Башня преступления
Шрифт:
Они вышли. На улице генерал взял ее под руку.
Перейдя на другой берег Сены, они поднялись по улице Арп до Сорбонны.
Там мадам Сула остановилась у ворот в форме арки, над которыми висел слабо горевший фонарь. Он едва освещал вывеску с силуэтом запряженной в повозку лошади и надпись:
ФЛАМАН – ТРАНСПОРТИРОВКА И ПЕРЕВОЗКА
Она долго, безуспешно стучала. Открыли только минут через пятнадцать.
– Кого черт принес в такой поздний час? – прохрипел грубый сонный голос.
– Мы от месье Бадуа, – ответила Тереза.
– А, вот что! От Бадуа? Как у него идут дела? – поинтересовался хриплый голос.
– Спасибо, неплохо. Я мадам Сула, хозяйка пансиона на Иерусалимской улице, где столуются господа полицейские инспектора, – ответила женщина.
– Ясно, ясно! Мадам Сула! У вас суп, что надо. Это уж известно. Так в чем дело? – поторопил ее владелец экипажей, появляясь на пороге своей конторы.
– Мой муж и я… – начала было мадам Сула.
– А я-то думал, что вы, мадам Сула, вдова, – пробурчал все тот же грубый голос.
– Да вот же мой муж, месье Фламан, живой и невредимый, – пыталась пошутить Тереза.
– Ага, муж. Ну и хорошо! Так что же? – мужчине явно не терпелось вернуться в постель.
– Мы отправляемся в Сен-Жермен, – пояснила Тереза.
– Завтра утром. Всего доброго, мадам, – попрощался месье Фламан.
– Нет, нет, прямо сейчас. У нас заболел ребенок. Сколько вы возьмете? – робко спросила Тереза.
– Пятьдесят франков и дорожные, – заявил хозяин конторы по перевозке и транспортировке.
Тереза так и обомлела.
– Хорошо, пятьдесят франков и дорожные, – отозвался генерал, который до этого не проронил ни слова.
– Отлично, папаша Сула! – обрадовался месье Фламан. – Он, видно, редко говорит, но слово его на вес золота. – Он пошире распахнул дверь, посторонился и, улыбаясь, пригласил ночных посетителей: – Проходите оба. Бижу – не в форме, Коко – прихрамывает, я запрягу вам Марион. На вид невзрачная эта кляча, но тянет будь здоров! Поверьте на слово, мадам Сула.
Генерал и мадам Сула присели в конюшне, пока месье Фламан запрягал лошадь.
Проходя мимо, хозяин конторы по перевозкам и транспорту осветил их своим фонарем…
– Извините! – сказал он. – Папаша Сула еще не обносился! – заметил он с долей зависти и добавил: – Лошадей не стало. Работа остановилась. Сейчас сап повсюду. На прошлой неделе у нас пали два жеребца.
Через полчаса все было готово. Генерал и Тереза разместились внутри невзрачного экипажа. Месье Фламан взобрался на передок и взял в руки вожжи, его жена в ночной рубахе и спальном колпаке отворила ворота.
– Но! Марион! Пошла! – прикрикнула она. – За работу!
Старая кобыла пустилась в путь, повозка покатила, трясясь по булыжной мостовой.
– До свидания, мамаша Фламан, – крикнул кучер. – Следи за Бижу и Коко. Если найдутся желающие, тебе придется кучерить. Но! Пошла! Что за дела, плетется, как черепаха!..
Экипаж спустился кое-как по улице Арп. Марион была старая кляча, но никогда не сдавалась.
До шлагбаума в Нейи все было спокойно.
На заставе у шлагбаума уже знали о побеге Куатье и генерала. Экипаж осмотрели, а мадам Сула пришлось повторить рассказ о больном ребенке.
По кобыле Марион сразу было видно, что путники ехали недалеко.
Как только миновали шлагбаум, генерал сказал:
– Без вас, мадам, я бы пропал. Я вам очень благодарен и очень признателен. Чем бы я мог быть вам полезен?
– Мне ничего не нужно, – ответила Тереза.
– Вы счастливы? – спросил граф Шанма.
– Я не жалуюсь, – проговорила мадам Сула.
– Ваша работа вам нравится? – допытывался генерал.
– Нет, она мне не по душе, – призналась Тереза.
– Видно, что у вас были в жизни лучшие времена, – медленно проговорил граф.
– Я крестьянка, мой муж был рабочим, – объяснила Тереза.
Потом наступила пауза, которую неуверенно нарушил генерал:
– На какое-то мгновение мне показалось, что я вас где-то раньше видел?
– Вы ошиблись, – странным тоном произнесла Тереза.
– Но вы все-таки меня знаете? – спрашивал генерал де Шанма.
– Такая женщина, как я, может вас знать, и вовсе необязательно, чтобы вы знали ее, – ответила Тереза и опустила голову, словно хотела скрыть от генерала свое лицо.
Опять наступила пауза в разговоре, обоим стало неловко. Генерал первым нарушил молчание:
– Признаюсь, мадам, что я заинтригован. Вы были так внимательны ко мне, и все же в вашем отношении ко мне чувствуется какая-то горечь.
Тереза сухо усмехнулась:
– Скажите еще, что я затаила на вас обиду!
– Может быть, я, сам не зная того, обидел вас… – задумчиво проговорил граф.
Она перебила его, рассмеявшись.
– Вы догадались, – тихо сказала Тереза. – Я стояла на тротуаре, а ваша великолепная карета обрызгала меня грязью. Пятна так и остались на моем платье.
– Я много бы дал за то, чтобы увидеть ваше лицо, когда вы мне это говорите, – сказал генерал.
Тереза заметила:
– Вы видели мое лицо. Оно с того момента не изменилось.
– У вас есть дети? – поинтересовался генерал.
– У меня была дочь, – совсем тихо ответила Тереза, голос у нее дрожал.
– У вас никого не осталось, – догадался генерал.
– Никого, – уже без дрожи в голосе произнесла Тереза.
– Я вам уже сказал, что заинтригован, добавлю, что я в смятении. У меня большое состояние… – начал было генерал.
– Тем лучше для тех, кого вы любите! – оживилась Тереза.