Башня преступления
Шрифт:
– Объясняй это, как хочешь, сын мой, но это чудесно! – вскричал старик. – Невольно проникаешься уважением к такой пиявке, когда давишь ее ногой!
– Остаются еще ипотечные ссуды и ценные бумаги, – сказал Лекок.
– Колоссально! – восхитился полковник. – Клянусь, это будет моим последним делом!
Лекок покачал головой и проворчал сквозь зубы:
– Полковник, тут еще придется поработать. Принц дурак. Вы неудачно выбрали исполнителя. Я ему не доверяю.
– Такой знатный молодой человек! – покачал головой старик. – Вы немного недолюбливаете его, дети мои; я же обожаю его, как и всех вас. И все же ради общего блага мне, видимо, придется расстаться с ним, если понадобится…
Лекок расхохотался.
– Возможно, полковник, потребуется нечто более радикальное, чем просто разлука, – заявил он. – Мы потом поговорим об этом. Вы – ангел!
Старик положил свою сухонькую лапку на крепкую руку Лекока.
– Только тебя, друг мой, я не покину никогда, – с чувством произнес полковник.
Лекок рассмеялся еще громче и ответил:
– Полковник, я рыдаю от умиления всякий раз, когда думаю о нашей дружбе.
– Обними меня! – воскликнул старик. – Я объявляю тебя своим наследником!
И добавил, утирая слезу:
– Не знаешь, сколько мы уже вытрясли из фермерши до сегодняшнего дня?
– От шестнадцати до восемнадцати тысяч франков, считая и Шато-Неф-Горэ, – доложил верный помощник.
– Неплохо, – улыбнулся старик. – А сколько получила наша касса? – осведомился он.
– Ни единого су, – ответил Лекок. – Подготовка этого дела потребовала громадных затрат, а теперь Николя тянет одеяло на себя.
– Наша администрация нас разоряет! – вздохнул старик. – Я не знаю ни одного приличного хозяйства, содержание которого пожирало бы столько денег! Ужасные расходы! Они сведут меня в могилу!
– А! – махнул рукой Лекок. – Это все мелочи. Если дело выгорит, мы сразу прикарманим огромную сумму.
Старик поинтересовался:
– Подыскали ли парня, который убьет мать той девицы?
Он произнес эти страшные слова с нежной улыбкой.
– Парень должен приехать сегодня утром, – ответил Лекок. – К счастью, я вовремя вмешался и все устроил, как надо.
Что представляет собой этот тип?
Скотина. Я знаю крестьян: позвольте мне самому руководить этим делом.
Ответ старика был прерван шумом, который донесся из соседней комнаты.
– Уйдем отсюда, – быстро сказал Лекок, – мы не вписываемся в это изысканное общество.
И, покинув ферму, они стали подниматься по тропинке, ведущей к Шато-Неф-Горэ; но пока они не удалились от дома на приличное расстояние, до них долетал пропитой голос Матюрин:
– Привет честной компании. Как приятно, просыпаясь, видеть тут вас всех! Как поживает мой суженый там наверху? Что он поделывает сегодня утром?
– Сын несчастного Людовика, – ответила графиня де Клар, – посылает нежные приветы той, которую он соизволил выбрать себе в супруги.
– Черт возьми! – сказала королева. – До чего же у тебя, графиня, здорово подвешен язык! Я продвину тебя по службе. Аббат, давайте немного помолимся, а потом пойдем похлебаем супа.
Капеллан, бедный малый, тоже участвовал в «заговоре» и принимал всерьез весь этот фарс, относясь к нему так же, как сама Матюрин. Священник приблизился к кровати и опустился на колени перед распятием. Вся «свита» Матюрин последовала его примеру.
Матюрин взяла свои четки и скомандовала:
– Начнем поскорее, Фанфан. Коротко и ясно, «Отче наш»!
Как только молитва была закончена, Матюрин протянула толстую руку к бутылке с водкой, стоявшей в простенке.
Блистательный виконт Аннибал Джоджа сорвался с места, чтобы помочь старухе.
– Привет, красавчик, – подмигнула ему Матюрин Горэ, – а ты чисто вымылся? Твои белые лапки так и благоухают. За ваше здоровье, графини, фрейлины и все остальные. Я должна утром подкрепиться, чтобы потом хорошо себя чувствовать. И я могу пить, сколько влезет, правда! Уж мне-то есть чем расплатиться с торговцем!
Она широко улыбнулась; все почтительно поклонились.
Капеллан, который исполнял свою роль тем лучше, чем сильнее морочили голову ему самому, воспользовался этим моментом, чтобы припасть губами к тяжелой руке старой коротышки.
– У меня для вас хорошая новость, Ваше Королевское Высочество, – проговорил он.
– Мое Королевское Высочество! – воскликнула Горэ. – Я пока еще только герцогиня, малыш. Не болтай ерунды! Этикет прежде всего!
– Я правильно сказал: Ваше Королевское Высочество, – повторил капеллан. – Казуисты отказываются признавать достоинства таких морганатических браков…
– Что это он несет? – громко завопила Матюрин. – Как он называет мою свадьбу?! Выражайся-ка поосторожнее, малыш! Тот, кто мне не нравится, может и в тюрьму угодить! Да я бы и папу засадила в кутузку!
– Я говорю, – тихо сказал аббат, – об этих морганатических браках, которых, к несчастью, так много в истории… Но они смущают мою совесть…
– Красавчик, – заголосила Матюрин обращаясь к виконту Аннибалу Джоджа, – я хочу, чтобы у тебя была при себе шпага! Тебе это здорово пойдет. И форма, как у церковных сторожей! Я заплачу, сколько надо, черт побери! Я трачу достаточно денег, но никому не должна ни су за свои пожитки! А пока выстави его за дверь, – ткнула старуха дрожащим пальцем в капеллана. – Он был невежлив с моей светлостью!
Матюрин даже не смогла выругаться, чтобы с блеском завершить свою тираду. Фермершу душил гнев. Капеллан поспешно произнес:
– Ваше Королевское Высочество меня не поняли. Короче говоря, я поделился своими сомнениями с монсеньором, и он согласился жениться на вас, как полагается, с соблюдением всех церковных обрядов.
– А в мэрии тоже? – пробормотала страшно взволнованная Горэ.
– И в мэрии тоже, – кивнул капеллан.
Такова была модификация первоначального плана Черных Мантий; негодяи довольно быстро сообразили, насколько трудно будет продать в короткий срок такое количество земельных угодий. Отказавшись от нереальной мысли быстро обратить недвижимость Горэ в деньги и скрыться с этими миллионами, они решили добиться того же результата с помощью брачного контракта, по которому после смерти одного из супругов все имущество достается другому.