Банкротство мнимых ценностей
Шрифт:
– Ты ходил к врачу?
– Нет…
– Что с тобой происходит вообще?
– Не знаю, – сдавленно ответил Максим.
– Ты похудел за последнее время.
– Что-то не замечал…
– Ты все-таки сходи к врачу, ладно? – озабоченно проговорил Степа.
В поликлинике пахло хлоркой и лекарствами. Они сидели в коридоре на потертом диванчике и ни о чем не говорили – не могли. Наконец маленький толстенький врач в белоснежном халате пригласил их зайти. Любовники робко протиснулись в дверь и остановились на пороге.
Доктор
– Садитесь. Один сюда, на стул, второй может на кушетку. Кто из вас Бирюков? Вы? Вот и садитесь ко мне. Ну что вам сказать, молодой человек… Тяжело сообщать такие вещи, но у вас обнаружен ВИЧ, – и он продемонстрировал бумажку, на которой бросались в глаза два креста, сделанные красной ручкой.
Степа ахнул и привалился к стене. Максим вскочил в гневе и застучал по столу.
– Вы с ума сошли! Тут какая-то ошибка!
– Бывает и такое, – невозмутимо отвечал врач. – Я сейчас выпишу вам направление на повторный анализ. А пока скажу – да вы сядьте, молодой человек! – что при современном уровне развития медицины с ВИЧ можно жить. Сейчас ВИЧ – это не приговор. Вы сможете поддерживать свою жизнь довольно долго. Люди живут и десять, и пятнадцать лет…
– Но я не хочу жить и считать годы и месяцы! – рявкнул Максим.
– И на такую жизнь нужны деньги, лекарства, – тихо добавил Степан.
Врач протер стекла очков:
– Я должен задать вам несколько вопросов. Вы принимаете наркотики?
Степан с Максимом переглянулись и ничего не ответили.
Потом Максим тяжело выдохнул и предложил:
– Давайте сделаем повторные анализы.
– Давайте, – согласился врач. Надел очки и посмотрел на Степу: – И вам, молодой человек, настоятельно это рекомендую…
Первый раз ширнуться Максу предложил Степа. Максим вяло сопротивлялся:
– Не буду я… Еще подсяду…
– Да ты только попробуй. Тебе понравится, вот увидишь. Ощущения обалденные!
– Ну да, сначала. А потом?
Он спорил со Степой, но, по правде говоря, ему хотелось попробовать. После того как он стал встречаться с молодым парикмахером, прошло некоторое время, и ему опять хотелось испытать острые ощущения… Как тогда, когда он впервые поцеловал Степу. И он позволил себя уговорить.
Первый раз. Он до сих пор помнил, как это было. Ощущение полета, блаженства, нереального, какого-то физического счастья. Ему захотелось еще. Вскоре это стало привычкой, потом необходимостью, потребностью. Это уже не приносило столько радости, скорее было условием выживания.
Повторные анализы показали, что Степа здоров. Пока. Но это ни о чем не говорило. А вот у Макса был тот же результат. Надежда, не оставлявшая их до последнего момента, теперь рухнула. Внутри было только опустошение. Как теперь жить? Что их ждало впереди? Обреченность, пустота и небытие.
Любовники вышли из поликлиники, ничего не говоря друг другу, Максим взял Степу за рукав и потащил в соседний сквер. Был конец ноября – та часть поздней осени, которая отличается особой промозглостью, пронизывающими холодными ветрами, забирающимися под одежду, даже самую теплую и толстую, моросящим дождем и ощущением особенной безнадежности. Других сумасшедших, отчаявшихся на прогулку в такую погоду, в сквере не было, разве что те, кто торопливым шагом пересекал центральные аллеи. Люди спешили домой, в тепло и уют. Но Максиму со Степаном спешить было уже некуда и незачем. Они понимали, что больше уже никуда не опоздают.
Макс небрежно кивнул на скамейку:
– Присядем?
Степа опустился на краешек.
– Ну что, тварь, говори, – неожиданно Макс сильно ударил друга по лицу. У того тут же потекла кровь из носа.
– Ты чего? Ты чего? – Степа инстинктивно закрылся рукой, поднеся ее к лицу, но Максим раз за разом прорывался сквозь этот слабый щит.
– Чего? Чего? – истерически кричал он. – Сам знаешь чего!
От удара под дых Степан, скрутившись, чуть не упал со скамейки, но вовремя ухватился за спинку.
– С кем ты, сука, спал? Урод вонючий, шваль подзаборная! Признавайся, все равно узнаю и убью.
Случайные прохожие шарахались от разошедшихся любовников, но влезать в чужие разборки никто не посмел. Ну, поссорились пацаны, с кем не бывает.
Степа оглянулся и заплакал.
– Я тебе не изменял, – по-бабьи распялив рот, провыл он, – можешь верить, можешь – нет, делай что хочешь. Хочешь – убивай. А может, это ты?
Глаза Степы вдруг потемнели, в них тут же высохли слезы, взгляд стал едким и злым. Лучшая защита – это нападение? Он пронзительно посмотрел на Макса.
– Ты дурак, что ли? – опешил тот и сплюнул под ноги.
– Кто у тебя был, кобель? – взвизгнул пухленький парикмахер и посмотрел на Макса с таким выражением, что тот впервые испугался.
– Я ни с кем, кроме тебя, – пытаясь сохранить спокойствие, возразил Максим.
Степан смотрел в сторону, потом вдруг встал и побрел вон из парка. Через пару минут он услышал топот за спиной, потом кто-то крепко схватил его за плечо и развернул. Это был Максим. Он сильно прижался к Степе и заплакал, пожалуй, впервые за все время своей взрослой жизни.
– Я люблю тебя, – прошептал он чуть слышно и не знал, услышал Степа его слова или нет, – что бы ни было, будем вместе до конца. Сами виноваты.
Степа рыдал уже почти в голос:
– Я перед тобой чист! Ни с кем, ни разу! Мысли даже не было!
– Может, и так, – наконец согласился Макс, – но уж больно ты у меня привлекательный и ароматный. Любишь хвостом вильнуть и глазки построить.
– А иглу по кругу, скажешь, не было?.. – рыдал Степан.
– Игла по кругу была, – в глазах Максима появилась тоска.