Барышня-попаданка
Шрифт:
— Иди к чёрту, какой ещё первенец! — возмущаюсь я. — Не планирую я никаких первенцев!
— Ну как, станешь ты княгиней Орловой, проведёшь с супругом первую брачную ночь, а там и детки пойдут, — мечтательно заводит глаза Никита.
— Фу, Никита, завязывай с этим, хватит меня бесить, — меня аж передёргивает от мысли, что всё будет именно так, как он описал, у меня появится ребёнок, и я уже никогда не смогу вернуться домой.
— Какая сердитая у меня сестрица, — вздыхает Никита. — Ну как знаешь, я надеялся на твоё благоразумие, но по-видимому ошибся, у тебя его нет, ведь ты хочешь остаться в девятнадцатом веке и стать многодетной матерью… Наверняка знаешь, что в былые времена было принято иметь много детей. У некоторых даже было по восемь-по десять. Как у тебя со здоровьем всё в порядке? Сможешь восемь детишек осилить?
— Мерзавец! — я вскакиваю с кресла, и под хохот Никиты убегаю из гостиной. Забегаю в свою комнату, залезаю под одеяло и накрываю голову подушкой. Но в ней всё равно продолжают звучать слова Никиты о детях. Как хорошо, что Владимир не торопится со свадьбой! Надо дождаться конца ноября, поехать в Питер, найти свои часы и поскорее отсюда свалить.
А вдруг я их не найду? Получится ли у меня протянуть со свадьбой до начала войны двенадцатого года? Вдруг Владимир не захочет ждать так долго? А вдруг он вообще на войну не собирается? Всё же Никите удалось поселить в моей душе червячок сомнения.
На следующий день мы с Марьей Ильиничной, Никитой и Владимиром отправляемся на традиционный вечер у графини, и у меня складывается ощущение, что Никита и на моё удивление, не мучающие инструмент княжны Салтыковы поймали одну волну.
— Аннет, как бы ты назвала своего первенца? — спрашивает Лизонька, и Аннет начинает перебирать самые благозвучные, на её взгляд, мужские имена. А я ловлю насмешливый взгляд Никиты и думаю о том, куда бы мне отсюда сбежать. Но не успеваю придумать.
— Дашенька, а вы кого бы хотели первым — девочку или мальчика? — интересуется у меня княжна Наталья, и я вижу, как Никита беззвучно хохочет, глядя на мои страдания. — Вы у вас есть жених, наверняка вы уже думали о малышах!
— Нет, ещё не думала, — отвечаю я Наталье, нахожу в толпе фраков Владимира, и быстрее сбегаю к нему. Хватит с меня разговоров о детях!
— А вот и моя дорогая невеста, — улыбается Владимир. — Я тут подумал, что после свадьбы неплохо было бы отправиться в путешествие за границу. Какие страны вы хотели бы посетить? Потом, когда появятся дети, путешествовать будет сложнее…
Чёрт побери! Они что, сговорились все? Я вообще-то хочу вернуться домой, закончить институт, найти работу, и только тогда думать о детях! Вот Никита, вот мерзавец! Наверняка это он Владимира как-то навёл на мысль о том, что нужно поехать в путешествие до появления детей! А то как-то странно выходит, что именно сегодня все со мной о детях хотят поговорить!
— Время Наполеоновских войн не лучшее для путешествий, что с детьми, что без, — недовольно отвечаю я Владимиру.
Что творится в голове у этого княжича, что он о путешествиях мечтает! В июне война двенадцатого года начнётся, Наполеон пойдёт на Москву, а он… А, точно, он же ещё не в курсе. Грустно осознавать, что я знаю столько важных вещей, но не могу ими поделиться, чтобы меня не приняли за сумасшедшую.
Никита одаривает меня очередным ехидным взглядом, и я понимаю, что начинаю всерьёз задумываться о его предложении. Помочь ему? А почему нет, если это поможет мне вернуться? Может, лучше сейчас поступиться своими принципами, чем чуть позже понять, что Владимир нравится мне слишком сильно, и я хочу остаться?
Весь день я провожу в раздумьях, а вечером после ужина подхожу к вальяжно сидящему возле камина Никите.
— Говори, кого я там должна помочь тебе убить? — мрачно интересуюсь я у своего «братца».
— Владимира, твоего жениха, — Никита отвечает мне с таким спокойным видом, будто мы с ним погоду обсуждает. Вот же маньяк!
— Владимира? Но зачем? Что он тебе сделал? Он ведь хороший человек!
— Может быть, — равнодушно пожимает плечами Никита.
— Тогда почему он? — возмущённо спрашиваю я.
— Единственный след Владимира в истории в том, что он остался запечатлённым на одном из портретов Третьяковки, — Никита самодовольно откидывает со лба белокурую прядь. — Всё. Больше никакой пользы. Ни детей, ни героических свершений, ни научных изысканий. Поэтому я и выбрал его своим подопытным кроликом. Что будет, если убить его до того, как он будет позировать для портрета? Портрет исчезнет? Владимир исчезнет с портрета? Хотелось бы это проверить. С твоей помощью, разумеется.
— Ты ненормальный! Я не стану помогать тебе убить моего жениха! — я в гневе пинаю кресло, на котором сидит Никита.
— Открою тебе небольшой секрет — я живу с тобой в одном доме, а Владимир частенько сюда заглядывает. Иногда на чай остаётся. Мне не составит труда что-нибудь ему подлить или подсыпать, — хохочет Никита. Мой гнев его, видите ли, веселит!
— Так почему тогда тебе не попробовать сделать это самому? Зачем тебе я?
— Ну, что поделать, есть у меня такая маленькая прихоть. Да ладно тебе, я же знаю, что ты его не любишь! Просто сменила предыдущего жениха на этого чтобы замуж подольше не выходить. Скажи честно, хочешь вернуться домой? — как змей-обольститель интересуется у меня Никита.
— Конечно хочу! — с жаром отвечаю я.
— Вот и помоги мне. А я окажу ответную услугу — скажу, как найти часы, с помощью которых ты вернёшься в двадцать первый век.
— Я и без тебя справлюсь! — я снова в гневе пинаю Никитино кресло, и он вновь хохочет. Ненормальный!
— До этого же не справилась. Тогда почему сейчас так уверена, что у тебя получится найти часы без моей помощи?
Мысль дельная, хоть и принадлежит Никите. И я решаю всё же пораскинуть мозгами в эту сторону.
— Ну хорошо, допустим, помогу я тебе. Где гарантия того, что ты поможешь мне вернуться, а не бросишь меня здесь в качестве очередного дурацкого опыта?
— У меня нет гарантий. А у тебя нет другого выбора. Так что соглашайся, или я вернусь домой без тебя. Я-то знаю, где находится мой артефакт, так что мне не составит труда вернуться хоть сегодня, хоть завтра.
— Хорошо, — скрепя сердце соглашаюсь я. — И как ты предлагаешь мне убить жениха? Застрелить? Зарубить саблей? Какие ещё виды убийства распространены в девятнадцатом веке?