Башни человеческих душ
Шрифт:
– Нет, не довелось. Я успел лишь мельком взглянуть на них вечером, на том и закончилось. Раз от санитаров не поступало никаких сигналов, значит все в порядке. Обход начнем как обычно в девять часов.
– Что известно об этих людях?
– К несчастью, почти ничего. Ни имен, ни фамилий, ни места жительства. Единственное, что нам известно точно – это солдаты. Их подобрал военный патруль по дороге на Пельт, все были полураздеты, но по остаткам одежды удалось определить, что это военная форма. Их не без труда удалось доставить в клинику, где по предварительной версии, им поставили диагноз «Посттравматическое расстройство вызванное
– Я почему-то не удивлен, что их направили к нам.
– Сказать вернее, дорогой мой Август, сослали. Городским врачам приятней работать с теми, кто хотя бы может говорить, а таких вот «не нужных» засовывают, куда подальше от остального мира, чтобы они никому не мозолили глаза. Вылечат ли их или нет, – кому какое дело. Общество избавилось от них, сбросив на наши плечи, и делай, что хочешь. Уверен, если бы мы здесь с тобой ставили на них нечеловеческие эксперименты, никто бы и пальцем не пошевелил, чтобы что-то сделать. Тем более что это наши солдаты, проигравшая сторона – если их не станет, оккупационное правительство только спокойно вздохнет. Чужие люди никому не нужны.
– Ваша правда, профессор. – Подтвердил Август.
– Так-с, мне кажется, что уже пора.
Профессор Фитцрой положил пустую чашечку на стол, и взял в руки тоненькие папки с личными делами пациентов. Август быстро надевал на себя халат.
– Ну что, в путь!
Они вышли из кабинета и двигались по узкому коридору, свернув направо, и почти сразу уткнулись в небольшое помещение, где сидели санитары.
– Ночь прошла спокойно? – поинтересовался доктор.
– Все спокойно, – ответил Готтфрид, протягивая ему связку ключей.
– Их уже кормили?
– Да, доктор. Мисс Долорес была оповещена о прибытии новых ртов.
– Великолепно. Посуду еще не забрали?
– Нет, мы смотрели в окошки. Похоже, не один из них не притронулся к еде.
– Понятно, благодарю Готтфрид. Вильгельм. – Второй санитар приветливо кивнул.
Профессор нашел ключ от палаты двести один и направился к первому пациенту. В личном деле каждого графа «Имя. Фамилия. Отчество» пустовала. Вместо этого карандашом было вписано «Пациент №1, 2, 3».
Доктор подошел к камере первого и со скрипом отварил тяжелую железную дверь. Это было узкое помещение, в котором располагалась одноместная койка, тумбочка и стул. Маленькая лампочка одиноко висела почти под самым потолком, так, что без лестницы дотянуться до неё было просто невозможно, если только в тебе не было почти два с половиной метра росту. Единственное окно находилось у противоположной двери стены, с решетками в кулак толщиной. Если кому-то из пациентов приходило в голову сбежать из лечебницы, то им бы пришлось немало попотеть, не говоря уже о том, что выбраться со второго этажа без веревки было делом безнадежным, – даже сумасшедшие это понимали, они же не дураки. В дальнем правом углу располагался жестяной унитаз и умывальник, где вместо крана свисал небольшой кусок резинового шланга.
На кровати с левой стороны лежал мужчина, приблизительный возраст которого, как было указано в досье, составлял двадцать три-двадцать семь лет. Это был хорошо сложенный мужчина, блондин, с редкими для его типа волос, карими глазами. Прямой нос, аккуратный подбородок и маленькие уши. Это человек выглядел настоящим красавцем, пока призрак безумия не поселился в его голове. У такого парня явно никогда не было проблем с девушками. На нем была надета стандартная белая больничная форма, – подобные выдают в каждой лечебнице. Вопреки всем законам игнорирования, он не лежал к профессору и его помощнику спиной, но характерная поза эмбриона, желающего защититься от внешнего мира, присутствовала. Пациент №1 был спокоен, никак не реагируя на присутствие людей в комнате. Руками он прижимал к себе согнутые ноги.
– Чудное утро, вы не находите? – Начал профессор радостно. – День после дождя всегда прекрасен, а воздух так свеж, особенно здесь, вдали от города и его демонических труб, которые засоряют наши легкие черной гарью.
Ответа не последовало.
Профессор открыл папку с личным делом Пациента №1, глядя на сделанную черно-белую карточку. Доктор боялся этого взгляда. На фото молодой человек смотрел в камеру пустыми глазами. Отрешенный взгляд – верный признак посттравматического синдрома. Он пробежал мельком другие данные, где были сделаны общие медицинские анализы. Все показатели были в норме, за исключением высокого уровня адреналина в крови. Не исключено, что это могло быть вызвано усугублением стресса со сменой обстановки. Организм выделял гормонов больше, чем того требовалось.
– Кстати, меня зовут Карл Фитцрой. Чаще всего меня именуют «профессором» или «доктором», поэтому я не обижусь на любое ваше обращение. А вот этот молодой человек сзади меня, – профессор указал на своего помощника, – зовут Август, он мой ассистент и аспирант, пишет диссертацию по психологии.
– Здравствуйте. – Бодро кивнул Август.
– А как ваше имя?
Снова молчание, никакой реакции.
– Он смышленый парень, – продолжал доктор, – правда немного ленив, отчего иногда делает все наспех, и зачастую неправильно. Скорость в его случае не означает качество.
– Да, но второй раз я всегда все делаю как нужно.
– Иногда это бывает весьма утомительно. – Съязвил доктор.
Август ничего не ответил, равно как и пациент. Он продолжал неподвижно лежать, даже не сменив позу, его взгляд по-прежнему оставался отрешенным.
– Ну что ж. Вижу, вы не притронулись к завтраку. А зря. Наша кухарка Долорес не только весьма аппетитная женщина, но и сама хорошо готовит. Уверен, что такой молодой человек, как вы, смог оценить её по достоинству. – Профессор подмигнул. – Ведь наверняка на фронте кормили абы как. Я хоть и побывал там последний раз много лет назад, но вкус свиной тушенки стоит у меня в горле до сих пор, а галетами хорошо было бы колоть орехи, а не наши зубы.
Пациент №1 слегка пошевелил ногами, но в остальном его реакция осталась нулевой.
– Ну что ж. Не буду вас долго утомлять, переезд наверняка был тяжелым, мне и самому нужно как минимум два дня отдыха после переброски с одного места на другое. Годы уже не те.
Профессор поднялся, поправляя полы халаты.
– Ну, что ж. Рад, что наше знакомство состоялось, я буду заглядывать к вам два раза: утром и вечером. Надеюсь, мы с вами станем хорошими друзьями.
Так как ответа не последовало, Карл Фитцрой и его ассистент спокойно удалились из палаты, закрыв за собой дверь.