Башня страха
Шрифт:
Но хотя волнение несколько поутихло, состояние толпы немало обеспокоило бел-Сидека. Люди продолжали злиться. В глубине души они стыдились и потому отказывались признать, что позволили разбойнику одурачить себя. Уверения бел-Сидека принимались в штыки.
Он не посмел настаивать и заковылял к дому. Ортбал Сагдет доказал, что участники движения могут наживаться на нем, но чтобы подобные злодеи в собственных грязных целях… Нет, это уж из рук вон.
Бел-Сидек ворвался в дом с твердым намерением произнести перед Генералом целую гневную речь.
— Сэр!
— Бел-Сидек? — прохрипел старик.
— Да, сэр. Я здесь, сэр.
— Плоть изменила духу. — Старик задыхался. — Отведи меня к письменному столу.
Бел-Сидек поднял его — старик был легонький словно перышко.
— Что вы собираетесь делать, сэр?
— Выглянул на улицу… услышал крик. Подумай только, бел-Сидек, тот зверюга, похититель детей, воспользовался нашим именем, чтобы избежать дартарского правосудия. Куда мы катимся? К чему это приведет? К письменному столу, я сказал.
Бел-Сидек опустил его на кровать.
— Слишком много говорите, сэр. Молчите и отдыхайте.
— К письменному столу. Это приказ.
— В таком случае считайте, что я взбунтовался. По крайней мере до этого вы дожили, радуйтесь.
— Мы должны выразить свое отношение. Этого человека необходимо схватить. Люди и так готовы обвинить нас во всех злодеяниях.
— Диктуйте, я обо всем позабочусь.
Старик продиктовал приказ и лишь тогда отвернулся к стене. Упрямый старый придурок. Надо же выдумать такое — встал без посторонней помощи. В лучшем случае он, мог переломать свои хрупкие старческие косточки.
Бел-Сидек занялся ужином. Беспокойство не оставляло его. Сегодня ночью ему опять нужно к Мериэль. Но очевидно, что кто-то должен пасти Генерала: у старика определенно мутится в голове, его нельзя оставлять без присмотра. Однако встретиться с Мериэль тоже необходимо. Он должен распорядиться размещением оружия на ее складе. Опасно хранить его в одном месте.
Хадрибел. Новый атаман Хара еще не переехал из Шу. И в затруднительной ситуации с геродианским агентом, занявшим высокое Положение в Союзе, он кое-чем помог.
Да, Хадрибел. Он отлучится на несколько минут и приведет Хадрибела.
Глава 10
Эйзел мрачно обдумывал донесения Мумы — трактирщик все новости узнавал первым. Особенно занимали Эйзела дурные вести.
В Эстанедо смерти забили похитителя детей. Не хочется идти, но выбора нет. Если Агмед или бел-Шадук сваляли дурака и попали в беду, в крепости должны знать об этом. И немедленно.
Эйзел почти желал, чтоб опасения его оправдались. Такой удар заставит Чаровницу призадуматься.
Он оттолкнул стул, вскочил. День клонился к вечеру. Эйзел повернул на восток; он выбирал окольные пути, укромные переулки. Все главные улицы были заняты дартарами — они направлялись к Осенним воротам, в свой лагерь за чертой города. Эйзелу сегодня не хотелось больше сталкиваться с дартарами: руки чесались изувечить парочку-другую проклятых кочевников, а это было бы в высшей степени неразумно.
Ему не нужно было рыскать по Эстану: то, что искал Эйзел, находилось в другом месте — у Козлиного ручья, на пустырях близ Старой стены. Это место геродиане отвели под свалку мусора. Мух и крыс развелось видимо-невидимо. Впрочем, немало их было и до завоевания Кушмарраха. В те времена отходы и всякий ненужный хлам просто выкидывали из окон в надежде, что дождевые потоки смоют грязь. К западу от акрополя так поступали и поныне.
Одна из самых больших мусорных куч служила зловещим целям: сюда на съедение стервятникам бросали трупы преступников.
К соседней куче сносили нежеланных младенцев — пусть подыхают, а может, и пригодятся кому. За последние дни здесь собралось несколько заморышей. Проходя мимо, Эйзел подумал: а не было бы лучше, если б в свое время он тоже попал на эту своеобразную выставку.
Тело он нашел. Смеркалось, но Эйзел разглядел все, что хотел, и повернул назад.
Садат Агмед — и вид у него теперь совершенно безобидный.
Не успел Йосех поужинать, явился Мо'атабар.
— Фа'тад срочно требует его к себе, — обратился он к Меджаху: Ногах с Фаруком и еще несколькими членами отряда остались в городе, спрятавшись в лабиринте. — Тебя тоже.
Меджах что-то недовольно пробурчал в ответ, Йосех вторил ему.
— А сегодня ты совсем не трусишь, братишка, — заметил Меджах после ухода Мо'атабара.
— Да болит все, Не до Фа'тада. — Йосех вздрогнул, но не от боли: в лагере допрашивали пленных, кое-кто отказывался понимать по-хорошему, и дартарам приходилось прибегать к увесистым доводам.
Однако по пути к штабу Фа'тада Йосех несколько изменил свое мнение о подобных методах допроса. В конце концов, должна же от подонков быть хоть какая-то польза. Яхада молча пропустил братьев в шатер и указал, где сесть. Фа'тад выслушивал доклады командиров.
— У него был тот же порошок? — спросил он.
— Да, видимо, он опорожнил два пакета, — ответил неизвестный Йосеху дартарин. — Наши люди подоспели позже. Впрочем, ножом он тоже орудовал вовсю. Порезал дюжину человек, двое вряд ли выживут.
Фа'тад сердито заворчал.
— Он был дартарином.
Фа'тад заворчал снова и стал мрачнее тучи. «Может, у него несварение желудка?» — подумал Йосех.
— Один из наших людей узнал разбойника. Его звали Садат Агмед из рода ал-Хадида. Отщепенец.
— Припоминаю. Вороват был и как что — сразу за нож хватался. Тело обыскали?
— Ничего не нашли, кроме золота. Три слитка было зашито в штанах, а в рукавах — еще больше.
— Выходит, похищать детей — прибыльное занятие. Итак, мы уже столкнулись с двумя бандитами, промышляющими этим делом, и оба — вооружены одним и тем же колдовским, но не очень сильным зельем. Сколько их всего? Кто покупает у них детей? И что они с ними делают?