Бархат
Шрифт:
В Париже Габриэль придется держаться подальше от него и Джейка. Прайд был уверен, что графиня не сделает ничего, что сможет повредить Джейку, но все равно встречаться с ней будет опасно. Люди Фуше могут следить за ней. И Габриэль могла сделать ошибку – даже самые лучшие шпионы иногда ошибаются.
Шхуна подошла к гавани. Натаниэль взглянул на рыбака, стоящего у руля. Лицо Дана стало серьезным, нахмурив брови и прищурив глаза, он всматривался в зеленую рябь воды. Дан искал место, где судно сможет безопасно пройти мимо
Потом он повернул штурвал, не сводя глаз с парусов, чтобы в нужный момент успеть поймать ветер. Но вот ветер, задув, наполнил паруса, и шхуна помчалась вперед.
Всегда, когда шхуна проходила мимо рифов, у Натаниэля прерывалось дыхание. Но ничего не происходило. Вот и сейчас «Керлью» грациозно проплыла по спокойной поверхности воды и вошла в тихую, безопасную гавань.
– Все в порядке, сэр, – расплылось в улыбке лицо моряка.
Напряжение погасло. Остальные члены команды смеялись и отпускали двусмысленные шутки. Дан извлек откуда-то бутылку бренди и протянул ее лорду.
Прайд отпил порядочный глоток и вернул бутылку, дружески похлопав моряка по плечу. Они в очередной раз вместе переплыли Ла-Манш. Это было опасное предприятие, и они всегда испытывали облегчение, когда оно завершалось. А уж этот морской вояж и вовсе был особенным: в заложниках судьбы оказался сын лорда Прайда – маленький Джейк.
На палубу вышла Габриэль. Она слегка покачивалась, удерживая равновесие. Ветер трепал ее рыжие кудри, лицо она подставила солнцу. При свете дня видно было, как девушка устала, но черные глаза горели обычным огнем, а большой рот кривился усмешкой. И, как всегда, где бы Прайд ни видел графиню, его, несмотря ни на что, пронзило желание.
Бог проклял эту женщину! Но почему? Почему из всех женщин именно Габриэль де Бокер оказалась предательницей?
Глава 16
– Я не хочу это. Тут одна корка, – плаксиво протянул Джейк и отбросил кусок хлеба от своей тарелки. Губы мальчика дрожали.
– Зато у тебя будут крепкие зубки, – нарочито весело произнесла Габриэль. – Хочешь, я добавлю абрикосового джема?
– Не хочу! – Ребенок оттолкнул ее с необычайной силой. – Я ненавижу горбушки!
– Это французский хлеб, Джейк, – терпеливо проговорила девушка. – Французы любят хрустящие корочки.
– А мне не нравится французский хлеб!
Выкрикнув это, Джейк швырнул кусок хлеба на пол. Из его глаз градом катились слезы:
– Я хочу яйцо! Я всегда ем яйцо и пью чай с… с солдатиками…
– С солдатиками? – переспросил Натаниэль, отойдя от двери, где он стоял, с молчаливым раздражением наблюдая за происходящим.
– Он так называет полоски хлеба с маслом, – объяснила Габриэль. – Джейк их макает в яйцо. Наверняка ты тоже называл солдатиками кусочки хлеба, когда был маленьким.
– Уверен, что такого не было, – с гневом воскликнул Прайд. – Я никогда так не капризничал!
Натаниэль подошел к столу, взял с блюда еще один кусок и положил его на тарелку Джейка.
– Ну вот что: довольно! Немедленно съешь это!
Мальчик тяжело вздохнул, и было похоже, что он понял: терпению отца и Габриэль приходит конец.
– Пожалуйста! – настойчиво попросил Прайд. Джейк снова тяжело вздохнул.
Графиня щедро намазала кусок хлеба джемом и взглянула на хмурого Натаниэля. Девушка кивнула в сторону окна, и они вместе подошли туда, оставив капризного едока.
– Натаниэль, он смертельно устал, – тихо сказала Габриэль. – Мальчик просто не может вести себя иначе. Может, мы остановимся здесь на ночь? Мы сможем уехать на рассвете.
Прайд, нахмурившись, посмотрел в окно. Они сошли на землю в полдень и купили у одного фермера развалюху двуколку и тощую клячу. Фермер был безумно рад обменять их на приличное количество серебра. Все свои вопросы он оставил при себе, увидев пропуск Габриэль с подписью Фуше, который она показала ему с аристократической надменностью.
Лошадка едва смогла пройти двадцать миль, таща за собой по ухабам скрипящий экипаж. Джейк дремал на коленях у Габриэль, Прайд тихо ругался, проклиная все на свете.
Вечер застал их в деревушке Кинвиль. Они подъехали к постоялому двору «Золотой лев». Натаниэль собирался пообедать там, обменять двуколку на приличный экипаж и как можно скорее отправиться в Париж.
Он отвернулся от окна, посмотрел на сына, который, опустив голову, все еще сидел за столом, и раздраженно проговорил:
– Но я уверен, что он сможет спать и в карете.
– Ему надо хоть несколько часов поспать в нормальной постели, – с мягкой настойчивостью промолвила графиня. – Он еще не отошел от путешествия по морю.
– Но чем дольше мы будем ехать, тем больше опасность!
Натаниэль ударил кулаком правой руки по ладони левой и повернулся к окну.
– Я не бу-уду этого молока, – ныл Джейк. – Оно противное.
– Ради всего святого! – воскликнул Натаниэль.
– Это французское молоко, дорогой, – проговорила Габриэль, с усилием улыбаясь. – Конечно, у него другой вкус: ведь местные коровы едят не такую траву, как в Англии.
– А я ненавижу французское молоко! – разрыдался ребёнок. – Я хочу домой! Хочу к няне и Примми!
Графиня де Бокер взяла мальчика на руки, прижала к себе и выразительно поглядела на Прайда.
Натаниэль нервно провел руками по волосам.
– Ну, хорошо, – согласился он. – Но мы выедем, едва рассветет. Пойду и договорюсь о спальне для тебя и для Джейка.
– Позволь, я сделаю это. Уж коли я здесь, то по-французски лучше говорить мне.
Габриэль насмешливо подняла брови, сразу став похожей на ту прежнюю графиню, которая сводила его с ума. Лорд Прайд не включился в ее игру.