Барон Робинзон
Шрифт:
Похоже, такого он не ожидал, да и сам Лошадкин тоже смутно ощущал, что как-то все пошло не так. Словно не он решил судьбу Авии, а та обвела его вокруг хвоста и выбрала, что хотела, внушив Лошадкину, мол, он тут самый главный.
Решив не ломать голову над этой загадкой, Лошадкин махнул рукой Огару по сети и поднялся на борт флагмана, носившего все то же название «Дружба». Корабль, конечно, был другой, созданный уже с технологиями и секретами мекланцев, пусть и из сыроватого леса.
— Все же в наших лесах не просушить дерево толком, - ворчливо заметил Квурс. – Нужно вывозить дальше к югу, а может и покупать
— Возможно, но мы не должны зависеть в таких вещах от кого-то, даже от союзника, - ответил Лошадкин.
Флагман резал воды Желтого залива, в голове Михаила мелькали проекты. Убрать глину, очистить воду, терраформировать залив целиком, добавив туда ламассов и поселений хрокагов. Рощи на берегу, верфи, возможно, город в устье Тургая, принадлежащий двум сторонам или просто нейтральный. Торговля и все такое, мост через Тургай, опять же, для ускорения коммуникаций.
— Все равно потребуется несколько лет, повелитель, и разве за это время? – Квурс указал рукой влево, где оставался берег Тургая.
Лошадкин просто покачал головой, не стал выражать свои сомнения вслух. Казарад Барлот по местным меркам не сделал ничего такого. Да что там, даже среди союза народов, требовали крови соседей, случилась та резня на курултае. Тургайцы не совершили ничего такого, что уже не происходило бы, и тоже яростно подметали пол хвостами, выражая желание дружить с новой силой.
— Посмотрим, - наконец высказался Лошадкин, закрывая данную тему.
Они плыли наискось, устремляясь к берегам степей мордахов, и ламассы сопровождали флот. Лошадкин уточнил, пребывание в воде, содержащей частички глины, было неприятно русалкам, но не должно было причинить особого вреда. Жить и растить мальков здесь не выходило, то да, но такой вот кратковременный заплыв ламассы выдерживали спокойно.
— Там дальше к югу вода чище, - говорили Лошадкину, - без глины. И на берегу залива, где он выдается в море, стоит маяк.
— Стоит, - соглашался Лошадкин, видевший все это через спутник. – Предлагаете оборудовать подводные маяки?
— Уж мы-то под водой не заблудимся! – веселились ламассы. – Но мы могли бы поселиться там под водой!
— Посмотрим, - ответил им Михаил так же, как Квурсу.
Еще свои родные воды не освоили, но глаза уже горели, а хвосты загребали. Хапать, расселяться, жить, не боясь подводных чудищ, в чем-то Лошадкин их понимал. Эта эйфория силы и побед могла оказаться очень опасна, следовало слегка отрезвить всех за остаток года. В то же время да, тургайцы держали порты на берегу, плавали и строили корабли, и хорошо плавали, и строили, рабнеки даже не стали соваться с моря.
Где-то там дальше жили еще морские монстры, хватали корабли, топили, пожирали.
— А пока что курс домой!
— Вы слышали повелителя, мальки сухопутные!
– заорал Квурс.
– Домой!
— ДОМОЙ!!!
Квурс махнул рукой и раздался стук в огромный барабан, затем над стуком вознесся чистый, звонкий голосок.
— Ходили мы в Тургай!
— Веслами поддай!
– взревели сотни глоток, наваливаясь на весла.
— Добычу взяли там!
— Всем дали по хвостам!
Под это странное сочетание песни и рёва сотен глоток, корабли покинули гавань Шадара.
Они пересекли
Легко могло возникнуть ощущение, что они одни отдувались за всех, что степь приносилась в жертву, а их самих сокращали и истребляли мирным путем, ассимиляцией. Легко могли возникнуть протестные настроения – сколько раз такое бывало на Земле! – и вот, пожалуйста, уже готовая почва для новых заговорщиков. Тех самых простых мордахов, ради которых все и затевалось.
Тут следовало крепко подумать, заняться также и пастбищами, скотом, возможно, ирригацией степи.
— Михаил, - пришел вызов по сети.
Нежный, осторожный, но цепкий, будто Михаил ухватил стрекозу за хвост, а та вцепилась в него лапками.
— На связи, - откликнулся он, гадая, что такого страшного случилось.
— Мы готовы, - последовало простое объяснение. – Гипермаяк готов и Алекс уверен, что все заработает, пусть и не в полную мощность. Мы готовы запустить его в любой момент, но решили известить тебя и Огара, и дождаться вашего возвращения.
Михаил невольно вдохнул глубоко, ощущая, как в груди вспыхивает крик. Нет! Нечестно! Столько всего еще не сделано, столько предстоит сделать!
— Понятно, - ответил он слегка сдавленно. – Спасибо, что предупредили.
— Мы думали запустить сразу, потом подобрать вас, но решили, что это будет некрасиво.
— Да, - ответил Михаил. – Некрасиво.
Прервал вызов, смутно гадая, как же отреагировал Огар. Хотя, что тому Огару?! Он и так достиг всего, потренировался, сколотил войско, провел ряд битв и обрел уверенность в себе! А он, Михаил Лошадкин, чего добился? Даже плотину на Ирцее не поставил, чего уж говорить об электростанции! Но и цепляться за них, плакать и просить подождать недельку, пока он «достроит еще один куличик»?
Внутри стало странно тяжело и пусто, все вокруг будто выцвело.
Мысли о степи и городах, постройках, визите дружбы в Меклан, плавании к рабнекам, развитии дирижаблей, столкновениях с народами за горами краглов, да мало ли! Школы и дороги, внедрение языка и песни о походе в Тургай, что, теперь всего этого не будет? Остаться?
Остаться!
Мысль вспыхнула и угасла, едва родившись. Да, Михаил мог остаться, но что он смог бы, даже оставь ему обломок «Васко» и комбайн? Хотя нет, с ними смог бы многое, но живые экспедиции будто поддерживали его, вселяли надежду, закрывали другие работы, не такие интересные. Остаться? Остаться?!
А как же Таня, Татьяна Сальвини? Рейтинги и кредиты, Башня, Земля, ведь Лошадкин летел в экспедицию, собираясь вернуться и заняться… чем-то другим. Как мог он остаться и посвятить свою жизнь местным? Да, никто не стал бы возражать, даже не потащили бы силой, но и помогать ему никто не стал бы. Хочешь помощи? Плати, добейся, уговори, но вначале – получи разрешение, одобрение специалистов по контактам. У Земли накопился богатый опыт помощи не таким развитым цивилизациям, но одобрили бы там действия Лошадкина здесь?