Баопу-цзы
Шрифт:
Когда Лао-цзы говорит, что «голова ласки» [157] может излечивать нарывы, а древоточец — дупла в зубах, то это как раз то, до чего вполне можно дойти самому. Но когда мы узнаём, что крабы портят лак или что конопля губит вино, — это уж никак нельзя объяснить с помощью общепринятых принципов. В природе перепутались и смешались мириады различий, как же можно считать, что наша мысль достигла предела понимания мироздания? Представьте себе, что у вас опасная болезнь, а вы отказываетесь принять спасительное лекарство, не узнав сперва, какими соображениями руководствовались Шэнь-нун и Ци-бо [158] , предписывая его. Разве не было бы такое поведение нелепым?»
157
«Голова ласки» — здесь имеется в виду название растения; видимо, один из видов гороха.
158
Шэнь-нун («Божественный Землепашец») — мифический император и культурный герой древности. Изобретатель земледелия.
Ци-бо — министр императора Хуан-ди. По его приказу собирал и описывал лекарственные травы; путешествовал по всему миру в поисках снадобий бессмертия.
Некто спросил: «Жизнь и смерть зависят от предопределения,
Баопу-цзы сказал: «Если так рассуждать, то получится, что польза может быть только от сродственных субстанций. Отсюда и примеры с отрубленным пальцем и текущей кровью. Но если бы все было так, почему отрубленный палец все-таки не прирастает, а выпитая кровь не восполняет ее потери при кровотечении?
Я несколько раз видел, как люди приклеивали отрубленный палец «пастой из змеиного зева» [159] и использовали побеги шелковицы, чтобы заменить ногу у курицы или утки. Поэтому пользу от применения веществ иного рода никоим образом нельзя отрицать [160] . Ведь если следовать вашим словам и не полагаться на вещества иного рода, то нам придется раскромсать плоть и сварить собственные кости, чтобы приготовить лекарства от ранений, и мы будем вынуждены жарить кожу и тушить волосы, чтобы лечить облысение. Ведь вода и почва не того же рода, что растения, но растения живут и растут благодаря им. Ведь пять видов злаков не принадлежат к роду человеческому, но люди используют их для еды, чтобы поддержать свою жизнь. Масло не того же рода, что огонь, вода не принадлежит к породе рыб, однако если масло кончается, то и огонь не горит; если же вода пересыхает, то и рыбы гибнут. Срубите дерево, и древесный гриб на нем погибнет, скосите траву, и повилика пожухнет. Если речные крабы не вернутся в реку, то и их моллюски-паразиты погибнут; если срубить шелковичные деревья, то и личинки шелкопряда умрут. Если все это рассматривать лишь с позиций сродства видов, то разве это можно объяснить? Если положить металлы и минералы на глаза покойника, то процесс тления не начнется; если положить мясо и кости в рассол, то плоть пропитается им и мясо не протухнет. А тем более стоит ли удивляться тому, что если мы примем внутрь субстанцию, полезную для здоровья, то наша жизнь продлится?»
159
«Паста из змеиного зева» (шэ сянь гао) — видимо, под змеиным зевом имеется в виду какое-то растение.
160
Здесь Гэ Хун опровергает один из основополагающих принципов традиционной китайской науки, согласно которому «подобное излечивается подобным» (гомеопатия). Этот принцип основывается на китайской идее «сродства видов» (тун лэй) и имеет достаточно умозрительный характер, зачастую противореча, по мнению эмпирика Гэ Хуна, опыту.
Некто спросил, ставя в затруднение: «Независимо от того, правда написана в книгах о способах святых-бессмертных или же нет, написаны они, конечно же, неизвестно кем — ни одна из них не вышла из-под кисти Хуан-ди или Лао-цзы, и ни одну из них не видели ни Чжун-цзы, ни Ван Цзы-цяо».
Баопу-цзы сказал: «Согласно вашему изысканному рассуждению, в таком случае все они должны быть бесполезны, но используйте даже малейший из описанных в них методов, и вы увидите, что он вполне действенен. Я несколько раз видел, как люди ночью добывают воду благодаря зеркалу «вечерней луны» [161] , а днем добывают огонь при помощи «солнечного стекла»; я видел, как люди постепенно исчезают, вплоть до полной невидимости; я видел, как изменяют свой облик и превращаются в другое существо; я видел, как завязывают узел на платке, кладут платок на землю, и он превращается в бегущего зайца; я видел, как сшивают вместе красные ленты, и они превращаются в ползущих змей; я видел, как мгновенно созревают тыквы; я видел, как драконы и рыбы выпрыгивали из таза с водой и вновь скрывались в нем, а также многое другое, подобное перечисленному выше.
161
Зеркало «вечерней луны» (си юэ) — имеются в виду особые линзы (медные зеркала), собирающие вечернюю росу. Впервые упоминаются в «Хуайнань-цзы» (гл. «Небесные узоры», «Тянь вэнь пянь»). Далее Гэ Хун описывает добывание огня с помощью аналогичной линзы (ян суй).
В «Истории Хань» рассказывается, что когда Луань Да [162] впервые был представлен императору У-ди, ему предложили сыграть в шашки, и тогда он сделал так, что фишки сами стали делать ходы. В «Истории Поздней Хань» также рассказывается, что Вэй Шан мог становиться невидимым прямо сидя на своем месте, а Чжан Кай умел разгонять тучи и прогонять облака [163] . Все эти рассказы записаны настоящими историками, достойными всяческого доверия, а из этого можно сделать вывод, что эти сообщения, относящиеся к вопросу о святых-бессмертных, отнюдь не являются пустыми побасенками. Если даже такие мелочи оказываются вполне реальными, то почему бы не быть таковым и учению о пути продления жизни?!»
162
О Луань Да см. коммент. 42 к гл. 2.
163
Вэй Шан и Чжан Кай — даосские маги периода Поздней Хань. О Чжан Кае см. в жизнеописании Чжан Ба «Истории Поздней Хань» Фань Е (упоминаемая Гэ Хуном более ранняя «История Поздней Хань» была утрачена еще в раннее средневековье). Там сообщается, что Чжан Кай был способен разгонять тучи протяженностью в пять ли.
Некто спросил: «Если искусству святых-бессмертных можно научиться, после чего человек способен взмыть в небесную высь, отвратиться от заурядного, отбросить мирское, то все займутся этим и некому будет совершать ритуалы подношения жертвенной пищи предкам, и духи-нави покойных предков тогда останутся, очевидно, голодными. Разве не так?»
Баопу-цзы сказал: «Я слышал, что если тело сохранено без ущерба для него, то это и есть предел сыновней почтительности [164] . А тем более это применимо к пути бессмертных, продлению жизни и вечному видению, когда человек оказывается в состоянии сравниться в своем долголетии с Небом и Землей, что разве во много раз не превосходит простое сохранение тела и его возвращение в невредимом состоянии покойным предкам?! Разве не могут бессмертные возноситься в небесную высь и гулять по солнечным лучам, когда облака для них — пол, а радуга — крыша? Разве не вбирают они флюиды рассвета и не вдыхают тончайшие ароматы темного — Неба и желтого — Земли? Разве то, что они пьют, — не нефритовый сок и золотой напиток; разве то, что они едят, — не грибы зимородкового цвета и не соцветия цвета киновари? Разве место, где они живут, — не нефритовые палаты и драгоценные покои; разве те просторы, по которым они бродят, — не Великая Чистота беззаботного скитания? [165]
164
Цитата из конфуцианского «Канона сыновней почтительности» («Сяо цзин»; гл. «Разъяснение смысла почитания праотцев», «Кай цзун мин и чжан»).
165
Великая Чистота, беззаботное скитание (тай цин; сяо яо) — характерные даосские термины. Великая Чистота — название нижнего уровня небес бессмертных-небожителей, на достижение которого ориентируется традиция, представленная Гэ Хуном. Беззаботное скитание — термин, восходящий к названию 1-й главы «Чжуан-цзы»; он означает самоестественно-спонтанный образ жизни, без привязанностей, эгоцентризма и целеполагания.
Когда духи-нави предков узнают об этом, они разделяют славу бессмертных или как помощники Пяти Императоров, или как правители множества одухотворенных существ [166] . И это высокое положение они получают, не ища его, просто так, без усилий. А пищей им будут служить утонченнейшие яства и драгоценнейшие блюда. Их сила будет такова, что они смогут держать в руках контроль над Лофэн, их мощь будет такова, что их голос сможет сокрушить Лянчэн [167] . Если люди действительно будут следовать по этому пути, постигая его тайну, то никому из их предков не придется голодать. Из тех, кто обрел Дао-Путь, нет никого, кто был выше Бо-яна [168] . У Бо-яна был сын по имени Цзун. Он служил военачальником в царстве Вэй, и за это был пожалован уездом в местности Дуаньгань. Из этого совершенно отчетливо видно, что изучающие путь бессмертных сами могут иметь детей и младших братьев, которые будут совершать все положенные жертвенные обряды. Почему же тогда совершение жертвенных обрядов должно прерваться?»
166
Имеются в виду различные небесные духи и божества.
167
Лофэн — согласно даосским и народным представлениям, громадная гора на крайнем севере, в которой располагаются грандиозные пещеры, населенные духами и демонами; рассматривалась как обитель и источник различных демонических и божественных сил и иногда отождествлялась с обителью умерших.
Лян Чэн (Лянчэн) — по одним сведениям, божественный муж, наделенный огромной духовной силой и могуществом, по другим — обитель духов, аналогичная Лофэну.
168
Бо-ян — здесь имеется в виду не алхимик Вэй Бо-ян, а Лао-цзы, одним из имен которого было Ли Бо-ян.
Некто спросил: «Говорят, что мужи, обретшие Дао-Путь, достигнув совершенства в дыхательных упражнениях, преуспев в выполнении всех диетологических предписаний, приобретают способность, заткнув уши, слышать звуки, раздающиеся на расстоянии тысячи ли от них, закрыв глаза — видеть будущее, или же могут, отказавшись от услуг блистательной четверки коней, оседлать драконов. Они могут покинуть Божественный континент [169] и поселиться на Пэнлае или Инчжоу. Иногда они вновь возвращаются в мир повседневности и беззаботно скитаются среди людей, не оставляя следов в Сокровенной Пустоте. То, с чего все они начали — одно и то же, но то, чем они кончили — разное. Почему это так?»
169
Божественный континент (шэнь чжоу) — одно из метафорических обозначений Китая.
Баопу-цзы сказал: «Мой покойный учитель как-то говорил мне, что все бессмертные, независимо от того, возносятся ли они на небо или же остаются жить на земле, — все они равным образом идут путем продления жизни, а потом каждый из них просто выбирает для жизни то место, которое ему больше нравится. Если человек применяет методы приема перегнанной киновари и золотого раствора, но хочет остаться в нашем мире, то ему надо использовать только половину дозы, а вторую половину оставлять нетронутой. Если же потом он все же надумает вознестись на небо, то ему достаточно допить эликсир до конца. Если бессмертие обретено, то и мысли о быстротечности времени больше не возникают. Если такой человек хочет странствовать по земле или вступить в славные горы, то о чем же ему тогда печалиться?
Пэн-цзу говорил, что на Небе есть множество почитаемых великих сановных божеств, и поэтому новые бессмертные могут получить только незначительные должности. Их обязанности многообразны, и часто они гораздо более трудны и обременительны, чем те, что были у них прежде на Земле. Поэтому он сам отнюдь не стремился на Небо и прожил на Земле более восьмисот лет.
Также говорят, что у древних бессмертных тело покрывалось перьями, у них вырастали крылья и они превращались в летающих существ [170] . Утратив коренные черты человеческого облика, они приобретали тело другого типа, что сродни тому, как воробьи превращаются в устриц, а фазаны — в улиток [171] . Но это не человеческий путь. Человеческий путь — есть вкусную еду, носить тонкие одеяния, предаваться утехам сил инь и ян [172] , занимать высокое официальное положение, сохранять остроту зрения и чуткость слуха, а также крепость и силу мышц и костей, иметь приятную внешность, не впадать в маразм в старости, продлевать годы жизни и обретать вечное видение, уходить и приходить по собственной воле, не страдать от холода, жары, ветра и сырости, не поддаваться вредному воздействию со стороны демонов, духов а также всякой нечисти, не становиться жертвой пяти видов оружия или яда, никогда не утомляться от печали, радости, клеветы и гордыни, — все это ценится людьми.
170
Само выражение юй кэ, «пернатый гость», стало одной из метафор отшельника-даоса.
171
См. коммент. 17-20 к гл. 2.
172
Имеется в виду сексуальная жизнь.