Бандитский Екатеринбург
Шрифт:
Примерив на себе самые разные и популярные среди женщин мужские образы — от мужественного капитана Грея из «Алых парусов» до пошлого Казановы, капитан Щеглов остановил свой выбор на имиджах разведчика Штирлица из фильма «Семнадцать мгновений весны» и английского шпиона Джеймса Бонда. Но подумав о том, что идти через весь город в «Чебуречную» в немецкой форме это, как минимум, бестактно по отношению к ветеранам, его выбор в итоге пал на образ «Бонда».
Надев свой штатский костюм и, захватив с собой четыре бутылочки дефицитного чешского пива, конфискованного ОБХСС у спекулянтов, капитан Щеглов отправился в упомянутое выше общепитовское заведение.
Войдя в «Чебуречную», по носу капитана Щеглова резко ударил аппетитный запах жареных чебуреков, а по сердцу — ожившая фотография девушки, пристально всматривавшаяся в каждого входящего, словно преданно ожидающая своего хозяина, собака. Её добрые, как у сенбернара, карие глаза, сверкали из-под короткой чёлки каштановых волос, словно две наполированные до блеска прозрачные бусины из янтаря, оправленные в идеальную форму лица. Пышная грудь при каждом открывании входной двери вздымалась от волнения, а короткое, обтягивающее фигуру, чёрное платье, подчёркивало её траурную скорбь по мужу и, конечно же, длину и стройность её прекрасных ног.
— Боже мой! Да это же вылитая Одри Хепберн! — подумал капитан Щеглов и, капнув слюнкой себе на ботинок, возбуждённо признал, что на такую соблазнительную наживку клюнул бы любой, даже самый удовлетворённый верный женатик, не то, что «Антигриппин».
— Вы, наверное, меня ждёте? — вслух предположил капитан Щеглов, подходя к столику девушки.
— Ну, если вы капитан, то вас, — с осторожностью ответила девушка и, подозрительно прищурив глаз, оценивающе окинула взглядом подошедшего.
— Да. Я капитан. Но, к сожалению не ДАЛЬНЕГО ПЛАВАНИЯ, а всего лишь ВНУТРЕННИХ ДЕЛ. А вы, я полагаю, Наташа?
— Наталья Семёновна Киберман. Стоматолог, — гордо и официально представилась девушка, продолжая держать деловую дистанцию.
— Очень приятно, — также официально, но чересчур искренне признался капитан и, поцеловав ручку даме, присел за тот же столик.
Возникла неловкая пауза.
— Предлагаю по чуть-чуть выпить за знакомство. Ну, и для «беседной раскрепощённости». Как вы смотрите на это великолепное чешское пиво? — первым нарушил тишину капитан Щеглов и выставил на столик бутылки с алкогольным напитком.
— Без отвращения, — кокетливо согласилась девушка и, выплеснув из своей кружки остатки кваса в растущее в большом горшке рядом со столиком декоративное зелёное дерево, поставила её перед капитаном Щегловым.
— Приходить к нам со своими спиртными напитками строго воспрещается, — вежливо проинформировал посетителей шустро подскочивший к ним администратор. Но, уткнувшись своим носом в раскрытое удостоверение сотрудника милиции из «отдела по борьбе с организованной преступностью», побледнев, извинился и моментально растворился в синем тумане чебуречной гари.
Через минуту, запыхавшаяся официантка поднесла тарелку с пыхтящими жаром чебуреками к их столу и, криво улыбнувшись, гостеприимно произнесла: «Это вам за счёт заведения. Приятного аппетита».
Стащив с соседнего столика для себя пустую чистую стеклянную «тару», капитан Щеглов, ловко открыв брелоком от ключей первую пару бутылок, быстро наполнил кружки шипящим дефицитом. Протянув одну из них девушке, он аккуратно чокнулся с её «сосудом» своей «ёмкостью» и, погрузив свой рот в пивную пену по самый нос, опрокинул в себя сразу полкружки.
— Да-а-а… Узнаю знакомый вкус хмельной Праги! — закатив глаза, прокряхтел капитан Щеглов и вальяжно развалился в пластмассовом кресле.
— Вы бывали в Праге? — с любопытством поинтересовалась девушка, уставившись в пенные усики капитана, визуально делающие его похожим на Эркюля Пуаро.
— Я служил там, в армии. Эх, до чего же это волшебная страна! Особенно в Рождество! — мысленно переносясь из знойной и пыльной «Чебуречной» в заснеженную Прагу, простонал капитан Щеглов. — А какой добродушный и пугливый народ эти чехи… Круглый год пьют пиво, едят кнедлики, танцуют и поют, несмотря на возраст и пол. А вот русских солдат почему-то боятся. Бегая в самоволку мы, конечно, пользовались пугливостью чешских парней и доступностью их подвыпивших подруг, но мы же их не убивали и не насиловали. Чего нас было бояться-то? — будто сам себе задал вопрос капитан Щеглов и, вспомнив о цели своего визита, обратился к собеседнице:
— А вы, Наталья Семёновна, часом не пугливая?
— Я родилась в спальном районе Свердловска, в больнице, где чаще умирают, чем рождаются. Мой папаша, после работы, по вечерам, наказывал меня ремнём за непослушание, а маму, видимо за то же самое, по ночам. А сам, променяв нас с мамой на сиськастую фрезеровщицу с Турбомоторного завода, не прощаясь, ушёл из дома, оставив мне в наследство гены хронической закомплексованности и фамилию Заикина. Киберман я стала после замужества, взяв себе фамилию мужа. Росла я во дворе, где вместо детской площадки стояли железные гаражи, возле которых постоянно сидели поддатые мужики, играли в домино, и по мере моего взросления, всё дольше и чаще смотрели в мою сторону. Отчего же мне быть пугливой-то? — ехидно ответила девушка и, поднеся кружку ко рту, тоже сделала несколько жадных глотков, пытаясь «утопить» в пиве неприятные воспоминания.
— Значит, у вас было трудное, «безкукольное» детство? А я всю жизнь думал, что у красивых девочек жизнь как у принцесс. Все их любят, лелеют, дарят подарки, цветы, носят на руках, балуют. А оказывается, принцессы тоже пукают? — удивился капитан Щеглов и, пододвинув тарелку с чебуреками поближе к девушке, умоляюще попросил: — Расскажите мне о своём детстве. Только покушайте сначала чебуреков, пока они горячие. А то остывшие, они будут похожи на дохлых хомячков, завёрнутых в туалетную бумагу.
Равнодушно взглянув на блюдо с чебуреками, и сделав ещё несколько глотков из кружки, девушка начала говорить, чуть отвернув голову в сторону от капитана:
— Наш пьющий сосед по коммунальной квартире постоянно подкатывал свои немытые гениталии к моей маме и каждый раз, получая отказ, сильно злился и пытался как-то ей отомстить за неприступность. Он не упускал даже малейшей возможности и постоянно по мелкому пакостил: специально ссал мимо унитаза на стульчак; незаметно подсыпал соль в готовящуюся на плите еду; перерезал бельевую верёвку в коридоре, чтобы непросохшее постиранное бельё упало на пол и вновь испачкалось. А когда мама приносила из магазина мои любимые горячие поджаристые чебуреки, всегда шептал мне на ухо, что чебуреки — это беляши, сделанные из мяса Чебурашек. Я плакала, к моему горлу подступала рвота, а сосед удовлетворённо ржал как конь и чесал свои яйца сквозь «семейные» трусы. Сейчас я повзрослела и понимаю, что это неправда, но есть чебуреки до сих пор не могу. Поэтому, если вы не возражаете, я лучше ещё пивка «вдарю». Хорошо? — спросила девушка и, не дожидаясь какого-либо ответа капитана, допила оставшееся в кружке пиво.