Бандитский подкидыш
Шрифт:
В стороне от основных потоков людей были рампы и старые аттракционы, которые собирались, видимо, снести – обязали лентами аварийками. Я перешагнул черёд ленту, шагнул в бетонный лабиринт старой рампы.
Я искал её, но она нашла меня сама. Я даже подумал на мгновение – может, так и задумывалось? Но нет, судьба не может быть настолько изощренной и предприимчивой.
– Стой, – сказала она в мою спину. – Сейчас же стой!
Остановился. Перевёл дыхание. Она. Катя. Голос дрожит, напугана, но истерики я в нем не слышу. Медленно поворачиваюсь к ней.
Волосы
– Где Лев?
– Стой я сказала! – голос срывается на фальцет.
Испугана. Ах, чуть не забыл сказать – у неё пистолет в руках. На меня направлен. Трясётся и пистолет, и руки, и сама Катя. Но палец держит на спусковом крючке. И да, смотрит на меня недобро.
– Где мой сын?
В боку резко колет, словно моё тело хочет напомнить – не время для новых ран, старые бы заживить. Я чувствую влагу поверх наклейки пластыря, видимо, выступила кровь, когда бежал.
– Я тебе не верю, – упрямо качает головой Катя и пистолет качается вместе с ней. – Лев в безопасности.
Я не боюсь её. Я боюсь её напугать если вышибу оружие стремительный броском. Она такая мелкая. Тонкая. Храбрая. Я не хочу делать больно ей. Жду.
– Ты красивая, – улыбаюсь я, в надежде, что хоть немного расслабится.
Катя же густо вспыхнула алым цветом и, пожалуй, рассердилась ещё больше прежнего. А потом удивила меня, хотя, казалось, куда сильнее то.
– Снимай кроссовки.
– Что? – вздернул брови я.
В моей жизни много чего было. Я не самый хороший человек, если так посмотреть. Я был жесток, жизнь была ко мне жестока. Но ни разу ещё такая мелкая девчонка не заставляла меня раздеваться под дулом пистолета.
– Кроссовки сними!
– Нет, если ты меня хочешь…
Усмехнулся. Катя зажмурила глаза набираясь храбрости, а потом снова открыла. Указала пистолетом на кроссовки. Я головой покачал, наклонился, дёрнул за шнурок. Бок полоснуло болью, снова выступила влага. Скинул один кроссовок, потом второй. На Катю смотрю. Ситуация абсурдная, но я поневоле испытываю любопытство – дальше то что?
– Носки, – упрямо продолжает Катя.
Снимаю носки. Под ногами прохладный старый бетон, босыми ступнями чувствую каждую песчинку, каждую шероховатость. Жду. Улыбаюсь. Шевелю пальцами.
Глава 12. Катя
– Пятку, – сказала я категорически. – Покажи пятку.
Родинка была. Небольшая. Такая яркая, аккуратная, словно её карандашом нарисовали, красоты ради. Я выдохнула. Надо бы обрадоваться, но столько всего разом нахлынуло. Ему наверное можно верить. А ещё можно верить… Его жене. И тому, что она
Руки затряслись, вместе с ними и пистолет. Бандит, имени которого я до сих пор не знала шагнул ко мне. Под босыми ногами хрустнула бетонное крошево. Я вздрогнула.
– У меня пистолет, – решила припугнуть я.
– Ты не умеешь стрелять.
– Я в интернете прочитала сначала, как это делать, – обиделась я. – Я не глупая! Не подходи я ска…
Договорить я не успела – все произошло слишком быстро. Вот лёгкий хруст под его ногами. Вот сильная, очень сильная рука, касается моих скул. Я чувствую в ней силу, но прикосновение очень нежное. Тем не менее, противостоять я не могу. Распахиваю глаза и смотрю на него, словно под гипнозом. Глаза тёмные. Резкий изгиб упрямых губ. Щетина. Колется, наверное. Через секунду поняла – и правда, колется. А губы твёрдые и нежные разом. Потому что он меня поцеловал!
Это был самый странный поцелуй в моей жизни. Потому, что я никогда так не боялась. Потому, что красивее мужчины я не встречала. Он совсем не такой был, как все. Я стою, словно меня парализовало. Вдыхаю его запах. От него пахнет солнцем и кровью. Способность думать ко мне возвращается только тогда, когда он отрывается от моих губ.
– Зачем? – шепчу я.
– Чтобы не пристрелила, – беззлобно ответил он.
Я перевела растерянный взгляд на свои руки – пусты. А он задрал тёмную рубашку, на мгновение сверкнув плоским животом, хирургическим пластырем в алых пятнах, и ещё – второй кобурой. Убрал моё оружие за пояс. У него был пистолет! Все это время!
– Ты опасен!
– Я хотя бы не пытался тебя убить, – резонно ответил он. – Теперь быстро говори, где мой сын и что, вообще, происходит.
Я говорю, смотрю вниз. На него почему то стыдно, хотя стыдно должно было быть ему. Я детей незнакомым людям не подбрасываю! Да так, чтобы за ними потом бандиты охотились!?
Он обулся. На меня посмотрел. Коротко, но ёмко выругался.
– Значит, – подытожил он. – Мой ребёнок где-то с незнакомой тётей. Мы стоим в центре парка, куда скоро стечется, а может и уже, толпа вооружённых людей. Все правильно?
– Я тоже была незнакомой тётей, – воскликнула я. – Когда ты…вы, оставили мне ребёнка! И вся моя жизнь к чертям! Я не могу так больше, все сломалось!
– Тс-с-с, – улыбнулся он одними губами. – Ты не незнакомая тётя. Ты Катя.
Дёрнул меня к себе слишком резко. Я упала на его бок, тот самый, раненый, бандит сдавленно охнул и снова выругался.
– Люди там, – объяснил мне. – На четвереньках давай, моя боевая единица ультра класса. Веди.
Я встала на четвереньки. Вела, поэтому спереди. Семеню и думаю о том, что он смотрит на мою попу. Гад. А может и не смотрит, от этого ещё обиднее. А ещё о том думала, что кашу я заварила, но почему то не страшно больше. Пусть на четвереньках, зато рядом он. Но на попу пусть лучше смотрит, так всяко приятнее…