Банда в белых тапочках
Шрифт:
Когда занимаешься интересным делом, день проходит совершенно незаметно.
Василиса, помогая кассирше снять кассу, мельком посмотрела на часы и поразилась. «Ля Бутик» скоро закроют! Она чуть не пропустила ответственный момент, когда к магазину подъедет вдовец. Раз уж она намеревалась проследить за ним этим вечером, то обязательно проследит. Василиса схватила сумку, попрощалась с девочками и побежала к своему автомобилю.
Тонировка, за которую ее пеняли на всех постах ГИБДД, не позволила подъехавшему Сорокину разглядеть притихшую Василису. Он вышел из машины, огляделся по сторонам, быстрым шагом прошел в «Ля Бутик» и моментально вышел обратно. Василиса представила, как он заскакивает, кивает Раечке и выскакивает обратно. Интересно, Раечка заметила его или нет? Заметила. Через пять минут Раечка выскочила из магазина, а следом за ней со связкой ключей вышел охранник Сидоров.
Но вдовец уже спрятался в салоне иномарки и не показывал оттуда своих очков и носа. Да, как отметила Василиса, сегодня на нем были очки, а на кладбище очков не было! Мелочь? Но из таких мелочей складывается полный образ преступника. Анатолий потоптался на крыльце, погремел ключами и вернулся в магазин. Раечка, весело щебеча, прыгнула в салон иномарки, и та сорвалась с места, словно получила в хищную пасть ничего не подозревающую жертву и поспешила ретироваться.
Пока Василиса ехала за ними следом, она обдумывала предположение: а не могла ли Раечка сама подложить деньги, которые ей дал вдовец? Могла. Василиса сыскным нюхом чувствовала, что с этим вдовцом не все в порядке. Если раньше в таких случаях оказывалось, что вдовцы и вовсе не вдовцы, а только ими прикидываются при благополучно здравствующих супругах, на этот раз версию о многоженстве следовало отмести как слишком тривиальную.
Да и Раечка не такая дурочка, какой хочет казаться. В принципе обмануть женщину можно лишь в одном случае – если она сама захочет обманываться. А хочет она обманываться, когда влюблена как кошка… Нет, кошка не подходит. Раечка вовсе не похожа на влюбленную дурочку. Расчетливую – да.
Увлеченную – даже очень. Но не на безумствующее из-за любви создание.
А вдовец вообще ведет себя очень странно. Складывается впечатление, что скрывается от конкретных людей. Вот остановился возле итальянского ресторанчика, побежал к пассажирскому сиденью, помог Раечке выбраться из салона. И по сторонам не глядел! Василиса припарковалась поблизости, рядом мест не было, но и оттуда ей было хорошо все видно. Оба вошли в ресторан довольные и радостные.
Василиса заглушила двигатель и вышла из машины. Если она осторожно пройдет за ними, ничего страшного не случится. В ресторане полутьма, музыка, располагающая к романтике обстановка. Вряд ли они начнут на нее пялиться. Да и не тапочки у нее на ногах, а приличная обувь.
Василиса прошла в зал. Действительно, никто на нее не пялился. Парочку уже усадили за столик, нашли место и ей. Вечер только начинался. Небольшой ресторанчик не пользовался бешеным успехом, были рады каждому клиенту. Видимо, с выручкой у них туговато, решила Василиса. Иначе грабители обязательно взялись бы за это милое заведение, где на входе стоял флегматичный секьюрити и пытался состроить по заданию хозяина гостеприимную рожу. Или грабители не грабят ресторанчик потому, что в нем нет сейфа со старинным кулоном. И дался им этот кулон!
Василиса спокойно относилась к драгоценностям, а старинные не любила вовсе. Они прошли через многих владельцев и впитали всю их негативную энергию, которая сегодня только губит людей, а не приносит радость от обладания ценностью.
Она вздохнула и направилась к стойке бара, собираясь выпить коктейль, пока готовят ее заказ. На ходу, роясь в сумочке, Василиса нащупала солнечные очки и нацепила их на нос. В полумраке зала в затемненных очках вообще ничего не стало видно. Василиса пробралась на ощупь до бара, выпила коктейль, разговаривая с барменом из-под очков, и отправилась обратно, выставив на всякий случай вперед руку. Уж лучше та, чем ее узнает Раечка и что-то заподозрит.
– Сеньора, вы чуть не попали мне пальцем в глаз! – возмутился мужчина из сумеречной зоны.
– Пардон, – выдавила Василиса и из-под очков посмотрела на мужчину.
Да она никак не могла бы попасть ему пальцем в глаз! У него рост больше ста восьмидесяти сантиметров, а у нее метр с хвостиком. Правда, высокие шпильки добавили ей десять сантиметров, но в лучшем случае она попала бы ему в рот. На самом деле это был бы худший случай. Мужчиной оказался вдовец Сорокин. Ему не сиделось с Раечкой на одном месте, и он тоже прошелся к бару. Неужели выследил, что она следит за ним?! Только этого ей не хватало, а так хорошо начиналась слежка!
Сорокин хмыкнул и уселся у бара, но не стал ничего заказывать, а полез в карман за сотовым телефоном. Василиса обошла ближайший столик с влюбленной парочкой, целующейся без зазрения совести на людях, профессиональным жестом выудила из кармана пиджака визитку с адресом свадебного салона и положила ее в тарелку девушки. К барной стойке она зашла с другой стороны.
Сорокин собирался кому-то звонить. Василиса напряглась и прижалась к амбалу, закрывающему ее своим могучим торсом от вдовца. На всякий случай она выставила ухо. Если он звонит преступникам, удерживающим Алевтину, она не должна пропустить ни слова. И сразу же перезвонить Удальцову. Амбал отреагировал спокойно.
– Журналистка? – хмуро поинтересовался у Василисы, глядя на ее оттопыренное ухо.
Василиса промычала нечто невнятное. Что– что, а соображала она быстро. Если он не любит журналисток, начнет скандалить и требовать, чтобы Василиса убралась от него подальше. Если амбал любит журналисток, начнет приставать. Лучше пусть пристает, легкий флирт она переживет безболезненно. Амбал невнятно прорычал на ее мычание, и Василиса толком не поняла, как он относится к представителям этой славной сыскной профессии. Но не прогнал, в чем очень повезло.
Не повезло в том, что Василиса когда-то в школе изучала немецкий язык. Перед ее глазами предстала картина: строгая классная руководительница сообщает детям о возможности выбора иностранного языка. Немецкого или английского, который будет вести она сама, и Василиса испуганно соглашается только на немецкий. Лучше бы она не испугалась строгой учительницы и учила английский. Все равно, кроме «Хенде хох!», ничего не запомнила. Хотя в случаях с ограблением и антиограблением «Руки вверх!» было самым излюбленным изречением грабителей. Говорили они, правда, на чистом русском, без акцента.
Сорокин тоже говорил без акцента на чистом итальянском языке. Язык Ромео и Джульетты показался ей певучим и хрустальным. И голос у вдовца Сорокина был молодой и приятный.
Вряд ли Василисе помог бы английский. Но она и без перевода поняла, что разговор проходил в дружественной атмосфере взаимного согласия и полного понимания. Странно, почему Сорокин пошел звонить к бару, а не поговорил, сидя рядом с Раечкой. Не хотел, чтобы она знала о том, что он бывший или действующий дипломат? Решил сделать ей сюрприз? Или опасался, что Раечка не чиста на руку и сыплет тысячами на каждом углу? Что дискредитирует ее как будущую жену дипломата.