда ждать фараонов? — вздохнул я.

— Сэм, — с легким упреком покачал головой мой менеджер, — это задаток за одно дельце. Тысяча баксов. После его завершения получим еще четыре штуки.

Я задумался. Неужели он пообещал моему противнику, что я лягу в нужном раунде? Зачем чемпиону такая победа? За последние два года я не продержался ни одного полного раунда, а в течение шести месяцев вообще ни разу не дрался.

Меню нашего вечернего пиршества состояло из буженины, сыра, румяного хлеба, разных маринадов, икры и копченых устриц. Запивать все эти деликатесы нам предстояло шампанским, настоящим шотландским виски и первосортным бурбоном. Кроме еды, Эмброуз купил новые костюмы.

— Кого мы должны убить? — спросил я.

— Некоего Эверетта Доббса, — улыбнулся Джоунс.

— Шутки в сторону. Что за дело?

— Я не шучу. Нашей клиентке, миссис Корнелии Доббс, надоел муж. Она угостила меня в баре, и мы разговорились. Сдается мне, у нее сложилось впечатление, будто я уголовник. Встретились-то мы в «Монти».

Все ясно. Бар «Монти» был излюбленным местом встреч бандитов.

— Значит, ты нагрел ее на штуку, — усмехнулся я.

— Нагрел? — возмутился Джоунс. — Это задаток. Ты что, хочешь обвинить меня в нечестности?

Пока мы ели и пили, Эмброуз посвятил меня в детали. Эверетт Доббс, ушедший на покой торговец недвижимостью и самый богатый человек в округе, жил со своей будущей вдовой на огромной вилле в Глен-Ридже и все свободное время проводил в клубе «Глен-Ридж». Каждый день ровно в одиннадцать Эверетт один возвращался домой. Миссис Доббс подробно описала его машину и назвала номер. Мы должны были оглушить Доббса и устроить несчастный случай. У Корнелии, конечно, будет железное алиби.

Я ни на минуту не усомнился в существовании миссис Корнелии Доббс и в том, что мой менеджер согласился убить ее мужа за пять тысяч долларов. Одно успокаивало: Эмброуз навеселе терял всякое чувство меры. Утром он сам не поверит, что говорил об убийстве. Как бы не пришлось еще уговаривать его не возвращать аванс.

Как всегда, утром у Джоунса с похмелья раскалывалась голова. Облачив свое тощее тело в халат, он отправился в ванную комнату принимать душ и бриться. Мой менеджер обладает просто поразительными способностями к восстановлению сил. Когда я вернулся из ванной, он был уже одет и смотрел на меня ясными глазами.

— Не обязательно возвращать деньги, — сказал я, одеваясь. — Она ничего не сможет нам сделать.

— Возвращать деньги? С какой стати я должен их возвращать?

Поймав непонимающий взгляд Джоунса, я терпеливо объяснил:

— Ты, конечно, шутил вчера, когда говорил об убийстве.

— Какие могут быть шутки, когда речь идет о пяти тысячах долларов! Я ведь тебе все объяснил!

— Вчера вечером ты был в стельку пьян! Мы не убийцы!

— Мы вообще никто, — буркнул Эмброуз Джоунс. — Это наш шанс, Сэм. Когда у нас будут деньги, мы найдем какого-нибудь парня. Я стану менеджером, а ты будешь его тренировать…

— Но убийство!..

— Да брось ты, Сэм. Ты что, забыл, как убил человека на ринге?

— То был несчастный случай, — возразил я. — А за преднамеренное убийство можно угодить в газовую камеру.

— Если поймают. Фараонам не за что будет зацепиться. Ни мы его, ни он нас никогда не видел.

— Твоя Корнелия расколется и заложит нас, — упорствовал я.

— С какой стати ей колоться, у нее железное алиби! К тому же смерть будет выглядеть как несчастный случай.

Весь день прошел в приготовлениях. Мы побывали в клубе «Глен-Ридж», внимательно осмотрели стоянку. Потом медленно проехали по дороге, по которой Доббс возвращался домой, и нашли подходящее место для аварии — крутой поворот, огибающий невысокий холм. От пятидесятифутового обрыва, под которым проходила дорога, его отделяла хрупкая деревянная ограда.

— Фараоны подумают, что, возвращаясь домой, Доббс не справился с управлением и сорвался вниз, — пояснил Эмброуз. — Корнелия сказала, что он здорово закладывает. Так что беспокоиться не о чем, комар носа не подточит.

В клуб мы отправились в девять часов — на тот случай, если Эверетт Доббс вдруг надумает уехать раньше обычного. На парковке стояло с полсотни машин, но мы без труда нашли нужный автомобиль. Чтобы скоротать время и успокоить взвинченные нервы, Эмброуз захватил бутылку скотча для себя и бурбона для меня.