Банк хранящий смерть
Шрифт:
Пауэрскорт покосился на любимые часы леди Люси. Где-то она сейчас?
— Уже почти полдесятого, Джонни, — сказал он решительно. — Давай поступим так. Ты отправляйся в Брайтон в своей армейской форме. Есть у тебя медали? Надень их. Расспроси на вокзале, не видел ли кто леди Люси. А с утра пораньше капитан Фицджеральд начнет потихоньку собирать разведданные у управляющих местных гостиниц. Начни с Кемптон-Энд и двигайся вдоль побережья. Я буду ждать тебя на вокзале в час дня. Я постараюсь переговорить с комиссаром полиции. Даже если мы и не сможем выдвинуть в первые ряды полицейских, неплохо иметь
Фицджеральд скрылся в ночи. Поджидая кеб на Маркем-сквер, он насвистывал себе под нос простенькую мелодию.
Пауэрскорт всю ночь провертелся в кровати, казавшейся теперь такой пустой и холодной. Одну за другой он посылал в темноту отчаянные телеграммы, направляя их в сторону Брайтона.
Держись, Люси, я иду. Держись.
— Господи, ну что они там так тянут? Макдоннел торчит внизу уже полчаса!
Терпение премьер-министра подходило к концу. Странный квартет с тревогой ждал вестей в верхней гостиной в доме номер 25 на Маркем-сквер. Этажом ниже в кабинете Пауэрскорта мистер Франц Августин Мессель, миллионер из миллионеров, беседовал за закрытыми дверями с Шомбергом Макдоннелом, личным секретарем премьер-министра, и наслаждался лучшим чаем из запасов хозяина дома. Мессель прибыл на переговоры из своего поместья в Оксфордшире и добрался в Челси к десяти часам.
— Надо набраться терпения, — сказал Уильям Берк, склонившийся над бухгалтерской книгой.
— У нас не так много времени, — заметил управляющий Английского банка. — Деньги нам нужны сегодня, чтобы мы могли быть уверены, что справимся со всеми операциями по переводу и прочим.
Управляющий расхаживал по комнате, потирая руки, он был еще более взволнован, чем накануне. Роузбери изучал отчеты о скачках.
Пауэрскорт стоял у окна. Он заметил двух полицейских, прятавшихся за деревьями у дома. Неведомо откуда забредшие американские туристы, видимо из тех, что прибыли поглазеть на юбилей, громко восхищались лондонскими зданиями и с явным акцентом восточного побережья обсуждали, есть ли в Бостоне что-либо подобное. После бессонной ночи и постоянной тревоги Пауэрскорт чувствовал слабость. Кажется, пару раз за ночь он все же смог забыться коротким сном, но подступавшие сразу видения — Люси в руках злодеев — лишь еще больше вымотали его. Он решил ни о чем не рассказывать премьер-министру или кому-либо еще до окончания переговоров.
На лестнице послышались торопливые шаги.
— Премьер-министр, — Шомберг Макдоннел оказался кареглазым молодым человеком с мягким взглядом и невинным выражением лица, — извините, что так долго. Пришлось объяснять мистеру Месселю, что мы ни при каких условиях не можем сообщить ему цель, для которой нам нужны его деньги.
— И каковы его условия? — спросил премьер-министр, вставая с дивана.
— Пять миллионов фунтов стерлингов под пять процентов, с рассрочкой на десять лет, — ответил Макдоннел.
Английский банк с ужасом посмотрел на собравшихся. Роузбери побледнел. Но премьер-министр и бровью не повел.
— Мы не можем себе позволить жертвовать такой суммой из казны в течение десяти лет. Нам нужен более длительный срок на выплату долга, Макдоннел.
— Я понял вас, премьер-министр.
—
— Как плата за понижение процентной ставки или за увеличение срока выплаты?
— За оба, — сказал премьер-министр.
— Господи! — пробормотал Макдоннел и поспешил вниз выполнять поручение своего хозяина.
— В школе мне никогда не давался устный счет, — признался премьер-министр, повернувшись к Уильяму Берку. — Не думаю, что я смог бы работать в казначействе. Но что-то подсказывает мне, что, прими мы эти условия, нам бы пришлось ежегодно отыскивать по двести пятьдесят тысяч фунтов стерлингов на оплату одних процентов. Такие расходы нам не по карману.
Берк оторвался от своей бухгалтерской книги.
— Вы совершенно правы, премьер-министр, хотите, я буду делать для вас подсчеты по мере поступления новых предложений?
— Это было бы необычайно любезно с вашей стороны, мистер Берк. Буду вам весьма признателен.
С этими словами премьер-министр вновь опустился на диван и закрыл глаза. «Боже мой, — подумал Пауэрскорт, — уж не собирается ли он спать в такое время?» Управляющий Английским банком в отчаянье поглядывал на часы. Берк перевернул новую страницу в своей тетради и крупно написал сверху — пять миллионов, потом провел черту, отделяя одну треть листа, и еще раз написал — пять миллионов фунтов стерлингов.
«Сколько может стоить одна человеческая жизнь? — размышлял Пауэрскорт. — Одна-единственная. Жизнь Люси». Он подумал о судьбах других людей, Фареллов и тысяч таких же, как они, кто с крахом Банка Харрисонов лишится средств к существованию. Он снова посмотрел на портрет леди Люси и почувствовал, как слезы наворачиваются на глаза. Пауэрскорт постарался отвлечься от безрадостных мыслей и стал думать о Джонни Фицджеральде, который в это время, должно быть, проверяет гостиницы Брайтона, и о встрече с комиссаром полиции, которая состоялась накануне поздно ночью. Комиссар сидел в кресле леди Люси с бокалом бренди, он был очень бледен.
— Бог мой, Пауэрскорт, это самое ужасное известие, какое мне приходилось слышать за всю мою жизнь! Я поговорю со своими коллегами в Суссексе. Все силы полиции Брайтона будут в вашем распоряжении.
Пауэрскорт выразил свою благодарность.
— Положение очень сложное, комиссар, — сказал он. — Для начала нам надо разыскать ее. Но похитители не должны догадаться, что мы их выследили. Вы же читали, что они написали в записке.
Даже комиссар содрогнулся при этом воспоминании.
— А если мы найдем их, — продолжал Пауэрскорт, расхаживая по комнате, словно один из капитанов Нельсона по палубе корабля, — нам надо будет придумать, как вырвать леди Люси из их когтей. Поверьте мне, я сейчас не имею ни малейшего представления, как это сделать.
На площади перед домом невзрачно одетый господин беседовал с двумя полицейскими. К дому с красной дверью на противоположной стороне улицы подъехал фургон, из которого стали выгружать ящики с вином. Жизнь на Маркем-сквер продолжалась, и ее обитатели не подозревали о том, что в доме номер 25 премьер-министр Великобритании ведет переговоры о спасении лондонского Сити, а лорд Фрэнсис Пауэрскорт пребывает на грани отчаянья.