Баопу-цзы
Шрифт:
Даже Гуншу Бань и Мо Ди не могут заточить кирпичи и камни до тонкости иглы, и даже Оу Е не может из свинца или олова создать меч Ганьцзян [51] . Поэтому даже демоны и духи не могут сделать то, чего сделать нельзя. И даже Небо и Земля не могут совершить то, чего нельзя совершить. Посему откуда же взяться в мире чудесному способу, благодаря которому старец сможет помолодеть, а мертвец — воскреснуть?
А вы, сударь, хотите продлить на века жизнь цикады и дать возможность грибу-однодневке прожить несколько месяцев! Разве это не заблуждение?! Если некто хочет что-нибудь добавить к идеям девяти школ [52] , то он скоро будет вынужден понять свою ошибку и вернуться к этим идеям!»
51
Гуншу Бань (Бань Шу) — знаменитый древний ремесленник из царства Лу, который мог сделать удивительные технические приспособления (например, «лестницу, ведущую в облака»). Философ V в. до н. э. Мо-цзы (Мо Ди) посвятил ему особую главу в своей книге («Мо-цзы»). Сам Мо Ди тоже был искусным ремесленником.
Оу Е — великий древний оружейник из царства Юэ. Ганьцзян — название исключительного по своему совершенству меча, изготовленного соперником и товарищем по учебе Оу Е, оружейником из царства У Гань Цзяном. По приказу уского царя Гань Цзян сделал два совершенных меча, назвав один из них Ганьцзяном, а другой — Мое (Мосе).
52
Девять школ (цзю цзя) —
Баопу-цзы ответил: «Если человек потерял слух, то ему не услышать даже удара грома. Если человек утратил зрение, то ему не увидеть даже сияния трех источников света [53] . Не скажете же вы из-за этого, что грохот и звон подобны шепоту, а сияние небес тускло? Глухой уверяет, что никаких звуков вовсе не существует, а слепой утверждает, что нет никаких воспринимаемых зрением вещей. Что уж тут говорить об их способности наслаждаться гармоничными звуками флейт и струн или изысканными очертаниями силуэтов гор, изгибающихся подобно дракону? Как же им оценить изящество рифм или блеск и великолепие украшений и узоров? Поэтому если глухие и слепые таковы в отношении предметов, наделенных оформленной телесностью, и не верят в изобилие земли и мрак небес, то не будут ли они еще меньше верить в гораздо более таинственное и утонченное? Когда помрачение находит на дух сердца человека, то он готов не верить даже в то, что некогда жили Чжоу-гун и Конфуций, не говоря уж о пути святых-бессмертных. Ведь существование и гибель, конец и начало действительно являются общей нормой. Однако необходимо рассматривать не только общее, но и особенное, понимать, что тождественно, а что и отлично, ибо в мире происходят мириады трансформаций и он без меры полон удивительным и чудесным. То, что справедливо относительно одних вещей, ложно относительно других. Корень может соответствовать норме, а верхушка быть в несогласии с ней, и нельзя ко всему подходить с одной меркой.
53
Три источника света — Солнце, Луна и звезды.
Действительно, говорящих, что если есть начало, то обязательно должен быть и конец, очень много. Однако нельзя на этом основании смешивать все в одну кучу и приравнивать одно к другому, ибо это не есть всеобъемлющий принцип.
Например, летом все растения растут, но пастушья сумка и злаки засыхают. Зимой листва со всех деревьев опадает, но бамбук и кипарис пышно зеленеют. Если есть начало, то непременно должен быть и конец, но существование Неба и Земли ничем не ограничено. Раз родился, то умрешь, но черепахи и аисты наслаждаются вечным долголетием. Если сила ян находится в расцвете, то должна стоять жара, но лето никогда не обходится без прохладных дней. Если сила инь достигла высшей точки созревания, то должны стоять холода, однако даже в самые суровые зимы бывают оттепели. Все реки текут на восток, но среди них есть и такие, что устремляют свой бег на север. Путь Кунь-Земли — предельный покой, однако случается и такое, что она трясется от подземного грома и раскалывается. Вода по своей природе чиста и студена, но существуют же ведь и горячие ключи в Вэньгу — теплой долине [54] . Огонь по своей субстанции жгуч, однако на холме Сяоцю [55] горит холодное пламя. Тяжелое по своей природе должно тонуть, но в южном море бывают плавающие горы. Легкое должно плавать по поверхности, но в Цзанкэ [56] есть река, в которой тонут и перья.
54
Видимо, имеется в виду не какое-то конкретное место, а долина гейзеров вообще; возможно — горячие источники Сычуани.
55
Местонахождение этого холма определить не удалось. Возможно, речь идет о вымышленном месте. По мнению Дж. Р. Уэйра, холм Сяоцю расположен на фантастическом острове в океане.
56
В «Географическом трактате» («Ди ли чжи») «Истории Хань» упоминается округ Цзанкэцзюнь, расположенный на берегах реки Цзанкэцзян. Согласно традиционным китайским преданиям, перья и пух тонут в так называемых Слабых Водах (Жошуй), реке, протекающей на западе и отделяющей обитель бессмертных, гору Куньлунь, от профанического мира. Китайские географы присвоили это название также одной из рек у северо-западных рубежей древнего Китая.
Все сущее многообразно, и его нельзя описать, опираясь лишь на один принцип. И это так с изначальных времен.
Среди живых существ нет ни одного, которое могло бы по одухотворенности превзойти человека. Будучи существом благородной природы, люди, казалось бы, должны быть равны и одинаковы. Но в действительности среди людей бывают мудрые и глупые, порочные и добродетельные, красивые и уродливые, высокие и низкорослые, чистые и нечистые, нравственные и развратные, медлительные и напряженные, флегматичные и нетерпеливые, ленивые и деятельные, — по тому, что они предпочитают и чего желают их уши и глаза, все люди не одинаковы, точно так же, как не одинаковы Небо и Земля, как разнятся между собой лед и уголь. Стоит ли после этого дивиться, что бессмертные, в отличие от обычных людей, не умирают?
Если же сказать, что все существа получают единую пневму и поэтому должны быть одинаковыми, то как же тогда объяснить, что фазаны превращаются в моллюсков [57] , воробьи превращаются в устриц [58] , земляные черви получают крылья, речные лягушки начинают летать, водяные моллюски превращаются в стрекоз, жухлые травы в многоножек, полевые мыши — в жаворонков, гнилая трава — в светлячков, кайманы — в тигров, змеи — в драконов? [59]
57
Подобные сведения содержатся в главе «Помесячные приказы» («Юэ лин») «Записей о ритуале» («Ли цзи»). Древнекитайский философ-скептик Ван Чун (I в. н. э.) в своем трактате «Весы суждений» («Лунь хэн», гл. «О неоформленном», «У син пянь») также допускает превращения такого рода, связывая их с трансформациями пневмы, приводящими к изменению родов сущего (ци бянь улэй).
58
Источником этих сведений является конфуцианский словарь «Эр я» (гл. «Разъяснение природы ползучих тварей», «Ши чун») и «Хуайнань-цзы» (гл. «Отклик Дао-Пути», «Дао ин пянь»).
59
Об этом говорится в «Мо-цзы» (гл. «Рассуждение о канонах», «Цзин шо») и в «Хуайнань-цзы» (гл. «Об уравнивании обыденного», «Ци су пянь»). Кроме того, Гэ Хуном используются такие тексты, как «Записи о ритуале» («Ли цзи»), «Весны и осени господина Люя» («Люй ши чунь-цю») и «Исторические записки» («Ши цзи») Сыма Цяня.
Если же сказать, что человек наделен истинной природой, отличной от природы других существ и дарованной ему велением Августейшего Неба, и поэтому с ней не может происходить ничего подобного, то как же могло быть так, что Ню Ай превратился в тигра, старуха из Чу — в черепаху, Чжи-ли — в иву, женщина из Цинь — в камень? [60] Как же случается такое, что мертвые вновь оживают, мужчины и женщины меняются полом? Как становится возможным то, что сын долголетнего Почтенного Пэна умирает в младенчестве? [61] Если возможны такие различия, то какие же границы мы определим для этих странностей?
60
B «Хуайнань-цзы» (гл. «Начало истины», «Чу чжэнь нянь») говорится: «Господин Ню Ай заболел и через семь дней превратился в тигра, а когда его старший брат вошел в его комнату, тигр схватил его и съел».
В трактате «О пяти первоэлементах» («У син чжи») «Истории Поздней Хань» говорится: «Во времена правления императора Лин-ди (конец II — начало III в. — Е. Т.) почтенная мать из семейства Хуан, что жило в Цзянся, купаясь в реке, превратилась в черепаху и уплыла, нырнув в омут». Следует отметить, что «История Поздней Хань» была написана Фань Е уже через несколько веков после Гэ Хуна, а поэтому можно предположить, что этот сюжет восходит к более раннему, неизвестному нам, источнику.
Сюжет о превращении Чжи-ли в иву, видимо, восходит к гл. «Высшая радость» («Чжи лэ») «Чжуан-цзы».
Автор эпохи Сун (960-1279 гг.) У Шу сообщает в своей оде «О категориях событий» («Ши лэй фу»), ссылаясь на «Записи о делах, случившихся в Шу» («Шу цзи»), следующее: «В уезде Цзытунсянь есть Гора Пяти Жен. Некогда Цинь послало в Шу пять красавиц, а царь Шу отправил У Дина встречать их. У Дин топнул ногой и громко закричал, и тогда все пять женщин окаменели». Эту же легенду рассказывают и «Описания страны Хуаян» («Хуаянго чжи»).
Ср. также: Гань Бао. Coy шэнь цзи. XII 300 и V 100 (см. примеч. 1 на с. 9).
61
Имеется в виду или мифический долгожитель (по версии Гэ Хуна — бессмертный) Пэн-цзу или некий древний мудрец по имени Лао Пэн (контекст скорее указывает на первый вариант).
Если бессмертный, который лекарственными снадобьями пестует свое тело, магическими способами продлевает свою жизнь, делая так, что внутри не возникают никакие болезни, а извне не приходят никакие беды, то, хотя бы он и наслаждался вечным видением и не умирал, его старое тело не претерпит никаких изменений, и если мы признаем, что этот путь существует, то ничего труднопостижимого здесь не окажется. А скудоумные люди, приверженные вульгарным представлениям и хранящие доверие лишь к обыденному, говорят, что раз никто в мире не видел бессмертных, то значит, что в Поднебесной ничего подобного и быть не может. Но разве ссылки на зрение достаточно, чтобы делать такие заявления? В пространстве между Небом и Землей, в необъятности мира, для которой нет ничего внешнего, так велико многообразие удивительного, что разве можно установить для него какие-нибудь пределы? До самой старости мы ходим под небосводом, но не знаем, что над ним, до самой смерти мы ступаем по земле, но не ведаем, что под ней. Наше тело — наше непосредственное обладание, но почему присущие ему воля и сознание таковы, каковы они есть, мы не знаем. Предопределенность нашего долголетия скрыта в нас самих, но чем определяется его возможность, мы не знаем. А тем более что уж говорить о возвышенно удаленном принципе святых-бессмертных, сокровенном мраке Дао-Пути и его Благой Силы-Дэ! Разве не печально, что люди берутся судить о существовании и несуществовании тонкого и таинственного, опираясь на ограниченные возможности своих слуха и зрения?
Представим себе, что некий мудрый и талантливый человек избегает суеты и чиновной карьеры, скрывает свет своей личности и утаивает свои достоинства, отклоняет всякую фальшь и уходит от страстей, придерживается великой простоты в чистоте совершенства, бросает верхушки, свершая деяние за пределами мира устремлений толпы. Очень редко кто-либо из современников сможет оценить такого человека и распознать его, ибо не предполагается, что великая воля может прозябать в безвестности, а высокий дух — обитать в жалком теле. А тем более это касается бессмертных, ходящих иными стезями, считающих и богатство, и знатность бедствием, блеск и славу — помоями и грязью, сытость и наслаждения — бедой и прахом и всякое восхваление — утренней росой. Ведь бессмертные вступают в бушующее пламя и не обжигаются, легкими стопами ступают по темным волнам, парят в бесконечной пустоте пространства, мчатся на ветре, плывут на облаках, взмывают ввысь и достигают Пурпурного Предела, обретая жилище в палатах Куньлуня [62] . Как же люди, подобные ходячим трупам, могут увидеть их?
62
Пурпурный Предел (Цзы цзи) или Пурпурный Дворец (Цзы гун) — название созвездия в северной части неба (к северу от Большой Медведицы).
Куньлунь — западная гора, резиденция бессмертных.
Когда же они решают повеселиться и появляются среди людей, то они скрывают свою истинную природу и прячут свою необычность и внешне не отличаются от простых, заурядных людей. В таком случае даже идущие плечом к плечу с ними или соревнующиеся в силе с ними разве смогут догадаться, кто они такие на самом деле? Их можно опознать только, если у них такие же квадратные зрачки, как у Цзяо Сяня, или уши, растущие прямо из макушки головы, как у Ан Шу, или если они подобно Ма Хуану ездят верхом на драконе, или словно Цзы Цзинь летают на белом аисте [63] . Они также могут быть покрыты чешуей или иметь тело змеи. Их можно также узнать, если они едут в золотой колеснице, облеченные в одеяния из перьев. Если же никаких подобных признаков нет, то как же, не имея ясновидящего ока, можно распознать их суть, как же, не имея чудесного слуха, можно опознать их голос? А ныне люди вообще не верят в бессмертных, клевещут на них и поносят веру. Поэтому истинные люди [64] разгневались на них и скрылись окончательно от мира.
63
Здесь перечисляются имена различных даосских бессмертных, сведения о которых в основном почерпнуты Гэ Хуном из агиографического текста «Жизнеописания бессмертных» («Ле сянь чжуань»). Этот текст появился на рубеже нашей эры и обычно приписывается знаменитому филологу и мыслителю ханьской эпохи Лю Сяну, увлекавшемуся даосизмом.
64
Истинные люди (чжэнь жэнь) — восходящее к «Чжуан-цзы» обозначение одной из высших категорий бессмертных. Культ «истинных людей» был особенно характерен для возникшей вскоре после написания «Баопу-цзы» даосской школы Высшей Чистоты (Шан цин), или Маошань (со 2-й половины IV в.).
То, что заурядные люди любят, мужи высших способностей ненавидят. То, что вульгарная толпа ценит, совершенные мужи презирают. Подобно тому, как наделенные талантом ученые и высокодостойные конфуцианцы питают свою безбрежную пневму [65] и не испытывают никакой радости от созерцания презренных людишек «ветра и пыли» [66] , святые-бессмертные также разве будут стремиться к тому, чтобы существа, по своей сути подобные соломенной собаке [67] , точно знали об их существовании? Чего же удивляться тому, что мы ничего о них не знаем?
65
Образ, восходящий к «Мэн-цзы». Подробнее см. коммент. 15 к гл. 1.
66
Имеются в виду обыватели, растрачивающие свою жизнь в безделье и пустых удовольствиях.
67
Образ из «Дао-дэ цзина» (5): «Небо и Земля не гуманны и ко всему сущему относятся, как к соломенной собаке». Согласно комментарию философа III в. Ван Би, соломенная собака (чу гоу) — некое ритуальное чучело, сжигавшееся во время одного из праздников. Фраза из «Дао-дэ цзина» означает, что Небо и Земля (то есть природа), равно как и совершенный мудрец, абсолютно беспристрастны и ко всему в мире относятся равным образом. Этот тезис направлен против иерархизованной этики конфуцианства.