Барон Робинзон
Шрифт:
Они работали, но оставались громоздкими и медленными. Быстрее передвижение, быстрее связь, быстрее развитие и принятие решений, Михаил еще раз хмыкнул и потер подбородок. Да, тут было очень легко перегнуть палку, ускорить местных чрезмерно, так, чтобы они уже не поспевали за прогрессом и просто слепо принимали «дары посланцев».
— Так что с космосом? – повторил он.
Алена начала рассказывать, обстоятельно и подробно, Лошадкин слушал, понимая, что его, в сущности, интересует лишь один вопрос: улетят они в ближайшем времени или нет? Выходило так, что не улетят, с ракетами все прошло
После этого собрание пошло уже в более мирно, в конструктивном русле.
Когда он возвращался из замка во дворец в Дружбе, уже стемнело и начало подмораживать. Лошадкин оделся чуть теплее, размышляя о паровом отоплении зданий и белье с подогревом за счет пара – то есть горячего воздуха. Даже не сразу заметил мчащуюся к нему тень, едва не выстрелил, в последнее мгновение осознав, что это Ок’Цэ.
Щелкающее стремительное имя вполне соответствовало ее облику и характеру. То, что оно перекликалось с «ок» из его прошлой жизни, добавляло капельку юмора. Секса у них, разумеется, не было, впрочем, Ок’Цэ единственная, кажется, его не ждала или считала, что посланец волей небес заставит ее снести яйцо.
Мысли о яйцах и высиживании напоминали об Алатее.
— Посланец! – пропела она.
— По имени, - мягко напомнил Лошадкин, - по имени.
— Михаил, - исправилась та, - мы все так скучали! Чем закончилась встреча с другими посланцами?
Лошадкин заходил на посадку и увидел, что на крыше его уже ждет дежурная четверка стражников. Они приоделись, броня и оружие стали лучше, более того, состав четверки изменился. Мордах, крагл, хрокаг и птерах, сидевший на парапете, словно на насесте. Пешком они передвигались смешно, словно подпрыгивающие птицы, но вожди союза настояли, что честь надо делить поровну и когда будет придумано средство, на стражу заступят и ламассы.
— Повелитель, - появился и Картир с ворохом свитков в руках.
— Повелитель, - прошептала Марга.
Откуда-то издалека доносилось негромкая песня «Жизнь свою отдав, стремглав слетел Пордав», и Лошадкин поморщился от дурных рифм. Конечно, он и сам был далеко не певец, но такое! Похоже, вопросы пропаганды и песен тоже следовало брать в свои руки или поручить кому-то из жен, кто не подведет.
— Дела завтра, - отмахнулся он, - сейчас я ничего умного не решу. Подготовь краткое описание.
— Слушаюсь, повелитель, - склонился Картир.
— Марга, - сказал Лошадкин, направляясь вглубь дворца, - возьми отпуск и съезди домой, оплачь его на могиле, подумай и возвращайся, если захочешь.
— А если не захочу? – прошептала та.
— Я все понимаю, - ответил ей Михаил, - но личные трагедии плохо сочетаются с работой. Твой случай… особый.
Он не стал объяснять дальше, про первую пару, дерзнувшую полюбить друг друга. Да полноте, вдруг подумал Лошадкин, первую ли? Наверняка были и другие, просто их забивали камнями и казнили на месте, а Пордав и Марга получили возможность пройти дальше и полюбить до конца, может даже буквально.
— Поэтому о вас поют песни, - все же добавил Лошадкин. – Так
— Да, повелитель, - прошептала Марга и растворилась в коридорах.
Оц’Кэ шагала следом, рядом, топала четверка охраны и где-то разносились новости, что повелитель Михаил вернулся. Впрочем, он не собирался заниматься делами, даже тем, что притащил Картир. Он мог считать все это неотложным, но Лошадкин видел со спутника и знал от Алекса, что кризисы, требующие немедленного, сиюминутного решения, отсутствуют.
Еще два стража у дверей шлепнули себя по груди. Стражи стало больше, после той истории на курултае, медленно выковывались контуры будущей службы безопасности, в общем, работы хватало и на этом фронте. Следовало направить ее вектор на дворец и разведку у соседей, подумал Лошадкин.
— Муж наш, - торжественно склонились головы жен.
Окруженных свитой из разных женщин… нет, молодых девушек. Набрали фрейлин? Уже? Лошадкин окинул всех мутным взглядом, не всматриваясь в склоненные затылки и мысленно вздохнул.
— Можно обойтись без формальностей, - разрешил он и прошел к горе подушек. – Встреча с другими посланцами закончилась и эту зиму я скорее всего проведу в Дружбе, рядом с вами и занимаясь делами.
Прозвучало это хорошо, величественное и Лошадкин порадовался мысленно за самого себя. Затем откинулся на подушках и приготовился отдыхать, как и подобает повелителю.
Глава 30
За окном валил густой снег, окна запотели от мороза, а Лошадкин смотрел на снегопад и думал, что теперь понимает средневековую привычку делать мелкие окна. Бойницы для защиты, да, но еще и попытка уменьшить потери тепла. Двойные деревянные рамы и стекло местного производства в окнах – то там, то сям случались инциденты, дерево вело, стекло лопалось, его меняли, завешивали коврами из толстой шерсти.
— Это просто невероятно, - бормотала Оц’Кэ, прижимаясь к теплому воздуховоду.
— Теплый пол! – вторила ей Пранта, вышагивая босиком.
Можно было даже сказать, в обнаженном виде, пускай у мордахов и имелась шерсть. Она даже не пыталась кокетливо демонстрировать обнаженную мохнатую ножку, просто привыкла, что можно ходить вот так и ходила, без задней мысли.
— У парового отопления есть и свои недостатки, - заметил Лошадкин.
Например, трубы внутри камня – без комбайна он прокладывал бы их десятки лет, да еще столько же возводил Дружбу. Без комбайна подобные операции требовалось проводить еще на стадии закладки здания, заранее рассчитав все и местные просто не доросли до подобных высот.
— Впрочем, климат здесь мягкий, - добавил он.
— Да, в глубине степей, за горами, зимы намного суровей, мы всегда откочевывали на зиму к морю, - согласилась Пранта.
Арханна и Сталида молчали, резались в местную игру, чем-то напоминавшую нарды (а может и еще что, просто Лошадкин никогда особо не разбирался в играх). Михаил так и не постиг правила, но там требовалось перекладывать камушки и косточки в углублениях по доске, и то ли окружать врага, то ли захватывать его камушки, что-то в этом духе. Сталида явно рассчитывала на легкую победу, благодаря крови краглов, но Арханна, похоже, наступала и теснила ее к краю доски.