Банк хранящий смерть
Шрифт:
Она повернулась и, словно противореча своим собственным словам, пустилась бегом вниз по тропинке, крича ему на бегу:
— Не поймаешь! Не поймаешь!
Но он все же настиг ее, как раз тогда, когда перед ними вырос тюдоровский фасад дворца Хэмптон-Корт, у ворот которого стояли на страже королевские звери — лев и единорог.
— Кардинал Вулси, верно? — задыхаясь, спросил Ричард. — Его построил кардинал Вулси в тысяча пятьсот каком-то году.
— Да, его построил кардинал Вулси, — подтвердила Софи, с легкостью преображаясь в учительницу и последовательную суфражистку. — А потом передал Генриху Восьмому. Подозреваю, что именно здесь тот сжил со свету нескольких своих жен. Скажите на милость: какое право имел он отрубать
Ричард простонал в душе. Задумывая прогулку, он и не предполагал, что между Хэмптон-Кортом и деятельностью суфражисток может существовать какая-то связь. И вот теперь эти разглагольствования грозят испортить весь день.
— Признай, что это нечестно, — настаивала Софи, глядя прямо в глаза молодому человеку. В этот миг она была особенно привлекательна. — Я пойду на собрание Лиги за избирательные права для женщин и напомню всем, что нас окружают, даже в истории, и прежде всего в истории, величайшие несправедливости, которые творили мужчины против женщин. Необходима еще одна петиция за право голоса для женщин. Уверена, что на этот раз мы получим еще больше подписей в нашу поддержку.
Ричард в отчаянье смотрел на свою подругу. Если она так относится к мужчинам, говорил он в сотый раз себе, то разве сможет проникнуться симпатией к одному из них? Что, если обычная любовь противоречит ее принципам? Может, его мать все же была права?
Внезапно девушка сжала его руку и пустилась бегом. Этот жест поразил сердце Ричарда, словно вспышка молнии.
— Я хочу того самого пирога, Ричард. Ну-ка, поймай меня!
День за днем угрюмая армия проходила по Лондонскому мосту. Каждый день рабы Денег и Рынка направлялись в свои храмы в Сити. Они ехали на поездах, на автобусах, на подземке, передвигались на лошадях и в экипажах или шли пешком.
В понедельник мог возникнуть слух, что в Южной Африке обнаружено новое месторождение золота. В среду могли обсуждать вероятность большого займа на строительство железной дороги в отдаленные уголки России. В пятницу — изменение курса акций значительного промышленного предприятия, цена на которые должна взлететь в ближайшие дни и принести небывалый доход тем, у кого хватит ума или глупости приобрести их заранее.
Опознан ли труп, выловленный в Темзе, по-прежнему не было ничего известно. Бульварные газеты печатали всяческие домыслы, пока не истощилась и их неуемная фантазия. Толпы охотников за удачей продолжали осаждать полицейские участки, возмущаясь тем, что попирается их право на опознание трупа, и едва скрывая свое алчное желание добраться до денег страховых компаний.
Пауэрскорт, как и просил комиссар, поговорил с обитателями Мэйфэйр и Белгравии. Леди Люси, которую можно было считать бывалым специалистом по подобным операциям, придумала историю о своей тетушке, жившей в горах Шотландии, которая якобы пропала однажды зимой, и ее потом месяц искали. Когда же наконец труп бедняжки выловили из реки, он оказался совершенно обезображенным. Леди Люси умело переводила разговор на эту историю, встречаясь со всеми своими многочисленными знакомыми, но так ничего и не выведала. Сестры Пауэрскорта, которых также привлекли к сбору информации, старались, как могли, но тоже безрезультатно.
Лишь шурин Пауэрскорта — финансист Уильям Берк — слегка его обнадежил.
— Мне давно известно, что люди время от времени пропадают: груз долгов, страх обанкротиться на бирже, — объяснял он Пауэрскорту, пока они сидели в клубе, наслаждаясь превосходным красным вином. — А еще больше я знаю таких, которые скрывались заблаговременно и тем самым спасали свои состояния. Но все же несколько странно отрубать себе при этом голову, если, конечно, речь не идет о наследстве.
Иногда у полицейских начинала теплиться надежда. Время от времени им казалось, что они обнаруживали подходящий случай: потерявшегося или исчезнувшего человека. Тут же для выяснения обстоятельств посылали констеблей в дом на Мусвелл-Хилл или Мортлейк, в Кэмден или Кэтфорд. Но всякий раз выяснялось, что, хотя человек действительно пропал, его возраст или рост не соответствуют искомым приметам. А труп тем временем преспокойно лежал в холодильнике морга больницы Святого Варфоломея под приглядом пары сторожей и компании непоседливых студентов-медиков.
И вот ненастным апрельским вечером в доме Пауэрскортов на Маркем-сквер раздался решительный стук в дверь. Леди Люси была в это время поглощена чтением Джуда Незаметного [5] . Пауэрскорт дремал у огня, и ему снилось, как поздним летом он играет в крикет и делает отличные подсечки.
— Мистер Уильям Берк, милорд, миледи, — возвестил лакей.
Утомленный финансист вошел в комнату и с облегчением опустился в кресло у камина.
— Я только что с континента. Спешу домой к Мэри и детям, если они еще не уснули.
5
Роман Томаса Гарди.
— Чаю? Или бокал вина? А может, лимонад? — Леди Люси всегда спешила облегчить страдания путника.
— Лимонад — это было бы замечательно, леди Люси. В этих поездах такая пылища! Лимонад — именно то, что нужно.
— Фрэнсис, ты еще не забыл про тот труп, что выловили у Лондонского моста? Кажется, у меня есть кой-какие новости, хотя я и не уверен. Я был по делам в Германии, в Берлине. Такой ужасный город — совершенно прусский! — Берк покачал головой. — А еще во Франкфурте и парочке других мест. Единственный из известных мне людей, кто соответствует вашему описанию… Ах, спасибо большое!
Берк умолк и стал с жадностью пить лимонад.
— Какая удивительная забота об усталом путнике! — улыбнулся он леди Люси. — Может, это нам пригодится… Так на чем я остановился?
Он огляделся, словно не был уверен, во Франкфурте он или в Челси.
— Ах да, единственный знакомый мне человек, соответствующий описанию, сообщенному Фрэнсисом, — это старый мистер Харрисон из Банка Харрисонов. Кажется, его крестили Карлом Хайнцем, но в наших краях его знали как Карла, так вот он как раз подходит по возрасту.
— А сколько, ты сказал, ему было лет? — спросил Пауэрскорт.
— Может, за восемьдесят или около того. Я тайно навел справки в Сити — ты не представляешь, какие последствия для частного банка может иметь тот факт, что его основателя нашли в Темзе, да еще без головы! — и мне доложили, что старик якобы находится в Германии, во Франкфурте или в Берлине.
И вот… — гость снова улыбнулся леди Люси и, вспомнив их первую встречу, подумал, что пять лет замужества лишь усилили ее очарование, — все же довольно странно, что человек в таком возрасте отправляется в Германию, да еще в это время года. Ну, скажем, через пару месяцев — другое дело. Впрочем, этот Харрисон всегда был страшным упрямцем. Но все же, — Берк подался вперед и взглянул леди Люси прямо в глаза, — я попытался еще кое-что разведать, пока был в Германии. Я сказал, что слышал, будто старый мистер Харрисон в городе, и мечтал бы с ним отобедать. Так вот, я отовсюду получал один и тот же ответ. Карла Харрисона не было в Берлине. Карла Харрисона не было во Франкфурте. Не было его и в Гамбурге. Выходит, меня не верно информировали. Итак, — Берк встал, прищелкнул каблуками на немецкий манер и поклонился, — старика Харрисона нет в Германии. Старика Харрисона нет в Лондоне. Но зачем тогда было говорить, будто он в Берлине, если его там нет? Как ты думаешь, Фрэнсис?