Банда в белых тапочках
Шрифт:
Сережа Удальцов! Вот кто ее спасет из заточения! Почувствовав себя царевной в тереме, Алевтина выглянула в окно. Пейзаж не менялся, мусорные баки не появлялись. Она прислушалась: кроме птиц, никто не нарушал покой странного местечка, явно не городского. Здесь бы отдыхать и отдыхать…
Стоп! А у кого это, интересно, из ее знакомых есть дача?! Алевтина обрадовалась, что нашла конец ниточки, потянув за который собралась распутать весь загадочный клубок, и села за стол, чтобы составить список и подумать над ним. В тетради, под двумя написанными ее рукой строчками, бросалась в глаза размашистая подпись: «Сама дура! За туалет – пожалуйста!»
Ясно, преступники не блещут способностями к эпистолярному жанру и заходят в ее комнату по ночам. Алевтина повернулась к продуктам. Куда они могли подлить снотворного? В йогурт? Натыкать таблеток с димедролом в докторскую колбасу?! Да, колбаса не докторская, на ней сэкономили, но она без таблеток. Отказаться от еды и умереть голодной смертью? Умирать не хотелось, ни голодной, ни сытой смертью. Алевтина вырвала лист, скомкала его и выбросила в окно. Пусть хоть что-то человеческое испортит этот благостный пейзаж. Но писать о кулоне в тетради она не стала.
Алевтина любила сериалы, смотрела и о неземной мексиканской любви, и о трагических буднях российской милиции. Так что имела мало-мальское представление о том, что все рассказавший свидетель никому не нужен. Как только она все напишет, мучители от нее избавятся. Ей нужно протянуть время, наверняка Удальцов и Василькова ее ищут. Заодно потребовать черной икры для усиленной мозговой деятельности, ведь ей потребуется вспоминать то, чего она не знает. Впрочем, о последнем мучителям можно и не сообщать. Алевтина взяла ручку и изложила свое требование деликатеса на бумаге.
Следующим утром мобильного телефона уже не было, зато на столе стояли баночка икры и открывалка. Алевтина ощутила беспокойство. А как же корзинка? Ей теперь станут доставлять продукты по ночам, и она не услышит голос сатрапа?! Вот растяпа! Нужно было тогда прислушиваться, тогда, когда они пользовались лебедкой. Или сделать вид, что она поела, а самой прикинуться спящей…
Алевтина не стала есть, но к ночи ее все равно сморил сон.
Сергей Владимирович Удальцов влетел в свадебный салон с озабоченным видом и чуть не уронил Леночку с манекеном. Поставив на место манекен, он перед ним извинился и озадаченно замолчал, когда тот ему не ответил. Манекенша, одетая в роскошное свадебное платье, естественно, молчала. Зато высказалась Леночка. Вот она, настоящая мужская сущность! Живую женщину от манекена не отличат, и все туда же, как пчелы на мед, тянутся к ярким разукрашенным куклам.
Василиса кинулась спасать положение, понимая, что следователь явно не в себе. А это означает только одно – он до чего-то докопался. Она тоже не сидела сложа руки, но далекоидущие выводы временно оставит при себе. Если сведения, которыми с ней поделится Удальцов, действительно окажутся ценными, то она признается, что отыскала старуху. Ту, на которую зарегистрировали мобильный телефон, по которому сумела до нее дозвониться Алевтина.
– Идем, – звенящим шепотом, чтобы не услышала Леночка, обратился к ней Удальцов. – Нас ждет ювелир. Я бы сходил к нему и без тебя, но…
– Он что, поменял пароль? – усмехнулась Василиса.
– Нет, пароль прежний. Он что-то узнал про кулон.
Ювеналий Юльевич Капа на этот раз выделываться не стал и позволил гостям беспрепятственно пройти в хоромы. Василиса даже пожалела, что не пришлось говорить чудесный пароль, который Удальцов наверняка забыл.
Ювелир выглядел серьезным и озабоченным. Василиса догадалась: его вид передался следователю. Значит, он сообщил ему нечто важное. Сейчас она это услышит.
– Это очень старинный кулон, – медленно сказал Ювеналий Юльевич.
Как будто Василиса раньше об этом не догадывалась!
– Да, мы помним, с камнем «Месть Изабеллы» или что-то в этом духе, – кивнула она.
– Месть Изабеллы, – прищурился ювелир, – да не та месть. Все гораздо сложнее. Юная фрейлина, которой, по преданию, достался кулон, умерла такой же молодой и красивой…
– Бедная девочка, – вздохнула Василиса.
– Бедная, – согласился ювелир, – только не девочка, а взрослая женщина! Фрейлина умерла в возрасте сорока трех лет от неизвестной болезни. А до этого времени она цвела и пахла, вот так-то, голубчики. – Ювеналий Юльевич поджал и без того тонкие губы, почмокал ими и продолжил: – В этом кулоне Изабелла держала молодильный порошок, его она и передала фрейлине. Несколько гранул порошка возвращают пять лет жизни. – Ювелир усмехнулся. – Глупости, конечно, во время пластических операций тяжело в это поверить. Но тем не менее после смерти фрейлины кулона не нашли. Как призналась служанка, она его потеряла!
– Действительно глупости, – поморщился Удальцов. – Если кто-то из пенсионеров докопался до тех же первоисточников, – он кивнул в сторону обширной библиотеки ювелира, – начитался про коварство Изабеллы и принялся охотиться за кулоном, тогда это можно принять к сведению. Получается, что магазин ограбила банда пенсионеров, желающих при помощи чудодейственного порошка из кулона вернуть молодость и трудоспособность. Они что, не наработались?
– Но в чем заключается ее коварство? – удивилась Василиса. – Я так и не поняла.
– Что ж тут непонятного, голубушка? – ласково обратился к ней ювелир. – Вы только представьте себе, что вам в подарок достается вечная молодость, и вы ею пользуетесь на протяжении длительного периода времени.
– Представила, – согласилась Василиса.
– Подсаживаетесь, как на наркотик, привыкаете быть молодой и красивой, успешной и обольстительной…
– Ну и?..
– И в один прекрасный момент лишаетесь подпитки!
– Ужас, – испугалась Василиса, представив, что во всех магазинах одновременно закончился кофе.
– Это еще не ужас, а так, ломка. Ужас в том, что принимать очередную дозу нужно вовремя. Иначе…
– Смерть, – догадалась Василиса и продолжила логические умозаключения: – А не похвастаться золотишком для женщины практически невозможно. И Изабелла это знала. Фрейлина и похвасталась кулоном. Но как долго терпела, до сорока трех лет! Получается, что предки Монти узнали о нем и украли. Или нашли на заброшенной дорожке испанского сада…
– Нет, – прервал ее Удальцов, – про молодильные яблоки я не верю!