Банк хранящий смерть
Шрифт:
Если вы сможете помочь нам, столичная полиция будет перед вами в долгу. Мы должны распутать это дело как можно скорее.
— Могу заверить вас, — отвечал лорд Пауэрскорт, — что до сей поры никто ко мне не обращался. Но я все равно буду рад вам помочь.
Покидая кабинет комиссара, Пауэрскорт задержался у карты Ист-Энда. Он заметил новенький кружок, который, видимо, добавили совсем недавно.
Кружок красовался как раз на Лондонском мосту.
3
— Ну разве это не замечательно, Ричард,
— Верно, — согласился Ричард, немного смущенный несдержанностью своей спутницы. — Если мы поторопимся, то скоро выйдем к реке.
Видимо, юноше не терпелось подальше скрыться от глаз горожан Твикенхэма.
Молодые люди доехали до Твикенхэма на поезде и намеревались берегом реки дойти до Хэмптон-Корта. Они думали поначалу взять с собой велосипеды, но Ричард засомневался, подойдут ли для двухколесного транспорта местные дороги и тропы, где так легко проколоть шину.
Софи Уильямс двадцать один год. Днем она работала учительницей в начальной школе, а вечерами посвящала себя служению идеям суфражисток.
Это была высокая и грациозная девушка с водянисто-голубыми глазами. Свою независимость она несла гордо, словно медаль.
— А вон остров Пирогов с угрем, Софи. Хочешь, на обратном пути отведать чаю с пирогами?
— Я только раз в жизни ела пирог с угрем, — призналась Софи. — Кажется, это было где-то на побережье, я была еще совсем маленькая. Признаться, тогда мне не очень понравилось, но, возможно, следует попробовать еще раз.
Они решительно шагали по тропинке вдоль берега. Лондонский пароходик направлялся к острову. Из его двойной трубы поднимались клубы дыма, а сирена подавала сигнальные гудки. Пассажиры с нетерпением высматривали пристань, их радостные возгласы разносились в утреннем мартовском воздухе. Ярко светило солнце, но легкий ветерок поднимал на Темзе небольшие волны, накатывавшие на берег.
Ричарду Мартину исполнилось двадцать два. Это был худощавый молодой человек академической наружности, с копной курчавых каштановых волос. Он жил со своей овдовевшей матерью и служил клерком в Банке Харрисонов в Сити. Ричард работал там уже пять лет, а в свободное время самостоятельно занимался дома, чтобы лучше разбираться в коммерции и банковском деле. Он посещал вечерние курсы, где изучал французский, и надеялся вскоре перейти на немецкий: Харрисоны поддерживали широкие связи с другими банками и торговыми фирмами в Гамбурге, Франкфурте и Берлине.
— У меня в классе три новых ученика, — сообщила Софи, когда они добрались до Теддингтонского шлюза.
Ричард не так давно познакомился с Софи, но ему казалось, что он уже хорошо знает ее маленьких подопечных и двух других учителей в ее школе.
— И сколько теперь всего? — спросил он, желая перевести разговор на безопасные цифры. Ричард всегда хорошо разбирался в цифрах, уравнениях, математических вычислениях, что было весьма ценно при его работе в Сити.
— Сорок семь, — отвечала Софи. — Сорок семь шестилеток.
— А не думаешь ли ты, что им следовало бы платить тебе по числу учеников? — заметил Ричард.
— Чушь, полная чушь, — рассмеялась Софи. — Да я с радостью бы учила пятьдесят или даже шестьдесят детей, особенно если бы все они хорошо себя вели. Малышки Мэри Джонс и Матильда Шарп — просто золото! Хотела бы я то же самое сказать о некоторых мальчиках.
Ричард подозревал, хотя никогда бы не осмелился высказать свои подозрения вслух, что девочки, как потенциальные обладательницы права голоса, пользовались в классе мисс Уильямс большими привилегиями. Над ними пролетела с криками стая чаек, которые наперекор ветру торопились к щедрому на добычу Теддингтонскому шлюзу.
— Этот шлюз еще называют гробовым, — заметил Ричард, указывая на глубокий каменный шлюз, где вода стояла на много футов ниже, чем в реке. — А вот эта громадина — баржевый шлюз, он может пропустить за раз пароход и шесть барж.
Ему подумалось, что, возможно, через этот самый шлюз плывут в Лондон и из Лондона грузы, перевозка которых оплачена векселями, подписанными в его банке.
— Только представь, Софи, кто-то решит послать из Котсволда шерсть в Америку. И этот груз проплывет здесь. При этом в месте отправки и в пункте доставки оплата будет производиться через банк!
Эта мысль оставила девушку безучастной.
— Ты романтик, Ричард, — заметила Софи, — настоящий романтик. Только одни люди находят романтику в поэзии или музыке, а ты — в векселях и ценных бумагах. Но поторопись, если мы не прибавим шагу, то никогда не доберемся до Хэмптон-Корта.
Обвинение в романтичности огорчило Ричарда. Шлюзы вовсе не вызывали у него романтического подъема. А вот к Софи он питал самые романтические чувства. Каждый поворот ее головки заставлял его сердце биться сильнее. Но Ричард не знал, есть ли в душе девушки местечко для любовных переживаний. Она была настолько привержена идеалам женского движения, что, казалось, у нее ни на что больше не остается времени.
— Не следует тебе водить знакомство с такими девушками, Ричард, — покачала головой его мать, когда он рассказал ей о новой знакомой, живущей на дальнем конце их улицы. — Эти вертихвостки не знают, как ухаживать за мужчиной. Похоже, они и сами хотели бы быть мужчинами, ишь ведь — щеголяют в брюках, курят, да только и разглагольствуют что о выборах в парламент. Слыханное ли дело! Да твой отец такую и на порог бы не пустил.
— Но она очень хорошенькая, мама, правда очень.
— Ну, это их, этих новых женщин, ничуть не заботит, — возразила ему мать, вкладывая в слова «новые женщины» все накопившееся за жизнь презрение. — Они больше не думают о том, чтобы познакомиться с порядочным молодым человеком и зажить своим домом.
И сейчас его собственная «новая женщина» идет впереди него по тропинке. Ричард поспешил догнать ее.
— Подожди, Софи, — окликнул он, прибавляя шагу.
Девушка обернулась и улыбнулась ему.
— А вот это ново, Ричард: мужчины просят женщин подождать, чтобы догнать их!