Баопу-цзы
Шрифт:
Ведь самым главным для бессмертных является верная воля и предельная искренность, усердие и отсутствие лености, постоянная умиротворенность и постоянное спокойствие. И если все это обретено, то цель легко достижима даже и без многочисленных талантов. Если же занять высокое положение в обывательском мире, то будет чрезвычайно трудно и обременительно идти великим Дао-Путем.
Изготовить одно великое снадобье, знать важнейшие принципы хранения Одного и пестования духа — непременные условия продления жизни и обретения вечного видения. Но как этим могут заниматься совершенные мудрецы, только и делающие, что бесконечно вершащие мирские дела?
Те, кого обыватели называют совершенными мудрецами, обнаруживают свою совершенную мудрость только в делах правления профаническим миром и ничуть не проявляют совершенную мудрость в делах обретения Дао-Пути. А совершенные мудрецы в области обретения Дао-Пути — это Хуан-ди и Лао-цзы. Совершенные же мудрецы в области дел правления профаническим миром — это Чжоу-гун и Конфуций.
Хуан-ди вначале занимался делами правления, а потом поднялся в горние миры как бессмертный. Это свидетельство наличия таланта одновременно заниматься и тем и другим делом. На священной горе Тайшань выгравированы имена только семидесяти двух императоров и царей древности, а куда больше тех, память о ком исчезла. Но только
Мирские люди, видя, что таланты некоторых мужей в определенной области столь велики, что большинство не могут угнаться за ними, называют таких мужей совершенными мудрецами. Но если это правильно, то тогда и непревзойденного мастера игры в облавные шашки можно назвать совершенным мудрецом в области игры в шашки. Поэтому ныне Янь Цзы-цина и Ма Суй-мина и называют совершенными мудрецами игры в облавные шашки [579] . Тех, кто превосходит других в искусстве каллиграфии, называют совершенными мудрецами в области каллиграфии. Поэтому Хуан Сяна и Ху Чжао ныне называют совершенномудрыми каллиграфами [580] . Тех, кто превосходит других людей в области рисования и живописи, называют совершенными мудрецами в области живописи. Поэтому Вэй Се и Чжан Мо называют ныне совершенномудрыми живописцами [581] . Искусных и утонченных резчиков по дереву называют совершенными мудрецами в области резьбы по дереву. Поэтому Чжан Хэна и Ма Цзюня ныне называют совершенномудрыми деревщиками [582] . Поэтому и Мэн-цзы называл Бо-и совершенным мудрецом чистоты, Хуэя из-под Ив — совершенным мудрецом гармонии, а И-иня — совершенным мудрецом исполнения обязанностей [583] .
579
Янь Цзы-цин (Янь У) — человек из царства У (III в.), прославившийся своим умением играть в облавные шашки (вэй ци).
Ма Суй-мин — имеется в виду или Ма Хэ (Ма Сян-хоу), или свитский цзиньского Чжао-вана Луня по имени Ма Лан. Оба жили в III в. и славились своей игрой в шашки.
580
Хуан Сян (Хуан Сю-мин) — знаменитый каллиграф из царства У (III в.)..
Ху Чжао (Ху Кун-мин) — земляк Гэ Хуна (из Чжичуаня), был искусен в каллиграфии и картографии.
581
Вэй Се — художник начала IV в., писал портреты даосов и буддийских монахов. Знаменитый живописец V в. Гу Кан-чжи считал его своим учителем. Его картины не сохранились.
Чжан Мо — известный художник того же времени.
582
Чжан Хэн (78-139 гг.) — выдающийся ученый-астроном, математик и поэт эпохи Поздней Хань. Был также искусным резчиком по дереву.
Ма Цзюнь (III в.) — выдающийся инженер эпохи Троецарствия. Прославился своими работами в области оружейного дела, оборонной техники и судостроения. Один из предшественников в изобретении компаса.
583
Хуэй из-под Ив (лю ся Хуэй; Чжань Цинь) — сановник из княжества Лу эпохи Чунь-цю, прославившийся своей верностью и преданностью и сравниваемый за это с древним Бо И. Его поведение неоднократно одобряли Конфуций и Мэн-цзы.
И-инь — преданный советник и верный помощник основателя государства Шан-Инь Чэн-тана и его преемников (XVI-XV вв. до н. э.).
Рассмотрев эти дела подробнее и порассуждав о них, я пришел к выводу, что о совершенномудрых говорят отнюдь не в одном смысле. Ведь Гуншу Бань и Мо Ди — совершенные мудрецы технических изобретений, Юй Фу, Цинь Юэ-жэнь, Хэ и Хуань — совершенные мудрецы в области лечения болезней, Цзы-вэй и Гань Цзюнь — совершенные мудрецы в области астрологии, Ши Су и Синь Ляо — совершенные мудрецы в области гаданий по черепаховым панцирям и тысячелистнику, Ся Юй и Ду Хуэй — совершенномудрые физической силы, Цзин Кэ и Не Чжэн — совершенные мудрецы храбрости и мужества, Фэй Дянь и Куа-фу — совершенномудрые быстроты, Цзы-е и Янь Чжоу — совершенные мудрецы музыкальных звуков, а Сунь У, У Ци, Хань Синь и Бай Ци — совершенные мудрецы в области применения оружия [584] .
584
См. коммент. 80 к гл. 8.
Юй Фу, Цинь Юэ-жэнь, Хэ и Хуань — знаменитые врачи древности Юй Фу, Бянь Цюэ, И-хэ и И-юань. Подробнее см. коммент. 29 к гл. 5.
Цзы-вэй и Гань Цзюнь — астрономы древности. Оба жили в период Чжань-го: Цзы-вэй в царстве Сун и Гань Цзюнь (Гань-гун, Гань Дэ) в царстве Ци.
Ши Су и Синь Ляо — знаменитые гадатели и сановники государства Цзинь в эпоху Чунь-цю. Упоминаются в «Цзо чжуань» и «Го юй».
Ся Юй и Ду Хуэй — знаменитые силачи древности. Первый из них жил в царстве Чжоу, а второй — в Цинь (эпохи Чжань-го и Чунь-цю).
Цзин Кэ — знаменитый мститель древности, предпринявший по предложению яньского принца Даня попытку убить Цинь Шихуан-ди (III в. до н. э.).
Не Чжэн — храбрец эпохи Чжань-го, убивший министра царства Хань по имени Куй.
Фэй Лянь — знаменитый бегун эпохи последнего шан-иньского царя Чжоу Синя (XII-XI вв. до н. э.). Был казнен чжоуским У-ваном.
Куа-фу — мифический бегун времен императора Яо; соревновался в беге с солнцем.
Цзы-е (он же Ши Куан) — см. коммент. 3 к гл. 9. Янь Чжоу (Цзи Чжа; Янь Чжоу-лай) — знаменитый музыкант и знаток музыки из княжества У (эпоха Чунь-цю).
Сунь У (VI-V вв. до н. э.) и У Ци (V-IV вв. до н. э.) — знаменитые древнекитайские полководцы, стратеги и теоретики военного искусства, мыслители военной школы (бин ши).
Хань Синь — хуайиньский маркиз (хоу), сподвижник основателя династии Хань Лю Бана. Одержал победу над его главным соперником Сян Юем (III-II вв. до н. э.).
Бай (Бо) Ци — полководец эпохи Чжань-го (царство Цинь). Одержал победу над войсками царств Чжао, Вэй и Хань.
Совершенномудрые — это наиболее искусные из людей в той или иной области, а отнюдь не только в литературе и учености. Чжуан Чжоу говорил, что и у разбойников есть свой Дао-Путь совершенного мудреца, проявляющийся в пяти принципах [585] . Они интуитивно чувствуют, где скрыты сокровища, и это мудрость. Они входят в чужие жилища и не колеблются, и это храбрость. Они выходят оттуда и не боятся, и это долг-справедливость. Они знают, что возможно, а что нет, и это познание. Они делят награбленное, и это гуманность. И никогда не бывало такого, чтобы человек, не овладев этим Дао-Путем, стал великим разбойником Поднебесной».
585
Чжуан Чжоу — имеется в виду даосский философ Чжуан-цзы.
Здесь Гэ Хун приводит цитату из гл. 10 «Чжуан-цзы» «О взламывании сундуков», где разбойник Чжи сравнивает принципы «морали» бандитской «субкультуры» с пятью постоянствами конфуцианской
Некто спросил: «Что касается Дао-Пути совершенного мудреца, то разве можно разделить его на ветви и листья? Его следует рассматривать как целостный и взаимосвязанный. Только в таком случае можно говорить о совершенномудром».
Я ответил: «Среди последователей Конфуция было семьдесят два человека, постигших его учение, и при этом каждый из них получил свою порцию совершенной мудрости учителя. А это показывает, что совершенномудрие делимо».
Еще я сказал: «Янь Юань [586] воплотил в себе всю мудрость Конфуция, но как бы в миниатюре. А это означает, что в совершенномудрии есть различение на обильное и скудное. Вот и «Перемены» гласят: «Дао-Путь совершенного мудреца имеет четыре аспекта: в речах он ценит правильность слов, в делах он ценит изменения, к которым они приводят, в изготовлении орудий он ценит точность их образа [587] , в гаданиях на черепашьих панцирях и тысячелистнике он ценит правильность предсказаний». А эти слова ясно доказывают то, что Дао-Путь совершенномудрых делим. И действительно, почему подобное можно говорить об искусных в практике Дао-Пути и его Благой Силы-Дэ последователях святых-бессмертных и нельзя говорить о стремящихся к обретению Дао-Пути совершенномудрых? Ведь если бы не было обретших Дао-Путь совершенномудрых, то разве могли бы Чжоу-гун и Конфуций стать совершенномудрыми, занимающимися делами приведения в порядок дел мирского правления? Если же существует не один тип совершенномудрия, то почему следует требовать, чтобы каждый человек объединял свои дела с делами государственного служения?
586
Янь Юань (Янь Хуэй) — любимый ученик Конфуция, живший в бедности и умерший молодым.
587
Здесь обыгрывается значение слова «образ» (сян): облик, внешний вид, соответствующий ритуальным нормам древности, и образ как синоним гуа, триграмм и гексаграмм «Канона Перемен».
В соответствии с учением канонических книг бессмертных все люди, обретшие состояние бессмертного, при своем рождении получили особую судьбу и специфическую пневму святых-бессмертных. Такая пневма дана им природой. Уже пребывая в утробе матери, они содержат в себе веру в природу Дао-Пути. И когда они узнают о даосизме, их сердце начинает любить его практику, и тогда они встречают мудрого учителя и от него непременно получают способ обретения бессмертия. Если это не так, то нет ни веры, ни исканий, а если есть искания, то все равно нет обретения. «Канон нефритовой печати» в разделе о главенствовании судьбы гласит: «Удачи и беды человека определяются в день его зачатия получением той или иной пневмы, ниспосылаемой сверху созвездиями; эта пневма есть семенная эссенция созвездий. Если из созвездия исходит пневма совершенной мудрости, то рождается совершенномудрый; если пневма мудрости, то рождается мудрец; если пневма литературного таланта, то рождается человек, наделенный литературным талантом; если пневма воинственности, то рождается человек с талантом военного [588] ; если пневма знатности, то рождается знатный человек; если пневма богатства, то рождается богатый; если пневма плебейства, то рождается плебей; если пневма бедности, то рождается бедняк; если пневма долголетия, то рождается долгожитель; если пневма бессмертного, то тогда рождается бессмертный».
588
Здесь присутствует характерная для китайской культуры оппозиция «гражданский — военный» (вэнь — у), причем слово вэнь (гражданский) означает также литературу, письменность, культуру, литературный талант. Китайская цивилизация всегда отдавала предпочтение гражданскому перед военным.
Кроме того, есть созвездия святых-бессмертных совершенных мудрецов; есть созвездия совершенных мудрецов, занимающихся мирскими делами правления; есть созвездия совершенных мудрецов, совмещающих и то, и другое; есть созвездия, дающие знатность, но не дающие богатства; есть созвездия, дающие богатство, но не дающие знатности; есть созвездия, дающие и знатность, и богатство; есть созвездия, дающие вначале богатство, а потом бедность; есть созвездия, дающие и бедность, и плебейство; есть созвездия, дающие и богатство, и знатность, но не до конца; есть созвездия, дающие преданность и сыновнюю почтительность; есть созвездия, дающие горести и бедствия. Все множество комбинаций здесь невозможно перечислить, поэтому я ограничиваюсь этим беглым обзором. Но в любом случае жизнь человека коренится в предустановленной судьбе, именно об этом говорит Чжан Чэ-цзы [589] .
589
Чжан Чэ-цзы (Чжан Тележник) — персонаж «рассказов о чудесном» современника Гэ Хуна Гань Бао («Записки о поисках духов», «Coy шэнь цзи», цзюань 10); они доступны на русском языке в переводе Л. Н. Меньшикова (см. примеч. 1 на с. 9). Имя Чжан Чэ-цзы здесь употреблено как синоним рока и предопределенности: еще до своего рождения он давал в долг деньги, потому что такова была его судьба, также получение от него денег было написано на роду его должников.
Если человек не получил судьбы святого-бессмертного, то он никогда не будет иметь влечения к делам бессмертных и не станет любить их. И никогда не бывало такого, чтобы человек, не имея влечения и любви, начинал искать этого, и никогда не бывало такого, чтобы человек не начинал искать, но получал. С древности до нашего времени всегда находились люди, наделенные возвышеннейшими талантами и мудростью, но не верившие в бессмертных, и вместе с тем бывали самые посредственные и заурядные люди, учившиеся пути бессмертных — и обретавшие бессмертие. Первые хотя и знали чрезвычайно много, но пренебрегали делами бессмертных; вторые не постигли очень многого, но всесторонне познали главный принцип пути бессмертных. Разве этому есть какое-либо другое объяснение, кроме предустановленной судьбы?
Даосы всегда стремились хранить в тайне драгоценные знания об искусствах Дао-Пути. Они чрезвычайно долго отбирали среди своих учеников самых наилучших и только после этого устно сообщали им важнейшие сведения и давали наставления. Неужели же эти знания могли быть доступны мирским людям, которые не верили и не искали? Чего бы ради даосские наставники стали разговаривать с ними? Ведь их невозможно изменить и сделать верующими: при любых попытках наставить их они станут только глумиться и поносить истины учения. Поэтому мужи, обретшие Дао-Путь, ходят с мирскими людьми по разным тропам, останавливаются в разных местах, не выказывают никакого желания говорить с ними и всячески избегают общения между собой. Даже расстояние в тысячу ли не считают они достаточным, чтобы удалиться от нападок и бремени забот и тревог. Даже то, что они оставляют следы на разных тропах, не считают они достаточным для избавления от мерзости клеветы и поношений. Знатности мало, чтобы соблазнить мужей Дао-Пути; богатства мало, чтобы они изменили свой образ жизни. Так неужели же эти мужи стали бы по собственной воле обращаться к обывателям, говоря: «Я обладаю способом обретения бессмертия»? Вот почему Чжоу-гун и Конфуций никогда не имели возможности узнать о пути обретения бессмертия.