Башни человеческих душ
Шрифт:
– Да, дорогой Август, – произнес профессор, как только они оказались в коридоре, – похоже, этот моток мы будем разматывать очень долго.
– Главное, чтобы в конце не оказалось Минотавра. – Заметил ассистент.
В палате 202 находился второй пациент. Это был достаточно плотный мужчина, хоть и сильно истощенный. В личном деле указывался рост один метр девяноста один сантиметр. Коротко подстриженные каштановые волосы и карие глаза никак не выделялись на угрюмом, жестком лице, словно вырезанном из камня. Возраст колебался от 30 до 35 лет. Профессор уселся
Пациент сидел на кровати, сложив руки на груди, слегка наклонившись вперед, уперев свой взгляд в пол.
– Доброе утро! Чудесная погода, не правда ли? Как вам у нас, нравится? Немного тесновато здесь, не находите?
Как и с предыдущим пациентом, профессор вел диалог с самим собой. Август спокойно стоял возле стены, внимательно следя за действиями наставника. Доктор снова представился и начал задавать обычные вопросы, которые не несли в себе никакого смысла. Спустя некоторое время он посмотрел на поднос с едой и обнаружил, что на нем осталось не тронуто картофельное пюре, в то время как вся остальная еда была съедена.
– Вижу, вы не притронулись к пюре. Не любите картошку? А я вот наоборот. Помнится, когда я был помоложе, и сидел в блиндаже под непрекращающейся бомбежкой, мне пюре из картофеля показалось верхом кулинарного искусства. Вы же наверняка знаете, что добыть хороший продукт, а тем более овощи, на передовой не так-то просто.
Пациент №2 слегка потер ладонью локоть и уже готов был поднять глаза на доктора, но в последний момент замешкался и снова уткнулся в пол.
– Ладно, не буду мешать отдыхать. Обед принесут в два часа, я оповещу нашего повара, чтобы больше не давала вам картошку. А я загляну к вам еще вечером. Всего доброго.
В третьей и последней палате обитал пациент, который заметно отличался от двух предыдущих. В отличие от них, он встретил доктора и Августа возле окна, крепко схватившись руками за решетку и глядя на простирающиеся вдалеке зеленые поля и лес. Профессор попытался привлечь его внимание, но попытка провалились, а потому он просто уселся на стул, развернувшись к пациенту. Это был парнишка, которому можно было дать лет 18-20. Его фигура больше походила на вешалку, с которой свисала одежда. Каштановые волосы на висках были тронуты сединой. Прозрачные карие глаза неприятно выделялись на изнеможенном лице. Профессор мигом пробежал глазами по личному делу, которое отличалось только другой фотографией и физиологическими данными.
После привычного приветствия и череды одних и тех же вопросов, которые Август уже выучил наизусть, доктор осмотрел поднос с едой, и, как и у первого пациента, он оказался не тронутым. Профессор нахмурился, потерев указательным пальцем подбородок, после чего изрек:
– Вам надо хорошо питаться молодой человек. Вы в крайней степени истощены! Такое впечатление, что вас на фронте морили голодом. Воистину, вы выглядите так, как будто кто-то все время питался вместо вас. Я уверен, что у нас дела пойдут лучше, и вы все же оцените по достоинству кулинарные способности…
В этот момент пациент резко оторвался от окна и буквально прыгнул на доктора. Август вскрикнул, и уже хотел было ринуться к двери и позвать санитаров, но профессор указанием руки остановил его. Обезумевший пациент держал Карла Фитцроя за грудки, уставившись на него, как волк на кролика:
– Ву, ву, – издавал молодой человек, не в силах побороть свой разум и полностью произнести слово, – ву, ву.
Пациент резко отпустил доктора и бросился на кровать, закрыв лицо руками. Его сотрясали рыдание.
– Ну, ну, все хорошо, – попытался успокоить его доктор, положив руку на вздрагивающую спину, – не переживайте, вы в безопасности. Я позабочусь, чтобы вас никто не беспокоил до вечера, когда снова загляну к вам вновь, чтобы убедить, что все в порядке.
Перепуганный в пух и прах Август и совершенно спокойный профессор поспешили выйти из комнаты, быстро заперев за собой дверь.
– Фух! – Выдохнул доктор.
Двое санитаров стояли возле третей палаты. Первым заговорил Готфрид:
– Мы слышали какой-то шум. Подумали, что на вас бросился пациент.
– Честно признаться, так и было. Но все обошлось, спасибо за беспокойство, друзья.
– Зовите, если что, док.
– Непременно. И кстати, Готфрид, будь добр, передай Долорес, чтобы в один поднос она больше не клала картошку, а нашла чем бы её заменить, – похоже, что второго пациента не сильно прельщает это блюдо.
– Считайте, что уже сделано.
– Ну, вот и отлично.
3
Сидя в своем кабинете, профессор Карл Фитцрой скрупулезно делал какие-то пометки в журнале. Август тем временем приводил в порядок третий раздел свой диссертации, перепечатывая черновик на машинке.
– Готово! – изрек профессор и откинулся на стуле.
– Нашли что-нибудь интересное? – Полюбопытствовал Август, бросив бить по клавишам машинки.
– А сам как думаешь? Вот ты, как начинающий психиатр, что можешь сказать о наших пациентах?
– Честно сказать, я не увидел ничего интересного. Кроме того, что каждый из них среагировал на ваши россказни, непосредственно связанные с фронтом. Я заметил их небольшие движение.
– Верно, молодец. По крайней мере, мы теперь знаем, что все они действительно солдаты, а не просто ряженные местные жители или чего доброго наркоманы какие-нибудь, результаты анализов меня весьма порадовали.
– Ну и конечно весьма интересен последний пациент, который бросился на вас. Интересно, что он хотел вам сказать?
– А, его загадочное «Ву». Кто знает, что это может быть?
– Может это какой-нибудь город или место, где они находились, – начал предполагать Август, – или первые буквы фамилии их командира, название подразделения, а может имя подружки?
– Да, к сожалению это может быть все, что угодно. И нам будет необходимо проверить все версии, чтобы докопаться до истины.
– Какое назначим лечение?