Банда - 2
Шрифт:
– Что?
– спросил Пафнутьев.
– Астры, - говорю... Хорошие цветы... Вам нравятся?
– Это неважно. Лишь бы они нравились женщине, которой я их дарю. Астры как-то связаны с Цыбизовой?
– Наверно, есть какая-то связь, уж коли слово выскочило. Зря слова не выскакивают, как я понимаю.
– Опиши эти астры - попросил Овсов.
– Темно-фиолетовые, махровые... Большие цветы с желтой серединой... И среди них попадаются розовые... Эти бледно-розовые как бы оттеняют и усиливают цвет фиолетовых...
– Они растут в саду? Или собраны в букет? В руках у женщины? В ведре на базаре? Выброшенные в мусор?
– В руках у женщины, - тихо произнес Зомби.
– Это Цыбизова?
– Может быть... Лица не помню, но по ощущению... И имя где-то рядом Золя...
– Золя - это Изольда, - пробормотал Пафнутьев.
– Может быть, - повторил Зомби, и улыбнулся. Пафнутьев отметил; что несмотря на уйму поломанных кос гей, зубы у того оказались совершенно целыми.
– Сколько мне лет, Степан Петрович?
Овсов задумчиво посмотрел на больного, повернулся к окну, снова поднял глаза на Зомби.
– Думаю... Тридцать с небольшим... Где-то так...
– Тогда еще ничего, - пробормотал Зомби.
– Я боялся, что больше...
– А какого своего возраста вы опасались?
– спросил Пафнутьев.
– Вдруг, думаю, уже за пятьдесят, - улыбнулся Зомби.
– Вам гораздо меньше, - заверив его Пафнутьев.
– Вам действительно тридцать.., тридцать пять.
– А вы из чего заключили?
– Жажда деятельности, цепкость мышления, возраст Цыбизовой...
– Вы подозреваете, что у меня с ней что-то было?
– Как знать...
– Когда выписываетесь?
– спросил Пафнутьев.
– Вопрос сложный, - ответил Овсов.
– Ему некуда деваться. Если бы нашлись родные, его уже сейчас можно было бы перевести на домашний режим. Он гуляет во дворе, общается с больными, его уже знают все... И он знает всех.., сестричек.
– Они непосредственные, - сказал Зомби отметая намек Овсова.
– На волю не тянет?
– спросил Пафнутьев.
– Знаете... Воля, как мне кажется, понятие условное... Я вот в газете прочитал, что лев спокойно переносит неволю, лишь бы его кормили... А лайка погибает. Для человека воля - это близкие люди, возможность видеть их в любой момент. Это знакомые места и возможность их посещать. Это женщина, к которой стремится твоя душа и опять же возможность посетить ее, когда ты того пожелаешь... Воля - это возможность общаться со своим прошлым. А поскольку прошлое от меня отрезано, то и тянет меня, в основном, во двор больницы. Там у меня уже есть мое маленькое, скромное прошлое. Там я познакомился с одной хорошенькой девушкой, меня ждет старик, чтобы продолжить рассказ уже о его прошлом, собираются доминошники и играют на деньги, которые им приносят родные при посещениях... Так что можно сказать, я вполне свободный человек.
– Ну, что ж, - Пафнутьев поднялся.
– Постараюсь узнать, кто вы на самом деле. Кое-какие соображения на этот счет у меня уже есть.
– Поделитесь, - попросил Зомби.
– Могу... Вы - непростой человек, не от сохи, это совершенно ясно. Вы умеете анализировать положения, легко выстраиваете логические связи, умеете оценить собственные чувства, у вас есть способность иронически относиться к себе, к своему положению, к ближним... А это доступно далеко не каждому. У вас есть качество, которое можно назвать мужеством, жизненным опытом. Следовательно, в прошлой своей жизни вы прошли через какие-то испытания. В вас есть то, что можно назвать нравственностью, достоинством. Здесь несколько раз промелькнула тема женщин... У вас не сорвалось ни одного пошлого слова, намека, суждения... Слова, которые вы употребляете, та легкость с которой вы их произносите, их точность... Все это говорит, что образование у вас скорее всего высшее, гуманитарное, и работали вы скорее всего по специальности. Вы критически относитесь к ближним, даже ко мне, даже к Овсову... Это говорит о том, что в прошлой своей жизни вам приходилось оценивать людей, выносить свой суд, может быть, вмешиваться в их судьбы... Хватит?
Зомби выслушал Пафнутьева с напряженным вниманием, неотрывно глядя ему в глаза. Он чуть ли не проглатывал каждое произнесенное следователем слово. Когда Пафнутьев закончил, Зомби некоторое время молчал, прикрыв глаза.
– Когда вы придете?
– наконец, спросил он у Пафнутьева.
– А что?
– Я хочу вас видеть. Мне хочется продолжить этот разговор. Мне кажется, мы можем нащупать мое прошлое.
– Ну, если так, то... Через денек-другой... Как-нибудь к вечеру... Если не возражает Степан Петрович... А?
– Буду чрезвычайно рад - сказал Овсов.
– Не забудь прихватить с собой цветов. Лучше астры... Темно-фиолетовые, с желтой серединой. Поставим на подоконник... Не возражаешь?
– Пусть стоят, - безразлично проговорил Зомби, все еще находясь под впечатлением слов следователя.
– До скорой встречи!
– сказал Пафнутьев свои привычные прощальные слова.
– До свиданья... Только один вопрос, если позволите...
– Слушаю вас.
– Скажите... К вам в последнее время попадали люди с такой же раной в спине как у меня?
– спросил Зомби.
Пафнутьев, уже взявшийся за ручку двери, удивленно обернулся, встретился с пристальным полным осмысленности взглядом Зомби. Слукавить было невозможно. Да и ни к чему было лукавить. Пафнутьев опять поразился проницательности Зомби. Значит, здесь, в этой небольшой палате, шел не менее напряженный поиск объяснений происшедшего, чем там, за стенами больницы. И теперь Пафнутьев убедился - не менее успешный поиск.
– Да, - ответил он.
– Это хорошо, - кивнул Зомби, откидываясь на подушку и закрывая глаза. Эти его слова удивили Пафнутьева и насторожили. За ними могло стоять многое. Он понял, что отныне он должен заняться странным клиентом Овсова всерьез. Как бы там ни было, но от него тянулась, тянулась цепочка в его сегодняшние дела и заботы. Цепочка эта во многих местах разорвана, к нему иногда попадают отдельные звенья, но что-то все эти разорванные звенья роднит.
Пафнутьев еще раз обернулся уже из коридора - по губам Зомби блуждала еле заметная улыбка. На его лице было выражение злорадного удовлетворения.
– Он не сбежит?
– спросил Пафнутьев, когда они с Овсовым отошли подальше от палаты.
– Ему некуда бежать. У него нет денег, нет одежды... Если он что-то и вспомнил, то слишком мало для того, чтобы начинать самостоятельную жизнь.
– Мне показалось, что он вспомнил гораздо больше, чем нам кажется.
– Но это прекрасно!