Башни полуночи
Шрифт:
– Путь будет восстановлен, - произнёс илфин. Остальные подались вперёд. Они чувствовали беспокойство Мэта. Некоторые из тварей казались разочарованными. «Значит, они не думали, что нам удастся сюда дойти, - решил он.
– Им не хочется рисковать и потерять нас».
– Я желаю, чтобы вы держали его открытым, пока мы не выберемся наружу, - продолжил Мэт.
– Никаких заграждений или треклятых пропаданий при нашем появлении. Я хочу, чтобы дорога была прямой, без меняющихся комнат. Прямолинейной. И вы, проклятые лисы, не должны пытаться вырубить
Это им не понравилось. Мэт заметил, как некоторые из них нахмурились. Отлично. Пусть видят, что с ними торгуется не какой-нибудь там ребёнок.
– Мы забираем её, и уходим, - закончил Мэт.
– Эти требования дорого вам обойдутся, - произнёс один из Илфин.
– Чем вы расплатитесь за эти желания?
– Цена была объявлена, - прошептали из-за спины.
Да, цена уже объявлена. Каким-то образом Мэту это было известно. Когда он только принялся читать строки послания Морейн, какая-то часть его знала это с самого начала. Но если бы он не поговорил с Элфин в тот раз - случилось бы сейчас что-то из этого? Скорее всего, он бы уже погиб. Они обязаны говорить правду.
Элфин предупреждали, что придётся расплачиваться. За жизнь. За Морейн.
Значит, придётся заплатить. В этот миг он знал, что заплатит, поскольку иначе цена будет слишком высока. И не только для Тома или для Морейн, и даже не для самого Мэта. Судя по тому, что ему сказали, от этого момента зависит судьба всего мира.
«Чтоб мне сгореть из-за моей глупости, - подумал Мэт.
– Может быть, в конце концов, я всё-таки треклятый герой?» Может, это всё объясняет?
– Я заплачу, - объявил Мэт.
– Половиной света мира.
– «Ради его спасения».
– Сделано!
– объявил один из самцов.
Все восемь существ как один соскочили со своих пьедесталов. Они обступили людей, начав сужать круг, словно петля палача: быстрая, ловкая и хищная.
– Мэт!
– выкрикнул Том, пытаясь одновременно удерживать беспамятную Морейн и дотянуться до своих ножей.
Мэт вскинул руку, останавливая Ноэла с Томом.
– Так нужно, - ответил он, на пару шагов отдаляясь от друзей. Илфин прошли мимо, даже не взглянув в их сторону. Золотые пряжки на пересекающих грудь илфинов ремнях сверкнули в жёлтом свете. Все восемь тварей широко улыбались.
Ноэл поднял меч.
– Нет!
– выкрикнул Мэт.
– Не нарушайте это соглашение. Если нарушите, мы все умрём!
Илфины окружили Мэта тесным кольцом. Под стук всё громче бьющегося сердца он пытался удержать их всех одновременно в поле зрения. Они снова к нему принюхались, глубоко вдыхая и чем-то наслаждаясь - что там они из него вытягивали.
– Ну, давайте же, чтоб вам всем сгореть!
– проревел Мэт.
– Но знайте, это последнее, что вы от меня получите. Я смоюсь из вашей башни, и найду способ навсегда выкинуть вас из своей головы. Вам меня не заполучить. Мэтрим Коутон не ваша треклятая марионетка.
– Посмотрим, - прорычал один из Илфинов с алчным блеском
Мэт закричал. Свет, как же было больно! Сильнее, чем от любой из полученных на поле боя ран, сильнее всех порезов и оскорблений. Словно эта тварь впилась предательскими когтями прямо в разум и душу.
Подняв руки к лицу, Мэт упал на колени, выроненное копье звякнуло о землю. Он почувствовал, как щека стала липкой, и нащупав пальцами дыру на месте глаза, вновь закричал.
Откинув голову, он завопил на весь зал, отдавшись агонии боли.
Так ужасно похожие на людей Илфины наблюдали за Мэтом, в экстазе прикрыв глаза, питаясь чем-то, что исходило от молодого человека - почти осязаемыми красно-белыми испарениями.
– Наслаждение!
– произнёс один из них.
– Так долго!
– выкрикнул другой.
– Как оно его оплетает!
– сказал тот, что вырвал глаз.
– Как кружится! Запах крови! И игрок становится центром всего! Я чувствую вкус судьбы!
Мэт зарыдал, глядя в тёмный потолок единственным помутневшим от слёз глазом, шляпа свалилась с молодого человека на землю. Глазницу будто ожгло огнём. Она пылала! Он чувствовал как на лице то подсыхает кровь и слизь, то вновь лопается от крика. Илфины часто задышали, словно опьянев.
Мэт издал последний всхлип. Он сжал кулаки и зубы, хотя не мог сопротивляться непрерывному приглушённому стону боли и злости. Один из самцов-Илфинов, будто оглушённый, свалился с ног. Им оказался тот, кто вырвал глаз Мэта. Создание по-прежнему держало его в руках, и свернулось вокруг него калачиком. Остальные, покачиваясь, начали расходиться кто куда - одни к своим пьедесталам, другие к стенам зала, держась за них, чтобы не упасть.
Сбоку к Мэту подлетел Ноэл, за ним более осторожно, баюкая на руках Морейн, последовал Том.
– Мэт?
– позвал Ноэл.
Не разжимая зубов от нестерпимой боли, Мэт заставил себя протянуть руку назад - нашарить на полу свою шляпу. Её-то он уж точно не бросит, чтоб ему сгореть. Это была треклятски хорошая шляпа.
Покачиваясь, он поднялся на ноги.
– Твой глаз, Мэт… - произнёс Том.
– Пустяки, - ответил Мэт.
– «Чтоб мне сгореть за свою глупость. Проклятый козлоголовый дурень!» - он едва мог шевелить мозгами из-за неунимавшейся боли.
Второй глаз постоянно из-за неё слезился. Действительно стало казаться, что он потерял половину света мира. Словно смотришь в полуприкрытое ставнем окно. Несмотря на режущую боль в левой глазнице, ему казалось, что он вот-вот сможет открыть глаз и увидеть.
Но теперь уже вряд ли - глаза больше не было. И никакая Айз Седай не сумеет это исправить.
Упрямо не замечая боль, он натянул шляпу. С левой стороны он опустил поля посильнее, прикрыв пустую глазницу, потом наклонился и поднял ашандарей. Запнулся, но справился.