Башня одиночества
Шрифт:
— Это так, — согласился падре Хоган.
— Именно поэтому Бог не отвечает, когда ему бросают вызов. Как говорят в Италии, Бог платит не по субботам.
— Верно.
— Но тут другой случай. Перед нами цивилизация, бросившая ему открытый вызов. Она оскорбила его в лицо, попыталась выманить на просторы космоса и вернулась назад во времени, чтобы застать его в момент Творения. Вы понимаете? Понимаете? — Ученый преобразился, в глазах его горел фанатичный огонь. — Хоган, вы помните, как я читал вам «Таблицы Амона»? Вы сказали, что это миф, не так ли? Вы помните?
— Конечно. И могу еще раз подтвердить это.
— А я вам возразил, что мы имеем дело не просто с мифом, а с эпическим сказанием или же литературной обработкой реального события…
— Но источник столь древнего эпического сказания для нас недосягаем…
— Нет. Я могу объяснить вам, что означает тот фрагмент, где рассказывается, как жители Дельфуда возвели бастион и дежурили днем и ночью на протяжении многих поколений, ожидая, пока Ангел-Страж задремлет, чтобы взломать ворота Сада Бессмертия и снова добраться до древа познания Добра и Зла. Этот рассказ таит в себе удивительнейшее начинание, когда-либо предпринятое в истории человечества, — путешествие к истокам Вселенной с намерением понять замысел Божий в момент Творения или даже нарушить его, изменить… и перепрограммировать на Земле, там, где будет принято это послание, в самом сердце палимой солнцем пустыни, где высится Башня Одиночества.
Лицо священника изменилось, на щеки вернулся румянец, глаза возбужденно блестели, словно в бреду.
Падре Хоган посмотрел на него мрачно. Но не осмелился противоречить.
— Продолжайте, — сказал он.
— Хоган, никто из нас не защищен от сомнений. Даже папа римский.
— И что?
— Я не хочу ждать смерти, чтобы узнать. Я хочу знать раньше. Сейчас. Видите ли, я считаю, что, если Бог существует, он не может не ответить на столь ужасное оскорбление. А значит, когда передатчик соединится с абсолютно черным телом, находящимся в центре созвездия Скорпиона, то есть через двадцать три дня, семнадцать часов и тринадцать минут, мы получим ответ на все вопросы, какими задается человек с того момента, когда начинает осознавать свое существование, или же ответ Бога на оскорбление Дельфуда. В таком случае мы услышим Его голос и получим Его послание, пусть даже то будет рык гнева… Больше никаких книг с неясным толкованием, никаких знаков и символов, Он уже не станет прятаться за неуловимой игрой случая. Мы услышим и навсегда запечатлеем Его живой голос…
— А если не будет никакого послания? Никакого ответа? Вы должны учитывать и такую вероятность.
Падре Бонн долго молчал, и мерцающая лампочка на вершине пирамиды отражалась в его расширенных зрачках.
— Посмотрите. — Он повернулся к маленькой лампочке. — Интервалы между сигналами за несколько дней стали гораздо короче, сократились почти до одного процента; знаете, что это значит? — Он указал на кучу бумаг, испещренных расчетами. — Если вы взглянете на эти цифры, то поймете, что мне удалось доказать свою гипотезу: передатчик приближается к нам по параболе с невероятной скоростью, превышающей скорость света. Он движется в космосе, искривляя перед собой пространство-время, перепрыгивая с одного гребня искривления на другой, словно камень, брошенный над поверхностью озера с огромной силой…
Падре Хоган задержал взгляд на бесконечных строках уравнений, затем снова посмотрел в глаза священнику и повторил все тот же вопрос:
— А если не последует никакого послания? Никакого ответа?
— Тогда это будет значить, что…
Что Бога нет? — перебил его падре Хоган.
Старик опустил голову.
— Хуже, — ответил он, — гораздо хуже.
Падре Хоган закрыл лицо руками, скрывая слезы, навернувшиеся ему на глаза.
— О Боже! — только и вымолвил он.
Но падре Бони уже успокоился и продолжил свою речь:
— А теперь забудем об этих рассуждениях. Я позвал вас не беседовать о философии, а сообщить новость: мне удалось высчитать точное место и время этого события. Маркони продолжал работать на нас, создав удивительную машину — приемник на ультракоротких волнах, подсоединяемый к другому прибору с революционными свойствами. Вы окажетесь в том месте в момент прибытия сигнала, наш приемник поймает послание из самых отдаленных областей Вселенной и запишет на носитель, который позволит сохранить его на долгие годы и расшифровать… Я все подготовил, до мельчайших деталей, Хоган. Мы воспользовались важными связями и получили поддержку, необходимую в вашем путешествии в это пустынное и труднодоступное место, находящееся вдали от последних бастионов цивилизации. Но мы должны будем дать им кое-что взамен. Другого способа не было.
— Что именно?
— Они попросили посвятить их в результаты нашего эксперимента.
— И как вы…
Падре Бонн сделал красноречивый жест:
— Это весьма общее исследование — таким и будет наш им ответ.
— Больше ничего?
— Есть еще одна вещь, на которой они особенно настаивают.
— И что это за вещь?
— Они охотятся за одним типом, который весьма их интересует. Так случилось, что у нас есть об этом человеке очень важная информация, в суть которой я вас сейчас посвящу. После этого вы отправитесь в дорогу. Как можно раньше.
— Что значит «как можно раньше»?
— Самое позднее — послезавтра.
— Я не могу. Я не успею… собраться.
— Не нужно ничего собирать. Все уже готово, даже ваш багаж. Все детали путешествия устроены. Сегодня же вечером ваш секретарь принесет вам билет и деньги, которые могут вам понадобиться.
Падре Хоган на минуту задумался.
— Ну хорошо, я поеду. На который час назначен отъезд?
— На десять вечера. А теперь будьте добры, выслушайте меня: человек, о котором я вам только что сказал, — это офицер, дезертировавший из Иностранного легиона, известный под именем Сельзник. Десять лет назад он тесно сотрудничал с Десмондом Гарретом в его исследованиях юго-восточного квадрата Сахары, но через какое-то время эти двое стали заклятыми врагами и даже устроили беспощадную дуэль на саблях, после которой у Сельзника осталась незаживающая рана на правом боку, усугубляющая его ненависть. Дело в том, что истинная личность Сельзника никому не известна. Кроме нас. В этом запечатанном конверте, который я вам даю, написано все, что мы о нем знаем. Вы сможете по необходимости частями сообщать им эти сведения, но только получив нужную нам поддержку. Сегодня же вечером личный врач папы сделает вам прививки от основных тропических болезней, однако, надеюсь, в этом нет необходимости: пустыня — одно из самых чистых мест на земле. Я приду попрощаться с вами перед отъездом.
Падре Хоган вернулся в свой кабинет и набрал секретный номер.
— Это падре Хоган, я звоню из Ватикана и хотел бы поговорить с синьором маркизом.
— Мне жаль, падре, — ответил мужской голос, — но синьор маркиз в данный момент занят.
— Передайте ему, что я звонил и мне совершенно необходимо переговорить с ним завтра лично и строго секретно. Я подожду его ответа у телефона.
Прошло несколько минут, и тот же голос произнес:
— Синьор маркиз примет вас завтра в семь часов вечера.
Следующим вечером падре Хоган, переодевшись в мирское платье, взял напрокат машину, отправился в один из самых изысканных кварталов города и вышел у особняка восемнадцатого века, возле которого стоял швейцар в форме. Он поднялся на третий этаж и остановился у двери из темного ореха без какой-либо надписи. Позвонив, он услышал звук приближающихся шагов, и мажордом в черном фраке и белых перчатках знаком попросил его следовать за собой.
— Синьор маркиз ждет вас, ваше преосвященство, пойдемте, я покажу вам дорогу.